Лекарь (СИ) - Смитт Таня

Как только шаги поисковой группы замерли у подножия склона, я устало опустился на сырую траву и обхватил ладонями гудящую голову. Оставаться здесь или возвращаться к моему прежнему месту обитания было одинаково бесполезно, поскольку, если верить словам Трофима, злобные твари без труда проникали на любую территорию. Прежде чем принять окончательное решение, я направился в поселок, послушать новости из первых уст.

Мало оживленный поселок сейчас и вовсе казался безжизненным, а дверь единственного частного магазинчика была закрыта на несколько замков. Впрочем, такая мера предосторожности не спасла его от варварского разграбления. Прозрачное окно, одновременно служащее витриной, было беспардонно вынесено прочь вместе с рамой, а по тесному пространству торгового зала маячили мародеры. На мое появление они среагировали агрессивно, но к решительным действиям не переходили.

«Убирайся отсюда, равнинник!» — выплюнул один из местных, на минуту отвлекаясь от своего противоправного занятия. Его обращение ко мне прозвучало как грязное ругательство, а разом напрягшаяся физиономия, красноречиво намекала о грозных намерениях. Я решил не провоцировать местных, однако, чтобы выполнить его пожелания, мне требовались силы, а значит мне была необходима еда. Проигнорировав присутствие мародеров, я легко перепрыгнул через разрушенный подоконник и принялся шарить по полкам, отыскивая уцелевшие коробки с провизией. Я мысленно извинился перед владельцами торговой точки, справедливо полагая, что теперь уже безразлично, кто именно уничтожит остатки продуктов. С трудом отыскав на полу несколько коробок с концентратом, я побросал их в сумку и так же без слов покинул разоренное помещение. Мой путь лежал к горной речке и оставленному мной сутками ранее биваку. Покинуть границы поселка не представлялось возможным, поскольку все дороги и тропы были надежно перекрыты военной техникой. Вероятно, таким образом представители силовых структур пытались сдержать стремительно расползающуюся угрозу. Я не был уверен в эффективности принятых мер, но понятно, спорить с военными не стал и послушно развернулся обратно к горной речке. Там, на склонах было непривычно тихо, никто не шуршал над головой, скитаясь между деревьями, не бормотал вполголоса, обсуждая насущное, и эта тишина рождала тревогу. Я присел возле ледяного потока, больше напоминающего горный ручей и прислушался. Кроме мирного журчания и шелеста листвы до меня не доносилось ни звука, и я начал привыкать к мысли, что опасения Трофима и гнома были слишком преувеличены. Вдруг звенящую тишину нарушил посторонний звук. Он был едва уловим, и возможно я не сразу обнаружил его появление, потому что, резко обернувшись, я с неудовольствием обнаружил стоящую надо мной тварь. Почуяв мое внимание, она злобно заверещала и без предварительных оповещений повисла на моей шее. Я едва удержался на ногах, пытаясь сбросить чудовище, но оно царапало меня неестественно длинными загнутыми ногтями, при этом не переставая издавать отвратительное звучание. Мне удалось выхватить нож и без сожаления воткнуть его на всю длину в неожиданно мягкую плоть твари. Та с диким визгом отскочила в сторону, и я с отвращением рассмотрел, что подвергся нападению особи, некогда принадлежащей к прекрасной половине человечества. Особь повалилась на землю, зажимая уродливыми лапами глубокий порез и застыла в неподвижности. Ей на смену появилась другая тварь, немного повыше и покрупнее. Эта тварь была когда-то мужиком, причем весьма сильным, судя по развитым мышцам неестественно вывернутых длинных рук. Она с утробным рычанием набросилась на меня, так же пытаясь вцепиться в шею. Теперь я был подготовлен к стремительной атаке и поэтому без разбора принялся наносить ей ножевые удары, ставя цель избавиться от назойливого внимания. Крупная тварь держалась стойко и сдаваться не собиралась. Она с легкостью отводила мои удары, не переставая держать меня за шею уродливой лапой. Баботварь тоже начала проявлять признаки активности и была готова прийти на подмогу своему собрату по несчастью. Мои удары только на долю минуты лишали тварь дееспособности. Ножевые ранения она воспринимала с той снисходительностью, с какой я воспринял бы попытки ребенка бороться со мной при помощи ивового прутика. Силы мои заканчивались, и вместе с ними заканчивалась моя уверенность в положительном исходе поединка. Положительном для меня, разумеется. Неожиданно на склоне появилась третья тварь. Ее появление я расценил как сигнал навсегда попрощаться со своим земным существованием. Третий персонаж в этой композиции был явно лишним, меня на него уже не хватит. Тварь, пришедшая последней, настороженно замерла, оценивая обстановку, и издав уже знакомый клич, бросилась в мою сторону. От неожиданности я зажмурился, а когда открыл глаза, то с изумлением обнаружил, как лишний персонаж терзает горло крупной твари, наконец-то оставившей меня в покое. Баботварь стряхнула оцепенение и полностью поправившись, шагнула ко мне. Я снова без сожаления нанес ей ножевую рану, в этот раз рассекшую горло и дезактивирующую глупую бабу.

