Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Избранное - Александр Кушнер

Избранное - Александр Кушнер

Читать онлайн Избранное - Александр Кушнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 52
Перейти на страницу:

Трагическое миросозерцанье

Тем плохо, что оно высокомерно.

                                   1973

***

Исследовав, как Критский лабиринт,

Все закоулки мрачности, на свет

Я выхожу, разматывая бинт.

Вопросов нет.

Подсохла рана.

И слезы высохли, и в мире – та же сушь.

И жизнь м не кажется, когда встаю с дивана,

Улиткой с рожками, и вытекшей к тому ж.

От Минотавра

Осталась лужица, точнее, тень одна.

И жизнь мне кажется отложенной на завтра,

На послезавтра, на другие времена.

Она понадобится там, потом, кому-то,

И снова кто-нибудь, разбуженный листвой,

Усмотри чудо

В том, что пружинкою свернулось заводной.

Как в погремушке, в раковине слуха

Обида ссохшаяся дням теряет счет.

Пусть смерть-старуха

Ее оттуда с треском извлечет.

Звонит мне под вечер приятель, дуя в трубку.

Плохая слышимость. Всё время рвется нить.

“Читать наскучило. И к бабам лезть под юбку.

Как дальше жить?

О жизнь, наполненная смыслом и любовью,

Хлынь в эту паузу, блесни еще хоть раз

Страной ли, музою, припавшей к изголовью,

Постой у глаз

Водою в шлюзе,

Всё прибывающей, с буксиром на груди.

Высоким уровнем. Системою иллюзий.

Еще какой-нибудь миражик заведи.

                                                 1974

***

На скользком кладбище, один

Средь плит расколотых, руин,

Порвавших мраморные жилы,

Гнилых осин, -

Стою у тютчевской могилы.

Не отойти.

Вблизи Обводного, среди

Фабричных стен, прижатых тесно,

Смотри: забытая почти

"Всепоглощающая бездна".

Так вот она! Нездешний свет,

Сквозь зелень выбившийся жалко?

Изнанка жизни? Хаос? - Нет.

Сметенных лет

Изжитый мусор, просто свалка.

Какие кладбища у нас!

Их запустенье -

Отказ от жизни и отказ

От смерти, птичьих двух-трех фраз

В кустах оборванное пенье.

В полях загробных мы бредем,

Не в пурпур - в рубище одеты,

Глухим путем.

Резинку дай - мы так сотрем:

Ни строчки нашей, ни приметы.

Сто наших лет

Тысячелетним разрушеньям

Дать могут фору: столько бед

Свалилось, бомб, гасивших свет,

Звонков с ночным опустошеньем.

Уснуть, остыть.

Что ж, не цветочки ж разводить

На этом прахе и развале!

Когда б не Тютчев, может быть,

Его б совсем перепахали.

И в этом весь

Характер наш и упоенье.

И разве царство божье здесь?

И разве мертвых красит спесь?

В стихах неискренно смиренье?

Спросите Тютчева - и он

Сквозь вечный сон

Махнет рукой, пожмет плечами.

И мнится: смертный свой урон

Благословляет, между нами.

                            1975

***

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Большей пошлости на свете

Нет, чем клянчить и пенять.

Будто можно те на эти,

Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; я в пять лет

Должен был от скарлатины

Умереть, живи в невинный

Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,

А при Грозном жить не хочешь?

Не мечтаешь о чуме

Флорентийской и проказе?

Хочешь ехать в первом классе,

А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; обниму

Век мой, рок мой на прощанье.

Время - это испытанье.

Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.

Время - кожа, а не платье.

Глубока его печать.

Словно с пальцев отпечатки,

С нас - его черты и складки,

Приглядевшись, можно взять.

                                          1976

***

Заснешь и проснешься в слезах от печального сна.

Что ночью открылось, то днем еще не было ясно.

А формула жизни добыта во сне, и она

Ужасна, ужасна, ужасна, прекрасна, ужасна.

