Ноктюрн (СИ) - Кохен Лия

— Друг… друг… ты жив? — донесся до него скрипящий голос древня.

Наваждение прошло так же скоро, как и напало на эльфа. Резкая боль пронзала все его тело, но он заставил себя подняться. Медленно ковыляя, пошел он в ту сторону, где, еле дыша, на краю обрыва лежал израненный единорог. Люди теперь сами отбивались от многочисленной армии ящеров, что, не жалея себя, выпрыгивали на растерявшихся охотников из кустов. Несколько зеленокожих лучников вели обстрел с кроны древня, что медленной, но верной походкой грозно надвигался на обидчиков. С трудом удавалось заклинателю, нагнавшему до этого страх на эльфа, лечить такую большую компанию. Зелья тоже уже не могли вполне поддерживать здоровье и силу бойцов, и один за другим те начали исчезать в голубом тумане.

Они телепортируются, бегут. Тэль-Белар попытался подстрелить хотя бы одного неприятеля, но стрела вновь пролетела сквозь растворяющуюся в воздухе лазурную вспышку, не успев задеть обидчика.

Но тут настало время древня, который наконец-то добрел до пытающихся скрыться людей. Его широкие сильные ноги погрузились в рыхлую почву, и тут же мощные цепкие корни полезли прямо из земли во все стороны, силясь схватить бегущих недругов. Двое попали в ловушку, и древень уже направился к ним, готовясь раздавить вопящих людей в лепешку. Но тут скрипящий голос остановил собрата.

— Нет… Фииильсс… эти… идут… на суд… — Руэль, намного превышавший размерами яростное дерево с ящерами в ветвях, вышел тому наперерез.

Первый древень грозно замотал ветками, но минуту спустя все же отозвал своих слуг.

— Надо узнать… кто… их… сподобил… — продолжал утихомиривать Руэль собрата.

— Для этого… хватит… одного… — с этими словами грозный древень с силой сжал держащие одного из охотников корни, так что беднягу разорвало на две половины, не успел он и вскрикнуть.

Второй человек в ужасе взмолился о пощаде. Обдав его презрительным взглядом, древень спрятал свои корни обратно в землю и развернулся, с тем чтобы двинуться прочь. Но не успел человек облегченно вздохнуть, как Руэль подхватил его своими ручищами и посадил в клетку, сплетенную в кроне ветвей. Затем он подошел к Тэль-Белару. Двое — эльф и единорог — лежали на краю обрыва, истекая кровью.

— Ты… молодец… — дружески обратился Руэль к эльфу, затем перевел обеспокоенный взгляд на единорога. — Держись… друг… они идут…

И в самом деле, через секунду из леса выскочили карликовые единороги с маленькими посеребренными рожками и заплетенными разноцветными ленточками в косички гривами. Они окружили Тэль-Белара и единорога, которых Руэль бережно оттащил от крутого склона, и принялись танцевать вокруг них. Пока они гарцевали, притопывая своими крошечными копытцами, сияющая энергия концентрировалась вокруг их волшебных рогов, и когда они наконец все враз замерли, облако жизненной силы обволокло тело эльфа от макушки до кончиков пальцев на ногах, и со счастливой улыбкой на лице он погрузился в сладкий исцеляющий сон.

— А вот и наш герой, — фавн-исполин поднялся со своего места, чтобы поприветствовать эльфа, который на следующее после боя утро нашел себя мирно лежащим в своем лесном убежище. Недалеко от его рощи молодых акаций прогуливался единорог, прекрасно чувствовавший себя после вчерашней битвы. Обведя внутренним взглядом все свое тело и убедившись, что ничего не указывает на недавние тяжелые ранения, Тэль-Белар вышел из своей импровизированной хижины и тут же наткнулся на деловитую крошечную фею, которая немедленно потребовала его присутствия на Совете Хранителей Долины, куда эльф прибыл незамедлительно.

Темный лучник смущенно стоял перед великанами: древний фавн Берун, Руэль и еще один древень из вчерашней схватки, называющий себя Яростным Фильсом, беседовали на поляне в кругу нескольких фей, представительниц королевы Тиминиэль.

— Это были не простые охотники, — поддержал он их неспешный разговор.

— У них… были… свитки… телепорта… — прогудел Руэль.

— Зача… рованные, — добавил Фильс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Они были прекрасно обучены, как воины. И с ними был проповедник, — добавил эльф немаловажную деталь.

