Потерянная перчатка - Елена Владеева

сулить больше проблем, чем радостей. И когда поклонник ринулся на всех парах к намеченной цели, ей пришлось сделать такое недоуменное и насмешливое лицо, что он оскорбленно умолк на полуслове. Хорошо, что им не надо напрямую соприкасаться по работе, а то ее шутка могла бы иметь неприятные последствия.

Утро.

"Что ни говори – почти настоящая весна! Жаль, что ночью снег выпал, теперь слякоть под ногами, но все равно уже конец марта. Вот и синица в палисаднике свистит не по-зимнему "синь-синь", а многократным заливистым "фюить, фюить, фюить, фюить…", и около кормушки на окне они уже не крутятся, разлетелись по весенним птичьим делам. Да, хорошо, что я сегодня перчатки взяла, а не варежки." Наталья торопливо вышла из дома, на ходу натягивая кожаную перчатку. "Вечно эта кнопка расстегивается, а я опять я забыла ее подправить осенью. " Она попеременно смотрела то на капризную перчатку, то опасливо – себе под ноги, поскольку тротуара здесь не было, и приходилось лавировать между кисельно-снеговых луж, огибая беспорядочно припаркованные машины.

Вдруг у соседнего подъезда на нее сзади чуть не налетел вплотную промчавшийся джип в боевой раскраске. Наташа, испуганно ойкнув, метнулась в сторону – прямо на стоящую рядом машину, даже ногой о бампер ударилась и с размаху оперлась рукой о капот. И хозяин серебристого авто, протиравший в тот момент ветровое стекло, тоже сильно дернулся от неожиданности, буркнув: "Совсем озверели!", и невольно почти прижался к Наташе, а их руки оказались рядом. Она почувствовала жаркую волнующую неловкость, как в ранней юности и молча оттолкнулась от машины. Мельком глянув вниз, на сапоги – не очень ли их забрызгало? – заспешила дальше к метро. Буквально через несколько шагов обнаружила, что нет второй перчатки, но от необъяснимого смущения не могла заставить себя вернуться. "Так глупо вышло… Но какая знакомая у него рука, прямо-таки родная! А лица, жаль, не увидела. "

День.

"Как же мне лучше написать?" – Александр Дмитриевич, в отсутствие шефа, сочинял объявление о подобранной около машины серой перчатке. Он даже не сразу ее заметил на снеговой жиже с бензиновыми разводами, только уже садясь за руль и отряхивая ботинки. Бережно поднял, как подстреленную птичку, сразу поняв – чья она, тщательно промокнул бумажными платочками и положил сохнуть рядом, на правое сиденье. Всю дорогу до работы, на светофорах он искоса поглядывал на потерянную бедняжку, мечтая разыскать ее торопливо исчезнувшую хозяйку.

Он не успел разглядеть лица той женщины, она сильно наклонила голову, и перед глазами мелькнул только капюшон легкого пальто. Но врезалась в сознание благородная рука с тонким жемчужным колечком, оставившая на мокром капоте скользящий след. Именно такую руку он представлял себе в мечтах о Наташе. Интересно, кем она работает? Ему, технарю, почему-то хотелось, чтобы профессия незнакомки была связана с книгами – может быть, редактор в издательстве или художник-оформитель, непременно талантливый, или переводчица. Так быстро убежала, торопилась… Она, конечно, живет в нашем доме, раз выходя, еще перчатки не успела надеть. А шла с той стороны, значит надо клеить объявление на первые три подъезда.

"Напишу так: найдена женская… и так далее, перчатка. Просьба обращаться в квартиру номер NN. Нет, с ума я что ли сошел – какая квартира? Татьяна меня сразу убьет! Надо по-другому – просьба звонить по телефону… мобильному, конечно. Хм, представляю себе картину – семейный ужин, звонит мой телефон, и "Добрый вечер! Ах, перчатка… Да-да, можем с Вами сейчас встретиться." И опять мне будет секир-башка. Пожалуй, напишу так: просьба позвонить по мобильному телефону с 9 до 18 часов. В рабочее время с разговором меня не застукают, а выйти из дома смогу, прогуливая собаку." Александр Дмитриевич с мальчишечьим трепетом и азартом набрал текст летящим курсивом и запустил принтер.

Вечер.

Возвращаясь с работы, Наталья неторопливо шла вдоль дома, чуть постукивая каблучками. Какой-то парень, обгоняя ее, заинтересованно оглянулся и помчался дальше. "Да, мальчик, скоро уже сорок пять…" – польщенно и грустно улыбнувшись, подумала она. На двери соседнего подъезда заметила белоснежный листок объявления. Не иначе, завтра воду отключат, надо маму предупредить! И на их подъезде белело такое же. Доставая из сумки домофонный брелок, Наташа начала читать, и ее обдало жаром… "Сегодня утром около дома найдена кожаная женская перчатка, серого цвета. Потерявшую просят позвонить по телефону №……. с 9 до 18 часов." Неужели это ОН, когда-то придуманный ею "Саша", у которого такие волнующе-знакомые руки, реально существует и живет в этом же доме и сейчас с трогательной заботой ищет ее?! Фантастика!

Но тут же проскользнул непонятный, еще не вполне осознанный холодок, остудивший голову – "звонить с 9 до 18 часов". Так строго? Противный холодок сполз куда-то под ложечку… Она не могла объяснить, вернее, признаться себе, почему так оскорбилась этим обычным уточнением времени. Но поднимаясь в лифте, несколько раз повторила: "с 9 до 18". Значит вот так, категорически… А иначе грозная жена "ата-та" ему сделает? Понятно. Собственный жизненный опыт у нее был небогатый, зато по работе приходилось читать много душещипательных романов и психологических детективов, и она чутко улавливала малейшие нюансы людского поведения, непроизвольно выработав свой, почти дедуктивный метод. "Что ж, ладно…И не претендую."

Дома, даже не переодевшись, Наталья вытащила из тумбочки закройные ножницы, погладила свою осиротевшую перчатку – на тыльной стороне был сквозной узор из мелких дырочек, очень ей нравившийся. Почувствовала, как глаза наполняются обидными слезами и грустно вздохнув, одним махом резанула перчатку пополам. «Космос любит символические жесты» – эту запомнившуюся фразу она прочитала в какой-то книге. "Вот так. Чтобы больше не мучиться глупыми фантазиями. И незачем сильно огорчаться, мало ли кто на кого похож." Прощальным жестом бросила половинки бывшей перчатки на кресло и пошла мыть руки. В коридоре щелкнул дверной замок, это дочка наконец-то вернулась от подружки.

– Привет, Олюнь! Как дела?

– Привет. Нормально…

А у самой голос унылый, лицо тоскливое, как у потерянной собаки, и еще что-то в нем неправильное. Да, глаза не подкрашены, зачем-то днем умылась, и немного припухшие… Понятно. Видно, ходила изливать душу Ане и плакала у нее, а потом умылась.

– Это хорошо, что нормально. Только не стоит слишком доверительно рассказывать подругам о своих неприятностях. На десять минут полегчает, а потом на годы можешь пожалеть, что откровенничала. Если уж сильно припечет, лучше мне поплачься – за пределы квартиры это не выйдет. А вдруг и что-нибудь толковое посоветую, наше поколение еще