Ассистентка колдуна - Татьяна Мещёрская

Мелким разбойницам только вектор дай. Родительницу обложили прочно и надолго. Все равно времени едва хватило, потому что свидетельство осторожная мама перепрятала. Я вся взмокла, пока нашла. Заполошно обыскав шкафы, уже думала, что придется бежать так… В последний момент догадалась заглянуть под половицу в углу. О ней, и о том, что мама там почему-то поставила сундучок, накануне мне прожужжала уши одна из сестренок. Спасибо проныре! Вернув свидетельство, половицу и сундучок обратно, я спрятала кристалл на груди и выдохнула. Если бы знала, что решение скопировать свидетельство спасет мне жизнь, то расцеловала бы Лидийе заранее.

2. На ловца и зверь бежит

Перестук колес звучал в сознании колыбельной песней. Телегу покачивало, мне сладко дремалось. Прислонившись к горке обтянутых сеткой горшков, укрытая мешковиной, я то и дело клевала носом. Самое большое событие в моей жизни – побег из семьи – происходило достаточно буднично.

С глухим гончаром мы ехали уже несколько дней. Побывали в четырех городках, и за время пути я привыкла к тряске. Научилась ловить момент, когда возница готовился остановиться на привал, и вовремя принимала меры. К счастью, гончар был не только глуховат, но и нетороплив. Я успевала спрыгнуть с телеги и быстренько юркнуть в кусты, коих росло вокруг великое множество. Останавливаться мужчина предпочитал на природе, а городок от городка отделяли внушительные дэры пышной растительности. Первое время мне было дико спать под открытым небом, однако в таком способе путешествия имелись плюсы.

В кустах я делала свои дела, растирала отсиженные места и зорко следила за телегой. Когда основательный мужичок командовал лошадке: «Пшла, родимая!» – тенью устремлялась обратно. Спала на ходу, ела на ходу. Рогожкой прикрывалась исправно и старалась не высовываться. С собой у меня имелись припасы, захваченные из дома, и поглощать их я старалась аккуратно, не оставляя за собой следов. Хотя, признаюсь, от сухомятки уже подташнивало. Мечталось о горячем домашнем супчике, чтобы аромат дразнил обоняние, и вкус был как в детстве, м-м-м! Так что самым тяжелым в путешествии неожиданно оказались вечера. Гончар грел на небольшом костерке нехитрую трапезу, а я мучилась мечтами о теплой еде. Забава под названием «Что он там ест?» быстро стала пыткой. Хвала Лиисан, наш путь подходил к концу.

Тот, кто глуховат, часто любит болтать сам с собой. Грешил этим и гончар. Он бубнил, подробно расписывая свои планы, и из его бормотания я выясняла, где мы и куда направляемся. Сегодня на рассвете прибывали в Азертин. Самый ближний к Лардожу населенный пункт! Сердце замирало в страхе и предвкушении.

«Вдруг колдун может меня не принять?» – тревожно думалось мне в сонном угаре.

И тоном подруги тут же успокаивало: «Да куда он денется! Ты будешь лучшей ассистенткой. Ты старательная, умная. Если колдун тебя не возьмет, всю жизнь жалеть будет! А ты разбогатеешь у него и вернешься к нам на пегасе».

Телегу тряхнуло, и я, всхрапнув, вскинулась на месте. Орали петухи. Через мешковину просачивались первые лучи солнышка. Ежась от утренней прохлады и отчаянно зевая, я некоторое время выглядывала из-за бортика, а затем надела искажающий внешность кристалл. Бр-р-р! Магия в нем действительно противная. Лавина колких мурашек прокатилась по шее, груди, острой стрелой жахнула в живот, но быстро отпустила.

Вот и Азертин. Здешнее житье-бытье мало чем отличалось от Новой Кипени или уже виденного в других городках. Сонные стражники не обратили на гончара и его телегу никакого внимания. И работяга направил цокающую копытами животину в сторону рынка.

– В Новой Кипени сейчас утро, – бормотала я. – Мама уже встала. Мой побег давно обнаружен. Надеюсь, она простит меня когда-нибудь. И одобрит мой поступок… Тоже когда-нибудь. Я ведь для нее и сестренок стараюсь. И планирую сразу же присылать гваны.

Однако в целом я старалась много о доме не думать.

Тем временем окраина городка кончилась, и узенькие улочки плавно расширились. Начался настоящий Азертин. Я смотрела, открыв рот. Улицы чистые, дома огромные! Чем дальше в центр, тем больше. Радовали глаз пестрые цветники. Возле рынка располагались внушительная площадь и ухоженный парк. Я выглядывала из телеги, уже не таясь. На площади друг к другу лепилось такое количество нарядных домиков, что в глазах зарябило. Некоторые с балкончиками, очень милыми и уютными. И использовались домики явно не для жилья. Это были торговые лавки, магазинчики, пекарни. Почти все с большими стеклянными окнами, что само по себе чудо. В Новой Кипени такого расточительства избегали. А ратуша! Ратуша какая! Обязательно к ней схожу.

«Будет неплохо посмотреть объявления», – подала голос внутренняя осторожность. Продумать отступной ход, если колдун уже нашел ассистентку.

Когда гончар свернул в неприметный переулок, я тихонько соскользнула с телеги. Спасибо, добрый человек, если смогу, отблагодарю. Вдруг действительно разбогатею? Я улыбнулась приятным мыслям, но радовалась недолго. Еда кончилась еще вчера. А организм, нагулявшийся на свежем воздухе по самое не могу, требовал подпитки.

«Кушать!» – настойчиво выговаривал мозг.

«Жрать!» – требовал живот.

Из местных пекарен одуряюще потянуло выпечкой. Живот взвыл так, что от испуга я подскочила. Заозиралась и вздрогнула, наткнувшись на собственное отражение в ближайшей витрине. Ох, мамочки. Это я? Голод был на время забыт. Это немощное, изнуренное создание, хлопающее белесыми ресницами, – я? Я таращилась, забыв, как дышать. К такому определенно нужно привыкнуть. Хорошо, что время раннее, на улице почти никого. Ну Лидийе, ну… умница! В таком виде на меня точно никто не позарится. По большому счету, отражение по-прежнему показывало мне меня. Вот только знакомые с детства черты поблекли и как бы потекли, меняясь до неузнаваемости. Волосы утратили блеск, повисли неопрятными лохмами. Кожа стала сероватого оттенка, ее украшали нездорового вида прыщи. Особенно мощная россыпь краснела на лбу. Аккуратный ранее нос расплылся и стал картошкой, а губы истончились и побледнели. Ресницы сделались практически белыми. Мою природную худобу тусклая внешность превратила в крайнюю степень истощения. Под амулетом я выглядела едва дышащей замухрышкой, которая тащит почти прозрачные мощи к колдуну. Смешно! Как бы не побрезговал темный маг. Единственное, что осталось у обновленной меня прежним, – это глаза.

Вздрагивая от собственного вида, я исполнила задуманное и сбегала к ратуше. Тут восторженно поохала, не удержалась. Сколько объявлений! Вот это бы мне подошло! И это! Одна беда, во всех заявках значилось: «Для проживающих в Азертине». А если жилье снять? Я сунула нос и в такие объявления. Но даже самая захудалая каморка была мне не по