Поиски Акорны - Энн Маккефри

– Пропади он пропадом, наш Пал и его нескончаемые доделки! Стояла же вот здесь! – Калум раздраженно подхватил обрывок сетки и потряс, словно этим он мог вернуть капсулу на законное место. – Должно быть, сняли на всякий случай, прежде чем ставить эти проклятые оружейные системы. Ну правильно, пусковые установки же крепятся к шпангоутам… Черт! – Он швырнул сетку на пол.

– Да ну, не так это и важно, – проговорила Акорна, пытаясь его утешить. – В конце концов, меня не подделаешь! – Она хихикнула, обводя руками контуры своего нечеловеческого тела.

– Да, но знаки… они могли обозначать твой ранг, или род, или еще что-нибудь.

– У нас есть объемные снимки. И, если на то пошло, я могу их нарисовать по памяти, ты же знаешь.

– Да, цветик, я знаю… – Калум рассеянно похлопал ее по плечу. Но исчезновение капсулы потрясло и его – само по себе неважно, но о чем еще могли в спешке позабыть беглецы?

Второй тревожный сигнал на мнимо-гладком пути поступил из гидропонного отсека. Злаки отказались давать колосья, как им пришла пора. На следующий день явственно пожелтела альфальфа. Акорна несколько часов провела, разрываясь между микроскопом и настроенным на сельхозканал компьютером, пока не выяснила, почему пострадал урожай.

– Полетел клапан на одном из баков с питательным раствором, – объявила она. – Черт!

Калума удивило и напугало даже не ругательство, столь редкое в ее устах, а то, что девушка не сумела распознать проблему прежде. Обычно Акорна моментально чувствовала любое изменение в составе воздуха или воды.

– Весь запас микроэлементов – сульфат цинка, медный купорос, все прочее – сбросило в воду для полива разом… неудивительно, что ростки жухнут! – Акорна тяжело вздохнула.

– Твой чудесный нюх тебя подвел? – тревожно спросил Калум.

Обычно Акорна ощущала химические загрязнения по запаху.

– На этом корабле все новое, и всюду пахнет какой-нибудь химией. Мне показалось, так и должно быть… – Она призадумалась. – Возможно, об этом нас и хотела предупредить Провола, когда ты выключил приемник? «Непо…» могло означать не только «непослушная», но и «неполадки».

– Вот и послушаем сейчас.

Калум включил запись.

– Немедленно возвращайтесь в Дехони. Неполадки в отсеке гидропоники не исправлены. За них должны были приняться этим утром… после вашего отлета. – От прозвучавшей иронии Акорна поморщилась. – Советую вернуться сейчас же: ремонт займет немного времени, но если его не провести, вы можете потерять всю гидропонику, особенно силосные культуры.

Несмотря на спокойный тон, в голосе Проволы сквозила мольба.

– Ну, ну, цветочек… – попытался утешить ее Калум. – Это была просто ошибка.

– Как с выгруженной капсулой? – поинтересовалась Акорна, потом задумчиво поджала губы.

– Совсем плохо? – тревожно спросил пилот.

– Ну, листовой свеклой можно отравиться. Старые листья шпината, жесткие, – Акорна поморщилась, – должны быть в порядке – они еще до отлета выросли, и тимофейка в одном из чанов почти выгналась до аварии, а вот с остальным я не уверена. Всю гидропонику придется очищать… и альфальфу выкинуть: если она поглотила хоть часть цинка, я вся пойду пятнами.

– Погоди-ка минутку, – успокоительно пробормотал Калум, разворачиваясь к астрогационной панели. Ловкие пальцы пробежались по сенсорной панели. Пилот просиял. – В обычном пространстве мы недалеко от Рушимы. Можем задержаться там… это займет дня два-три. Непримечательная сельхозпланета, заселена из федерации Шенджеми. Там мы найдем все, что может понадобиться.

– Пожалуй, столько я прокормлюсь на том, что есть, – вздохнула Акорна, почесалась рассеянно и тяжело сглотнула, сообразив, как близка она была к долгожданному и любимому блюду – огромной охапке свежего сена.

Глава 2

«Прибежище», 334.04.06 по единому федеративному календарю

Лежать в пустующей гидропонной кювете было жестко и очень холодно. Легонький коврик, скрывавший Маркеля, заслонял вместе с тем и теплый свет солнечных ламп, снабжавших растительность в заполненных кюветах ровным потоком спектрально сбалансированного золотого света. Юноша, как мог, утеплил свое спальное место обрывками сносившихся матов, но холод все равно стоял такой, что простором, который так восхитил Маркеля, когда тот впервые нашел это укрытие, насладиться все равно не удавалось. Когда удавалось задремать, он спал урывками, свернувшись клубком, точно росток в зерне, пытаясь удержать вытекающее из тела тепло. Под матами было так темно и холодно… почти как в окружавшей «Прибежище» космической пустоте… Нет, твердо напомнил он себе, об этом я думать не стану! Обхватив руками колени, он снова погрузился в тревожное забытье. Жесткий белый пластик таял под ним, и юноша отплывал, кружась, и над головой плыли звезды… Нет, не плыли. Потому что если выйти наружу без скафандра, у тебя взорвутся глаза, и вскипит кровь, и тогда ты больше ничего не увидишь!

Маркель очнулся, дрожа. Нет, он не будет вспоминать об отце, Илларте, о том, как тот будет плыть вечно в абсолютном холоде и мраке, глядя невидящими глазами на звезды, которые так любил. Он будет думать только об одном, самом насущном и важном – как выжить еще один день на борту «Прибежища», и не попасться.

Съежившись по новой, он попытался обдумать свое положение сознательно. Согреться можно в тепловодах, ведущих к пищепереработке. Надо будет попробовать – но не сейчас; он так устал, что опасался заснуть в тепловоде, и попасть в струю обжигающего пара, какими регулярно стерилизовали трубы. Надо выждать, и тогда, если повезет, он успеет спрыгнуть к мусорникам и стащить немного еды. Свежую зелень он воровал из гидропонных кювет, по листочку, по щепотке, но телу требовался белок.

А еще надо стянуть где-нибудь одеяло. После недавних событий одеял должно хватать на всех… и теплой одежды тоже. Интересно, вселился уже кто-нибудь из приспешников Нуэвы в их квартиру, и хватит ли у него смелости вернуться туда и забрать одежду… Нет, только не свою – кто-нибудь может заподозрить неладное. Иллартову. Все знают, что его отец мертв – все видели, как…

Маркель молча пытался отбросить навязчивый кошмар открытого космоса – ледяное сияние далеких светил, и рвущаяся из жил кипящая кровь… Сон выплюнул юношу вновь, и только сердце колотилось в груди. Все случилось так быстро – так же торопливо, как настигали его теперь видения, стоило хоть на миг сомкнуть веки.

Всего три… нет, пять смен назад он сидел безмятежно в своей каюте, и в споре Илларта с Сенгратом его беспокоило только одно: вдруг Шимена примет сторону отца. «Тогда она точно на меня не глянет больше», подумал он еще – словно она до того обращала на него внимание! Но тогда он был ребенком. Всего пять смен назад. Или шесть? Это почему-то казалось ужасно важным.