На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

а главное желание советского политического руководства идти на компромисс со вчерашними союзниками по Антигитлеровской коалиции.　

а) Иранский кризис 1945–1946 годов

Предыстория иранского кризиса была такова. Еще в конце августа 1941 года для предупреждения возможной переориентации шахиншахского правительства Реза Пехлеви в сторону нацистской Германии на территорию Ирана были введены британские и советские войска, в том числе 44-я армия генерал-майора А. А. Хадеева, 47-я армия генерал-майора В. В. Новикова и 53-я Отдельная Среднеазиатская армия генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко. Причем этот стремительный ввод союзных войск, сопровождавшийся детронизацией правящего шахиншаха и вступлением на престол его старшего сына Мохаммеда Реза Пехлеви, затем был де-юре узаконен трехсторонним советско-британско-иранским договором, подписанным в конце января 1942 года. В конце того же года таким же образом поступил и Вашингтон, который, правда, отказался подписать аналогичный договор о пребывании своих войск на территории Ирана, но это обстоятельство не встретило каких-либо претензий со стороны правительства Ахмада Кавама, уже взявшего курс на тесный союз с американской стороной, в том числе и в нефтяной сфере[19].　

Согласно 5-й статье тройственного договора между СССР, Великобританией и Ираном, вывод всех союзных войск, не имевших оккупационного статуса, должен был состояться не позднее шести месяцев после окончания всех военных действий между союзными державами и державами «Оси». Однако уже 19 мая 1945 года Мохаммед Реза Пехлеви обратился к правительствам Великобритании, СССР и США с предложением о досрочном выводе их войск, мотивируя свою просьбу окончанием войны с Германией. Явно озабоченные перспективой закрепления Советского Союза на территории Северного Ирана, вчерашние союзники решили поддержать позицию официального Тегерана и через своих послов в Москве Арчибальда Кларка Керра и Аверелла Гарримана направили в НКИД СССР письма с предложением «полюбовно» договориться о досрочном выводе союзных войск с территории «дружественной страны». Но НКИД СССР хранил гробовое молчание, в том числе и потому, что в конце мая 1945 года тогдашний заместитель наркома иностранных дел Сергей Иванович Кавтарадзе, по должности курировавший весь Ближневосточный регион, в своей докладной записке на имя В. М. Молотова прямо указал, что «вывод советских войск из Ирана поведет, несомненно, к усилению в стране реакции и неизбежному разгрому демократических организаций», а «реакционные и проанглийские элементы приложат все усилия и пустят в ход все средства, чтобы ликвидировать наше влияние и результаты нашей работы в Иране». Кроме того, немаловажную роль играло и то обстоятельство, что еще в декабре 1944 года Иранский меджлис (парламент), по сути, заблокировал подписание советско-иранской нефтяной концессии, куратором которой был сам Лаврентий Павлович Берия, а американцы, напротив, уже вовсю хозяйничали в Иране. Достаточно сказать, что всей экономикой страны де-факто рулил «генеральный администратор иранских финансов» Артур Честер Мильспо, а весь силовой блок иранского правительства контролировали две американские военные миссии: полковника Н. Шварцкопфа-старшего — в иранской жандармерии и генерала К. Ридли — в иранской армии[20].　

Лишь в июле 1945 года на Потсдамской конференции английской делегации удалось привлечь внимание высшего советского руководства к собственному плану трехступенчатого вывода союзных войск. Однако в ходе состоявшихся переговоров между И. В. Сталиным, Г. Трумэном и К. Эттли была достигнута сугубо устная договоренность только в отношении самого Тегерана, но дальнейшее решение вопроса было отложено до заседания Совета министров иностранных дел (СМИД), намеченного на сентябрь того же года в Лондоне.　

Между тем в самом Иране, на территории компактного проживания двух этнических меньшинств — иранских курдов и азербайджанцев — начался заметный рост сепаратистских настроений, окрашенный в цвета национально-революционного движения. Естественно, Москва сразу решила воспользоваться этой ситуацией, и 6 июля Политбюро ЦК ВКП(б) принимает секретное Постановление «О мероприятиях по организации сепаратистского движения в Южном Азербайджане и других провинциях Северного Ирана»[21]. А уже в начале августа 1945 года в Северном Иране (Иранском Азербайджане) начались массовые беспорядки, которые были спровоцированы подстрекательской политикой нового правительства махрового реакционера Мохсена Садра, по приказу которого начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Насан Арфа, бывший ключевой фигурой британской военной агентуры в Иране, сразу направил в Тебриз жандармские части и правительственные войска. К началу сентября все беспорядки в городе и ближайшей округе были подавлены, а их организатор — Народная партия Ирана (Туде) во главе с Мохсеном Эскандари — фактически разгромлен.　

Правда, уже в середине ноября военные формирования новой Демократической партии Ирана, которую создал и возглавил депутат иранского меджлиса Сеид Джафар Пишевари, подняли вооруженное восстание, выдвинув в качестве главного требования предоставление Иранскому Азербайджану автономии в составе Ирана. Буквально на следующий день очередное иранское правительство Ибрагима Хакими направило в мятежный регион Тебризскую дивизию генерала А. Дорокшани, однако части и соединения 15-го кавалерийского корпуса под командованием генерал-лейтенанта М. И. Глинского не пропустили ее в Тебриз и блокировали в Казвине.　

Тем временем в самом Тебризе состоялось заседание Всенародного собрания Азербайджана, на котором была принята Декларация об автономии Иранского Азербайджана и назначена дата первых выборов в Азербайджанский меджлис. После их проведения, 12 декабря 1945 года, открылась сессия национального парламента, на которой при прямой поддержке Москвы была провозглашена Демократическая Республика Азербайджан, а лидер Демпартии Джафар Пишевари был назначен главой первого национального правительства нового государства.　

Естественно, что в результате всех этих событий советско-иранские отношения резко обострились. Последовал обмен жесткими дипломатическими нотами, в одной из которых Москва прямо дала понять, что любая переброска Тегераном новых войск в район возникшего конфликта лишь усилит беспорядки и «может привести к кровопролитию». Естественно, подобное развитие событий «вынудит советское правительство ввести в Иран» новые армейские части «для охраны порядка и обеспечения безопасности своих границ». Однако до прямого столкновения дело не дошло, поскольку в Москве прекрасно понимали, что любой конфликт с Ираном может быстро перерасти в жесткое противостояние со вчерашними союзниками, поэтому иранский политический кризис стал медленно сдвигаться в плоскость межгосударственных переговоров[22]. Первоначально Тегеран предполагал вынести свой вопрос на Московское совещание СМИД, назначенное на декабрь 1945 года. Однако советские дипломаты, готовившие эту встречу, сразу дали понять своим визави, что готовы включить его в повестку дня лишь при условии одновременного рассмотрения вопроса о выводе английских войск из Греции и американских — из Китая. Но было совершенно очевидно, что подобная «увязка» была абсолютно неприемлема для Лондона и Вашингтона, а посему нерешенность иранского вопроса открыла прямую дорогу к его обсуждению в ООН, тем более что к январю 1946 года Иран уже покинули все американские войска, а к марту их примеру должен был последовать британский экспедиционный корпус. При этом надо заметить,