Код знали двое - Марина Серова

«Что же я пропустила?» – задала себе вопрос и принялась искать ответ. Прогнала в памяти весь сегодняшний день, начиная со звонка Фролова и закончив закрывшейся за моей спиной Аркашкиной дверью.

Ничего.

От дальнейших размышлений меня отвлек господин Фролов. Поставив передо мной чашечку кофе, он уселся в кресло напротив. Весь его вид показывал, что ему не терпится приступить к разговору. Но, как человеку вежливому, ему пришлось подождать, пока я не сделала хотя бы пару глотков.

– Таня, как я вам говорил, открылись новые обстоятельства, которые сужают круг подозреваемых.

– И что это?

Сергей Петрович вперил в меня столь долгий изучающий взгляд, словно то, что он собирался поведать мне сейчас, было по меньшей мере государственной тайной. Потом его лицо приняло несколько скорбное выражение, и он начал:

– Понимаете, в первую встречу я был с вами не до конца искренен…

«Браво, кубики!» – мысленно отсалютовала я.

– Дело в том, что на самом деле изначально у меня было подозрение только на одного человека. Как ни прискорбно говорить, это мой старый приятель Кушинский Владимир Львович… Володя… да… И вот сегодня я, после того как вы ушли, еще раз перебирал в памяти тот злополучный вечер и неожиданно вспомнил один разговор, который у нас был раньше и про который я давно забыл… – тут он замолчал, устремив отрешенный взгляд к потолку.

Я не спешила торопить его, чувствуя, что и без моего понукания продолжение последует.

– Так вот, – действительно, вскоре вернувшись из глубин памяти, продолжил господин Фролов, – для того, чтобы понять дальнейшее, мне нужно рассказать, как появился у меня «Салют» (так мы меж собой называем эту марку). Дело было аж в восемьдесят четвертом году. Я тогда работал в органах… Да-да, не удивляйтесь, я был сотрудником ОБХСС. Если знаете, была такая служба – Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности.

– Марка была народной собственностью? – не сдержала я любопытства.

– Нет, – немного скривился он, – она была тогда в коллекции Володи. А он был директором одного крупного тарасовского РСУ. Ремонтно-строительное управление. Представляете себе, что это такое?

– Ну, так, в общих чертах.

– Так вот, его РСУ попало в поле зрение нашей организации. Тут нужно пояснить подробнее. Ограбили один из складов, принадлежащих РСУ, уголовный розыск вел следствие. Воров поймали, но дело не в этом. Дело в том, что следом из угро к нам пришла официальная докладная, что есть подозрение на хищения в этой организации, во всяком случае, на том самом складе. Работать с проверкой по этому сигналу было поручено моему отделу. Вы понимаете, насколько это было серьезно?

– Опять же – в общих чертах.

– Я вам объясню. Вы, Танечка, простите, слишком молоды и многого не можете знать. В то время существовало такое понятие, как блатные места. Там, где, помимо установленной государством заработной платы, существовал источник дополнительного дохода.

– РСУ из таких мест?

– Конечно! Хм, в принципе, далеко не первое из списка. И вряд ли бы кого оно заинтересовало, тем более – меня. Ведь с Володей я уже был лично знаком лет эдак пять. Как коллекционер с коллекционером. Скажу больше – тогда, без всяких там сигналов, можно было идти и «бомбить» любой ближайший магазин. И если хорошо потрясти – заведующего, со стопроцентной уверенностью скажу вам, нашлось бы за что отправить за решетку. Да что магазин – в то время в обществе уже широко разошлась мораль, что только дурак живет на одну зарплату, и плоха та работа, где нечего украсть. Но – официальная докладная от следователя уголовки лежала у меня в рабочем сейфе, и на сигнал нужно было реагировать.

– И что вы сделали?

– Я позвонил Володе, и мы с ним договорились, – как будто это подразумевалось само собой, недоуменно пожал плечами Фролов.

– То есть пошли на должностное преступление? – полюбопытствовала я.

– Ну, если следовать букве закона, то да. Неприятности у Владимира могли быть большие. По крайней мере, из директорского кресла он вылетел бы запросто. И это еще самое маленькое!

– Ну и что дальше?

– Я дал ему два дня форы. Через два дня мы пришли с проверкой. За это время Кушинский подчистил все «хвосты». В итоге факт хищений не подтвердился. За беспорядок на складе кладовщица получила строгий выговор, Володя – устный выговор по партийной линии, а я – «Салют». Вот так марка оказалась у меня.

– Ну а разговор, который вы вспомнили?