«Отдохни, милая,» — пробормотал я, отталкивая ногой неожиданно легкое тело. Третья тварь, расправившись с моим обидчиком, торжествующе глянула в мою сторону и немедленно скрылась в зарослях. «Или она сейчас приведет сюда подкрепление, или сама, выбрав удобный момент, расправиться со мной,» — мелькнула грустная мысль, вызванная наблюдениями. Несмотря на весьма тщедушное строение, тварь оказалась ловкой и сильной, раз сумела повергнуть такого крупного противника. «Меня этот силач вообще сожрет без усилий,» — подумалось мне и решение покинуть негостеприимный бивак пришло само собой. Подхватив неизменную сумку с препаратами, я двинулся по склону, стремясь оказаться как можно дальше от ручья. Моя одежда была заляпана кровью неведомых существ, требовала хорошей стирки и вызывала оправданную тревогу. Мне было смутно известно о способах раздачи убийственного вируса. За то время, когда начали появляться сообщения о нападениях диких тварей, ни разу не упоминалось о победных раундах в пользу людей. Каждое такое нападение завершалось гибелью человека и поэтому никто не мог сказать с уверенностью, во что может вылиться тесный контакт с дикими тварями, исключая смертельные финалы. Сменной одежды у меня не было, а таскать на себе вонючие тряпки желания не возникало. Поэтому самым очевидным решением стало решение сделать очередную остановку. Спустившись в расщелину, я оказался на берегу горного озера, окруженного высокими мшистыми скалами. В любое другое время я восхитился бы открывшимися красотами, но теперь я только с грустью поглядел на предупреждающую табличку «Купаться запрещено», напомнившую о мирных временах. Скинув с себя изгвазданные шмотки, я с разбегу нырнул в озеро и с удивлением понял, что немного поторопился. От ледяных подземных потоков свело дыхание, и кое — как выбравшись на скользкие камни, я принялся полоскать в озере свои кровавые доспехи. Холодная вода на удивление легко справилась с поставленной задачей, и теперь моя одежка сохла на камнях, а я сам тщательно изучал собственную тушку на предмет повреждений. К счастью, смертельные схватки не оставили на мне порезов, ссадин и глубоких ран, чему я только порадовался. На всякий случай я извлек из сумки пузырек с девяностопроцентным спиртом и обтерся с ног до головы. Закончив профилактические процедуры, я растянулся на камнях, на мгновение забывая о громоздившейся повсюду опасности. Битвы на голодный желудок вызвали во мне крепкий здоровый сон, и я беспечно задремал, греясь под редкими лучами. Однако, тревожная обстановка сделала меня осторожным, обострив инстинкты, поэтому я нисколько не удивился, когда в мой сладкий сон проникло недовольное фырканье. Мигом проснувшись, я вскочил на ноги и огляделся. Ничего настораживающего внимание не привлекло, однако я не забывал о чрезмерной ловкости диких тварей, их умении бесшумно перемещаться по зарослям и умении стремительно нападать. Прислушиваясь к тишине, я натянул влажную одежду и, подхватив сумку, двинулся вверх, то и дело соскальзывая с крутой сырой тропинки. Выбравшись из расщелины, я снова остановился и уловил сбоку едва заметное движение. Дикая тварь метнулась к деревьям, однако в этой части склона они росли не так густо и позволяли без труда рассмотреть окрестности. Тварь, почуяв наблюдение, замерла и медленно развернулась, смело встречаясь со мной глазами. Она была некрупной и жилистой, и я мог бы поклясться, что именно она завалила моего противника, избавив меня от неминуемой смерти. Скорей всего, ей была неведома вся ценность оказанной мне услуги, но я, повинуясь внушенному с детства воспитанию, коротко кивнул ей, благодаря за помощь. Тварь с любопытством сделала шаг в мою сторону, не проявляя, впрочем, ожидаемой агрессии, и я невольно вспомнил своего пленника, так же с интересом изучающего мои повадки. Осмелев, тварь приблизилась настолько, что я без труда мог убедиться в правильности сделанного вывода. Шею твари украшал широкий уродливый шрам, образованный небрежно стянутой кожей. Я не делал попытки сбежать, но и вступать в контакт мне хотелось не слишком, поскольку я все еще был уверен в ее непредсказуемости. Тварь решила продемонстрировать эту самую непредсказуемость, протянув ко мне уродливую конечность, украшенную кривыми довольно острыми ногтями. На кисти был заметен глубокий порез, продолжавший кровоточить и видимо, причиняющий твари неудобство. Похваставшись приобретением, тварь спрятала лапу и коротко взвизгнула, продолжая рассматривать своего визави.