Роковое глиссандо - Юлия Руденко

Прошло где-то полгода наших тайных поцелуев урывками у нее в подъезде, пока я, наконец, дождался, когда она сама проявит инициативу к тому, чего я хотел. Со Светой я порвал всякое общение сразу. Говорят, у нее даже была попытка суицида из-за меня. Я ее мысленно жалел, но ничем не мог помочь. Про подмосковных же моих девочек Наташа не знала и не могла узнать никаким образом. Услышав приглашение к ней домой на чай в субботу, я все понял и решил немного набить себе цену, так сказать.

– Малыш, у нас же экзамены на носу! Я как раз хотел позаниматься!

– Весненок, у меня родителей не будет, они уезжают на дачу! А нам так редко с тобой удается побыть вдвоем! Я новую видеокассету купила, посмотрим фильм, отдохнем… перед экзаменами… и с новыми силами возьмемся за учебу!

– Не знаю – не знаю…

Но я, конечно же, приехал к ней в назначенное время. Из-под совратительного глубокого выреза шелкового халатика проглядывали кружева нижнего белья. Она феерично увлекла меня с порога прямо в спальню – на родительскую двуспальную кровать. И я овладел ею. В телевизоре шел какой-то фильм. Когда мы с моей нимфеточкой взорвались от переполнявших нас эмоций и устало откинулись на подушки, она сделала звук погромче.

– Это «Девять с половиной недель». Слышал?

– Да-да. Новый эротический фильм?

– Мы с родителями на премьерный показ ходили все вместе. Зал был переполнен! Но ты бы видел мою маму потом! «Фи, какая пошлость! Фи, какая вульгарность!». Как будто они с отцом этим не занимаются! А мне понравилось, я даже плакала в конце. И купила себе кассету…

– А у тебя много было до меня парней? – спросил я ее, с интересом наблюдая, как Ким Бессингер снимает рубашку, призывно танцуя, и бросает ее в Микки Рурка.

– Ты из-за того, что нет крови? – обиженно поджала губы Наталья.

– Ну что ты? Я вовсе ничего плохого о тебе не думаю! Все хорошо! – приобнял ее за плечи я и увлеченно продолжил следить за сюжетом.

– Ты – мой первый мужчина. Просто мне в детстве делали там какую-то операцию и повредили то, что ты должен был сейчас преодолеть…

Я внимательно посмотрел ей в глаза. Похоже, что она не врала. Мне было приятно ее доверие ко мне, как к мужчине, но, сбив оскомину, я уже не собирался порхать за Наташей в училище между занятиями.

Досмотрев фильм, я засобирался домой.

– Паша, нет! Ты же не бросишь меня вот так, когда у меня все впервые? Мне так нужна твоя любовь теперь, как никогда раньше! – сказала Наташа со слезами на глазах.

– А родители?

– Они приедут только завтра вечером.

И я остался.

Родители приехали ночью. Мать ее срочно вызвали на работу в клинику. Картина Репина «Не ждали». Акварелью. С элементом «Черного квадрата» Малевича, в который я затягивался с каждой секундой все глубже и глубже.

– Так! Что это за тип? Кто это? – кричал Анатолий Абрамович, возвышаясь надо мной, никак не желающему после долгожданного секса просыпаться. – А ну уматывай отсюда подобру-поздорову!

– Тише-тише, Толя! – успокаивала его рядом супруга. – Мы же тоже были молодыми! Ты забыл верно!

– Ничего подобного! Такими мы не были! И до свадьбы у нас с тобой один раз только было, когда заявление в ЗАГС отнесли! – уперто бухтел святой папаша.

– Анатолий Абрамович! Вы ничего не подумайте! Мы смотрели кино и случайно уснули! – наконец постепенно приходил в себя я и стал кое-как с грехом пополам оправдываться.

– Ах ты фигляр недоделанный! Вон из моего дома! Ноги чтоб рядом не было! Совратить мою девочку! Как ты посмел?

Наталья рядом заревела:

– Нет, папа! Он не виноват! Не ругай его!

– Ты еще тут! Рот закрой! – прикрикнул он на дочь.

Мне ничего не оставалось, как одеться и отправиться на Курский вокзал пешком – ждать первую электричку, так как метро еще не открылось, а на такси денег у меня не было.

Почему-то я решил, что после случившегося инцидента мне не дадут сдать экзамены. Однако, я получил пятерки и по специальности, и по концертмейстерскому классу, на котором играл в дуэте с известным скрипачом.

Наталья ходила с припухшими глазами, избегала меня, да я и не настаивал особо. Но накануне наших каникул она вдруг вызвала меня поговорить тет-а-тет. Мы сидели в парке на лавочке.

– Ну? И о чем ты хотела поговорить? – слегка надменно спросил я.

– Да так… Ни о чем… – Наташа вела себя необычно сдержанно. – Хотела узнать, как твои дела.

– У меня все гуд! Спасибо!