– Прошел десяток лет, в стране, как вы знаете, все круто поменялось. Тогда я еще не так крепко стоял на ногах, как сейчас, а вот Володя – наоборот. Резко, как тогда говорили, «поднялся». Он позвонил мне и предложил продать ему «Салют». Я отказал. Вот тогда он и высказал обиду: мол, это нечестно, марка и так фактически его, да он еще и деньги предлагает. Ну, я ему ответил, что она мне не просто так досталась – тогда я из-за него влететь мог на всю катушку! Ну, вроде поняли друг друга, и он от меня отстал. Как теперь вижу, не до конца.

– Итак, вы считаете, что именно он заменил вашу марку?

– Да, я так считаю, – на сей раз твердо ответил Сергей Петрович.

– Если вы так уверены, зачем вам я? – в свою очередь пришлось разводить руками мне. – Или все же есть какие-то сомнения?

– Нет, сомнений больше нет. А нужны вы мне вот для чего, – он слегка двинулся вперед, как бы предлагая сосредоточиться, – как я вам сразу сказал в первую нашу встречу, дело весьма деликатное, голословно обвинить Володю я не могу. Мне нужны доказательства, и вот их вам нужно найти. Вот что я предлагаю. Вам предстоит сходить к Кушинскому в гости. Предлог такой: остался в наследство от кого-то альбом с марками, ну не знаю, от деда, бабушки – придумайте сами. Вам он не нужен, вам нужны деньги. Дальше – ваша задача: разговорить его и посмотреть его альбомы. Если повезет, увидите «Салют». Потом скажете об этом мне. Это – в идеале.

– Есть альтернатива?

– Скорее всего, да. Вова мог обменять «Салют». Я покажу вам фотографии ряда равноценных марок (их не так много), на которые вам следует обратить внимание. Я знаю, что у него есть в коллекции, так же, как он знает, что есть у меня. Если что-то появилось из того, что я вам в дальнейшем покажу, то это также косвенно может подтвердить факт подмены. И к тому же может дать нам след, где искать мою марку, поскольку я буду знать, с кем он мог поменяться. Задача не очень трудная?

– Нет, – чуть качнула головой я, – десяток марок я в состоянии зрительно запомнить.

– Ну и чудесно.

Сергей Петрович посмотрел на часы и встал из кресла. Пока его компьютер загружался, я от нечего делать разглядывала изумительную вещь, которая была в его квартире: декоративный фонтан в виде водопада. Вода стекала со скалы с тихим шелестом. Розовый фламинго застыл в глубоком раздумье на отмели. Зеленые пальмы и те казались живыми.

– Вот! – услышала я голос хозяина квартиры.

Пришлось отвлечься от созерцания искусственной идиллии и выбираться из кресла.

На экране монитора я увидела интернет-страницу, электронный адрес которой я моментально запомнила. Фролов кликнул на ссылку «обмен» и следом – на ссылку с нужной тематикой. На открывшейся страничке появились изображения десятков двух почтовых марок. Мой работодатель с задумчивым видом уставился на них.

– Да-а-с, – наконец изрек он и почесал подбородок.

– Я их должна запомнить? – чтобы прервать заминку, спросила я.

Услышав вопрос, Фролов встряхнулся от своих дум и заметил меня.

– Знаете, Таня, давайте сделаем так. Чтобы не загружать вам голову, я предварительно поработаю с тематикой сам. Завтра в первой половине дня перезвоню. К тому времени, я думаю, у меня все будет готово: и «ваш» альбом, с которым вы пойдете к Володе, и распечатка подбора интересующих нас марок.

На этом я откланялась и покинула его квартиру.

Думая о только что состоявшемся разговоре, я нажала кнопку лифта. Мысль, засевшая в голову, казалось занятной. Подумалось, что в данной ситуации я выступала скорее как шпион, нежели как сыщик. Действительно: прокрасться на чужую территорию, подглядеть, доложить. Как я поняла, мои функции на этом должны закончиться.

«Сегодня, завтра – вот и вся моя работа на Фролова», – прикинула я, затем перевела два дня в оплату по моему тарифу.

Не густо! Но все же лучше, чем ничего. К тому же дело было легким, из разряда простых бытовых. Возможно, так мне казалось тогда еще и по той причине, что увлечение Фролова я не воспринимала всерьез. Просто не могла себя заставить. Головой, конечно, все понимала, но сердце смеялось. Его хобби представлялось мне скорее ребячеством, только детской игрой занимался вполне взрослый и серьезный дядька.

«Что ж, на безрыбье и рак рыба!» – философски заметила я себе и еще раз нажала кнопку вызова. Отчего-то лифт отказывался подниматься.

«Наверное, сломался», – заметила я себе, но на всякий случай предприняла последнюю попытку. Тщетную, как и предыдущие.