— Хм… — задумался Берун, выступающий главой собрания, — клирик — это уже серьезно. Жаль, что не удалось его поймать.

— Он первым… телепортировался… — констатировал Руэль.

— Значит, он был либо отступник, либо самоучка, — предположил фавн.

— Не похож он был на любителя, — поставил под сомнения его слова Тэль-Белар, на своей шкуре испытавший мощную магию, которую наслал на него человеческий проповедник, служитель церкви.

— Из… ме… на!!! — взревел Фильс.

— Да погоди ты сотрясать воздух ветвями, — попытался успокоить его Берун, пока древень в исступлении топтал своими грузными ногами изумрудную поросль поляны, на которой они расположились, — всему должно быть объяснение, и мы его узнаем, как только капитан допросит негодяя, которого нам удалось задержать.

— Гильдия… Охотников… ничего… не сделала… Если бы… не… эльф… — прохрипел Фильс.

— Да-да, — понимающе подхватил его мысль Берун, — мы потеряли бы Паниэля.

Тут все разом обратили свои взгляды на единорога, который мирно пожевывал травку за спиной Тэль-Белара.

— А что он вообще здесь делает? — спросил удивленный Берун, и древни растерянно пожали ветвями.

— Он со мной пришел, — словно бы оправдываясь, отозвался Тэль-Белар. — С тех пор, как я очнулся, ходит за мной по пятам.

— Удивительно, — усмехаясь, потряс фавн своей длинной белой бородой, — Паниэль у нас никогда не покидает свою поляну, а к смертным так вообще боится подходить.

— Это какой-то особенный единорог, — подумал Тэль-Белар вслух.

— А то… — прошипел Руэль, и Берун объяснил, что Паниэль был одним из тех единорогов, что паслись тысячелетия назад в садах богини Шилен, когда она еще и не думала создавать эльфов, и основной задачей духов было оберегать водоемы и леса.

— Единороги были любимыми зверями Богини Воды. Они были так похожи на нее саму: грациозные и прекрасные, с белоснежной, как у богини, кожей и серебряными, как ее волосы, гривами, — с ностальгией рассказывал Берун.

— Когда Шилен бежала… от гнева… матери… она забрала… свой зверинец… с собой… — вмешался в рассказ Руэль.

— Да, — задумчиво продолжил фавн. — Говорят, все ее единороги почернели вместе с богиней и стали злобными и страшными тварями, что живут теперь где-то в сокрытых от всякого взгляда восточных землях. — Так или иначе, Паниэль остался здесь.

— Последний… бессмертный… как мы… — прошептал Руэль.

— Но не неубиваемый, — эльф протянул свою единственную ладонь к белоснежному зверю, и тот, фыркнув, уткнулся в нее своей теплой огромной мордой.

Берун в изумлении потряс головой.

— Чего только не случается на свете…

***

Однажды топот разбудил Тэль-Белара среди ночи. То был Руэль. Умильно наблюдая за пасущимся рядом с укрытием эльфа единорогом, он сообщил, что королева Тиминиэль велела незамедлительно показать гостю долины одно место. Тэль-Белар взял лук, заткнул за пояс кинжал и без всяких вопросов последовал за древнем. Паниэль, как послушный пес, побрел за ними.

Безмолвно шли они в ласковом полумраке теплой ночи. Пока их путь лежал через лощину, кристаллы освещали едва заметную тропу, отражаясь от склонов окружающих их холмов причудливыми волнами, но как только путь пошел в гору, и они вышли на равнины, их окутала настоящая тьма. Единорог не решился покинуть родные края, и теперь они шли вдвоем с Руэлем. Даже звезды не хотели светить для них, прячась за густыми вязкими облаками. Только на Руэля мог положиться Тэль-Белар, пока не заметил вдали силуэт остроконечной башни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Башня Слоновой Кости. Эльф видел Башню раньше, и невозможно было не узнать ее, стрелой купола прорывающую облака и устремляющуюся ввысь.

Шум неспешно текущей воды указывал на то, что они идут вдоль реки. И вдруг первые бледные лучи солнца пронзили окутавший мир туман, и лучник вперился взглядом в огромное черное пятно, что не поддалось всесильному светилу. Его взгляд скользнул вверх, и он, к своему ужасу, заметил, что пятно поднимается все выше и выше. И вот уже он различил очертания башни, что закрывала собой горизонт, облака и устремлялась в самые небеса. По сравнению с гордой, высокой и изящной Башней Слоновой Кости она казалась исполинским стволом мертвого дерева.