– Хорошо… А я замуж выхожу… За Вадима…

– Отлично! Удачи!.. И счастья!.. Семейного благополучия! – затараторил я скороговоркой, вскочив. – Мне пора. Извини.

– Да-да… – тихо ответила она, опустив взгляд.

Придя на занятия первого сентября, я узнал, что отчислен по какой-то незначительной причине: неявке на летнее собрание студентов, о котором я ничего не знал.

Жизнь получила наименование «Ад».

– Таисия Ивановна, я что – отчислен? Я же один из наиболее успешных ваших учащихся! Вы же надежды на меня возлагали!

– Ничего не знаю, Весник. Обратитесь в дирекцию училища, – равнодушно ответствовала она и захлопнула дверь.

– К Анатолию Абрамовичу можно? – то и дело заглядывал я в секретариат.

– Он еще не вернулся из командировки.

– А где Наталья Лебедева? – спросил я в аудитории.

– Она в декретном отпуске, – сказал кто-то знающий.

Через неделю я все же попал на прием к декану. Он перебирал кипу бумаг, заполонивших весь его Т-образный стол.

– Что вы хотели, молодой человек? – скупо процедил он, делая вид, что впервые меня видит.

– Я хотел просить вас восстановить меня в училище, так как имею хорошие отметки, занятия пропускаю только по болезни, а о собрании, на котором нужно было присутствовать, меня никто не известил.

– Незнание закона не отменяет ответственности, как известно. То, что вы не знали о собрании – сугубо ваши проблемы. Нужно было интересоваться культурной жизнью творческого мира, в котором вы пока еще… никто! Выйдите и закройте дверь с той стороны. Мое время очень дорого стоит. Боюсь, вы не расплатитесь.

Я осторожно сделал шаг назад с блуждающей глупой улыбкой на лице. Лебедев сурово посмотрел мне в глаза.

– Ммм… Молодой человек, мне кажется, мы с вами уже встречались… Да-да, я вспомнил при каких обстоятельствах это было… Ну что же! Простите мне отцовскую строгость! Сейчас у Наташи с мужем все хорошо. Они ожидают ребенка… Да-да, обещают подарить мне внука…

И он снова закопался в своих бумагах, а я выскочил как ошпаренный из кабинета. Забрав документы, больше никогда не возвращался в эти стены. С музыкой было покончено. Сильные и гибкие пальцы пианиста пригодились в другом – я с успехом закончил курсы массажистов. Через десять лет в сауну, где я работал, пришла компания гламурных леди. В одной из них я узнал Наташу Лебедеву.

– Вот так встреча! – улыбнулась все так же очаровательно почти не изменившаяся нимфетка. – А мы с сыном позавчера только что вернулись из Финляндии. Пять лет не приезжали в Россию. С Вадимом разошлись через два года, когда сгоряча сказала, что сын – не от него, и вышла замуж за финна…

– …А сын все-таки от него? – заикаясь, осторожно спросил я, осененный догадкой, которая до сих пор почему-то ни разу не приходила в голову.

– Сын – твой, – уверенно заявила Наташа. – Но теперь это не имеет никакого значения… Я больше не люблю тебя!.. Сделаешь массажик?..

Глава 4. Лариса

– Какой-такой любовник Фордиани? Какое-такое письмо? Ты бредишь? Кто тебе – начинающей, еще даже совсем не журналистке, – поверит? И потом… Если ты действительно нашла предсмертное письмо утопленника в номере Фордени, то обязана была предъявить его полиции! А вместо этого ты его крадешь. Ты – воровка, Лариса Игнатова?

– Не пытайся меня запугать, Артур. Лучше скажи, как мне получить разрешение на посещение морга. Может, позвонишь насчет меня?

– Ну что ты со мной делаешь? Вот зачем заваривать кашу? Там же люди совсем другого сорта замешаны. Продюсер этот, супруг опять же, Фордиани! Смотри! – редактор «Коммерсанта» достал из дипломата несколько разных газет, с обложек которых взирал безутешный вдовец и ослепительная Анастасия Фордиани в черной рамке. – Нужна ему инфа про любовника жены, который к тому же мертв, как и она? Да, у тебя появится минута славы! Но что ты получишь окромя головной боли? Мало того, что огребешь проблемы с полицией, так еще и этот придурок выставит нам счет за клевету.

– Короче, ты не желаешь мне помогать в моем сенсационном расследовании. Я верно тебя поняла? – обиженно спросила Лариса, вставая из-за столика в «Шоколаднице», где они встретились выпить по чашке кофе.

– Сядь! – приказал вдруг Артур. – Сядь и слушай меня внимательно! В делах, где замешана смерть, она одна не ходит, она разевает роток и на любопытных, тех, кто слишком близко к ней приближается. В морг я завтра позвоню, сходишь полюбуешься на своего Павлика Морозова. Но если потом вдруг ты почувствуешь что что-то не так, опасность в своей жизни, сразу бросай это дело и звони мне! Слышишь?