Боясь себя выдать и вздохом беду разбудить,

Лежит человек и тоску со слезами глотает,

Вжимаясь в подушку; глаза что открыть, что закрыть -

Темно одинаково; ветер в окно залетает.

Какая-то тень эту темень проходит насквозь,

Не видя его, и в ладонях лицо свое прячет.

Лежит неподвижно: чего он хотел, не сбылось?

Сбылось, но не так, как хотелось? Не скажет. Он плачет.

Под шорох машин, под шумок торопливых дождей

Он ищет подобье поблизости, в том, что привычно,

Не смея и думать, что всех ему ближе Орфей,

Когда тот пошел, каменея, к Харону вторично.

Уже заплетаясь, готовый в тумане пропасть,

А ветер за шторами горькую пену взбивает,

И эту прекрасную, пятую, может быть, часть,

Пусть пятидесятую, пестует и раздувает.

                                                        1974

***

Сквозняки по утрам в занавесках и шторах

Занимаются лепкою бюстов и торсов.

Как мне нравится хлопанье это и шорох,

Громоздящийся мир уранид и колоссов.

В полотняном плену то плечо, то колено

Проступают, и кажется: дыбятся в схватке,

И пытаются в комнату выйти из плена,

И не в силах прорвать эти пленки и складки.

Мир гигантов, несчастных в своем ослепленье,

Обреченных всё утро вспухать пузырями,

Опадать и опять, становясь на колени,

Проступать, прилипая то к ручке, то к раме.

О, пергамский алтарь на воздушной подкладке!

И не надо за мрамором в каменоломни

Лезть; всё утро друг друга кладут на лопатки,

Подминают, и мнут, и внушают: запомни.

И всё утро, покуда ты нежишься, сонный,

В милосердной ночи залечив свои раны,

Там, за шторой, круглясь и толпясь, как колонны,

Напрягаются, спорят и гибнут титаны.

                                                        1976

СЛОЖИВ КРЫЛЬЯ

Крылья бабочка сложит,

И с древесной корой совпадет ее цвет.

Кто найти ее сможет?

Бабочки нет.

Ах, ах, ах, горе нам, горе!

Совпадут всеми точками крылья: ни щелки, ни шва.

Словно в греческом хоре

Строфа и антистрофа.

Как богаты мы были, да всё потеряли!

Захотели б вернуть этот блеск - и уже не могли б.

Где дворец твой? Слепец, ты идешь, спотыкаясь в печали.

Царь Эдип.

Радость крылья сложила

И глядит оборотной, тоскливой своей стороной.

Чем душа дорожила,

Стало мукой сплошной.

И меняется почерк,

И, склонясь над строкой,

Ты не бабочку ловишь, а жалкий, засохший листочек,

Показавшийся бабочкою под рукой.

И смеркается время.

Где разводы его, бархатистая ткань и канва?

Превращается в темень

Жизнь, узор дорогой различаешь в тумане едва.

Сколько бабочек пестрых всплывало у глаз и прельщало:

И тропический зной, и в лиловых подтеках Париж!

И душа обмирала -

Да мне голос шепнул: "Не туда ты глядишь!"

Ах, ах, ах, зорче смотрите,

Озираясь вокруг и опять погружаясь в себя.

Может быть, и любовь где-то здесь, только в сложенном виде,

Примостилась, крыло на крыле, молчаливо любя?

Может быть, и добро, если истинно, то втихомолку.

Совершенное втайне, оно совершенно темно.

Не оставит и щелку,

Чтоб подглядывал кто-нибудь, как совершенно оно.

Может быть, в том, что бабочка знойные крылья сложила,

Есть и наша вина: слишком близко мы к ней подошли.

Отойдем - и вспорхнет, и очнется, принцесса Брамбила

В разноцветной пыли!

                                                        1975

***

Придешь домой, шурша плащом,

Стирая дождь со щек:

Таинственна ли жизнь еще?

Таинственна еще.

Не надо призраков, теней:

Темна и без того.

Ах, проза в ней еще странней,

Таинственней всего.

Мне дорог жизни крупный план,

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 52
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Избранное - Александр Кушнер торрент бесплатно.
Комментарии