Он где-то здесь - Ольга Лаврова

- Лучше некуда! - смеется Кибрит и встает, собираясь уходить. - Пора за микроскоп.

- Паша, не наблюдаю аплодисментов! - Томин тоже поднимается. - Я тебе притащил гору информации...

- Твоя информация касается разового мероприятия, - говорит Знаменский, с сомнением качая головой. - А у Артамонова, по-моему, появилось какое-то занятие. Более-менее регулярное.

- Ладно-ладно, поглядим. Сгоняю в район происшествия: может, кто приметил старенький голубой "Москвич".

- Почему старенький "Москвич", а не новую "Волгу"? - останавливается Кибрит.

- Зинаида, какая "Волга"?

- Серая, двадцатьчетверка.

- Паша, на чем ездил Артамонов?

- Естественно, на "Москвиче". А разбился... Зина?

- По-твоему, я не отличу "Волгу" от "Москвича"?

- Еще и чужая машина! - ахает Томин.

- О чем вы? Документы на его имя. Сама акт подписывала.

- Да что ж ты нам-то не сказала?! Общеизвестно, что у Артамонова допотопный "Москвич", который он собрал по частям своими руками!

- Вы говорили "машина", и я говорила "машина"...

- Ну, сыщики! - веселится Томин. - Ну, пинкертоны! Все-то мы знаем!

- И про Мишеля, и про какого-то Кумоняку, - поддевает Знаменский. - А такой факт, на самой поверхности - эх!.. - Пал Палыч крутит головой. Побеспокоим семейство, - берется он за телефон. - Не отвечают... - Набирает другой номер: - Будьте добры Антона Петровича Бардина... Прошу прощенья, кладет трубку. - На похоронах.

* * *

Высокий и тощий, философски настроенный сторож ведет Знаменского по территории кооперативных гаражей.

- Все, бывало, шуткой: сообщите, мол, дедушка, когда сто лет стукнет, "Чайку" вам подарю... - Он отпирает гараж запасным ключом, и Знаменский видит горбатенький "москвичок" четыреста первой модели, но аккуратный и очень ухоженный.

Сторож пробирается в угол, где странно притулился зеркальный шкаф, и подзывает Пал Палыча. В шкафу обнаруживается целый набор носильных вещей: кожаное пальто с меховым воротником и шапка, три костюма, рубашки в нераспечатанных полиэтиленовых пакетах, галстуки и даже перчатки, а внизу несколько пар хорошей обуви. Теснятся какие-то свертки, торчат горлышки бутылок с иностранными наклейками.

- Полный гардероб, - поясняет старик. - На разные сезоны. Прикатит, все переменит - и до свидания...

Сторож вспоминает, а мы видим, как Артамонов подъезжает к гаражу на "Москвиче" и выводит "Волгу", а "Москвича" ставит на ее место, оглядывая его при этом бережно и любовно: где-то протрет тряпочкой, поправит коврик на сиденье, готов, что называется, пушинки сдувать.

На приборной доске "Москвича" красуется фотография: голова крутолобой, длинноухой собаки с умными глазами.

Артамонов привычно переодевается. Скидывает скучный свитерок и поношенные ботинки, прихорашивается перед зеркалом и превращается в этакого состоятельного молодого пижона.

Небрежно с маху хлопнув дверцей, он трогает "Волгу" и выезжает на улицу, помахав сторожу на прощанье...

- Вот таким манером, - говорит старик. - А когда вернется, то все, значит, в обратном порядке.

- Вас это не удивляло?

- И-и, товарищ дорогой! Тут ноги протянешь, если на все удивляться, что удивления достойно!

Они беседуют в дверях гаража, и старик оглядывается на "москвичек".

- Та у него была парадная, а этот для души, - глубокомысленно изрекает он. - На этом он бы нипочем не расшибся.

- Конечно, скорость другая, - поддакивает Пал Палыч.

- Нет. Тут глубже. Психология!

* * *

Вдоль тихой улицы пожилой мужчина с желчным лицом прогуливает коренастую, с гротескно длинными ушами собаку, точный портрет которой украшал приборную доску артамоновской машины.

С видом гуляющего появляется Томин.

- Какая миленькая собачка!! - восхищается он. - Умная?

Мужчине Томин не очень нравится. Но так как к собаковладельцам на улице чаще обращаются с бранью, чем с комплиментами, он отвечает вежливо:

- Своя собака всегда умная.

- Она какой же породы?

- Редкой. Бассет.

- А как ее зовут?

- Абигайль. Аба. - И, свистнув собаку, собирается уходить.

Томин заступает ему дорогу.

- Какое совпадение - я, кажется, знаком с ее матушкой! Ту зовут Фанта, и они очень похожи, очень. Но, пожалуй, мамаша попроще, вы не находите?

- Молодой человек, что вас так занимает: я? моя собака? ее происхождение?

- Ну вот, рассердились. Я надеялся - позовете чай пить, и мы бы уютно побеседовали.

- О чем, черт возьми?

- Обо всем, что меня занимает, Алексей Прокопыч, - уже серьезно говорит Томин.

- А-а... - догадывается мужчина и переходит на иронический тон. - Билеты в оперу распространял оперуполномоченный.

- Инспектор. Терминология меняется. Так будем чай пить?

* * *

А в кабинете Знаменского впервые появляется жена Артамонова.

- Товарищ следователь!.. - произносит она и, задохнувшись, останавливается у стола.

- Вам будет проще по имени-отчеству: Пал Палыч.

- Пал Палыч, - повторяет Артамонова, чтобы запомнить.

- Садитесь сюда. Бояться меня не надо.

- Я не боюсь, но я очень волнуюсь! - Она присаживается на край дивана, Знаменский - спиной к столу, так что беседа ведется как бы в неофициальной обстановке.

- Я пришла вам рассказать, что сегодня случилось. Это очень важно!

- Слушаю.

Пал Палыч не может не сочувствовать женщине, похоронившей мужа. Но пока он отнюдь не убежден в ее искренности и чистоте побуждений, и в голосе его сдержанность.

- Сказали, что нужно взять Толины вещи. Сестра пошла и принесла... совершенно чужие вещи, Пал Палыч! Какой-то плащ, шляпу, ботинки. Говорят, все это было в машине, но это не его!

Знаменский, знающий, что хранилось в зеркальном шкафу, не воспринимает новость как сенсацию.

- Вы мне не верите? - поражается Артамонова. - Я говорю правду!

- Вполне возможно, Галина Степановна. Вы бывали в гараже?

- Зачем? - Артамоновой кажется, что ее просто отвлекают от темы. - Как вы равнодушно приняли... Я думала поразить вас, и вы сделаете вывод, что...

- Что в машине ехал кто-то еще? И бумажник и деньги этого кого-то?

- Да-да!

- А чемодан вы видели? - Пал Палыч достает чемодан, где лежали деньги.

- Нет.

Знаменский убирает чемодан.

- Он тоже был в машине.

- О... все чужое!.. Куда же делся тот человек? Вы знаете?

- Предусмотрительно покинул машину до аварии. И оставил на память ботинки и чемодан денег.

Артамонова беспомощно смотрит на Пал Палыча.

- Это непохоже на правду, да?

- Не очень. Проще поверить, что ваш муж все нашел.

Знаменский приглядывается к ней испытующе: проверяет реакцию на россказни сестры.

- Нет... - горько отказывается женщина. - Это Аля мне в утешение... извините ее.

Звонит телефон.

- Простите, вы заняты, - говорит Артамонова, вставая. - Я отнимаю время.

- Мое время целиком посвящено делу вашего мужа.

- Боже мой, если б я могла помочь! - со стоном восклицает Артамонова. - Я бы все на свете отдала, чтобы смыть позорное подозрение! Я живу в стыде и кошмаре...

Она снова опускается на диван и закрывает лицо. Сегодня в ней нет той чопорности и манеры поминутно оскорбляться, как при первой беседе в конторе. Но какая-то если не театральность, то чрезмерность в выражении чувств продолжает отталкивать Пал Палыча.

- Слезами не поможешь, Галина Степановна, - дежурно говорит он, выдержав короткую паузу.

Артамонова отнимает руки от лица и сжимает виски.

- О, я не плачу. Плакать легко! Разве я могу себе позволить... Если б он просто погиб - это можно понять... хотя Толя в совершенстве владел машиной... но смерть не разбирает... Проклятые, проклятые деньги! Любая смерть лучше, чем бесчестье!

- Галина Степановна, услыхав про деньги, вы сразу сказали "чужие". О ком вы подумали?

Женщина молчит, потупясь...

Перед мысленным ее взором возникает эпизод из прошлого. Она держит двумя пальцами пачку купюр - на отлете, со страхом и гадливостью.

- Толя, я чистила твою куртку, и вот выпало...

Артамонов, смотревший по телевизору футбольный матч, оглянулся, пережил мгновение паники, затем протянул с почти натуральной беспечностью:

- А-а... это не мои, Галочка. Один тут просил достать запчасти.

- Поклянись, что Антон ни при чем!

- Антон? Клянусь, чем хочешь!

- Прости, Толя. Я вдруг подумала... Прости...

Артамонова поднимает глаза на Пал Палыча.

- Умоляю, избавьте меня от этого вопроса! Я не могу.

* * *

Томин тем временем беседует с Алексеем Прокопычем, сидя в скверике. Старик держится обходительно и улыбчиво, припрятав свое раздражение.

- Вашей собачке, по-моему, год или около того? - говорит Томин.

- Около того.

- Значит, из конторы по починке времени вы три года как уволились. Но с Артамоновым поддерживали контакты?

- Ах, инспектор, собачка довольно маленькая, верно? До слона каких размеров и какого назначения вы намерены ее раздуть?

- Просто интересно, почему вдруг вам подарок. Нынешним сослуживцам Артамонов щенка редкой породы не предлагал.