Только для мужчин - Клейтон Мэтьюз

Тем не менее предчувствие перемен витало в воздухе. И хотя Марк ощущал их приближение, но все же оказался не готов к тем радикальным изменениям редакционной политики, которые предложил издатель. Причем предложил не как тему для обсуждения, а как руководство к действию.

Ласло Сноу было далеко за пятьдесят. Высокий, худой, он носил пенсне, которое ему совершенно не шло, и удивительно походил на банкира. Впрочем, по мнению Марка и его сослуживцев, он и был в первую очередь банкиром, которого гораздо больше заботила прибыль, чем такие абстрактные вещи, как просвещение читательской аудитории, новшества в издательском деле и тому подобное. Непропорционально огромные уши Сноу больше прислушивались к мнению рекламодателей, чем читателей.

За глаза его называли Мыльный Пузырь.

В тот день весь состав редакции собрался в конференц-зале. Сидевший во главе длинного стола Сноу, как обычно, открыл заседание, энергично постучав карандашом и откашлявшись. Все разговоры прекратились, все взгляды устремились к председательствующему.

– Джентльмены! – В штате редакции не было женщин. – Попрошу меня выслушать. С вашего позволения, мы сегодня обойдемся без обсуждения тех вопросов, на которые вы хотели бы обратить мое внимание. Есть более неотложное дело. Некоторые из вас, вероятно, знают, что в последнее время перед нами стоит вопрос о значительной корректировке редакционной политики. После серьезных размышлений, если хотите – после длительной борьбы со своей низменной натурой… – На лице Сноу появилась ледяная улыбка. – Кроме писем от недовольных читателей, я получил много жалоб от наших рекламодателей. Как бы то ни было, а для любого издания реклама – это источник жизненной силы. Наш журнал, конечно, не является исключением. Если наши рекламодатели обратятся к другим изданиям, то журнал начнет умирать. Как вы, безусловно, знаете, жалобы рекламодателей связаны с сильным креном в сторону сексуальной тематики…

Сильным креном? О Господи! Марк не мог поверить своим ушам. Он окинул взглядом сидящих за столом. Никто не выражал ни малейших признаков несогласия. Даже бородатый Алекс спокойно смотрел на своего работодателя.

– …и конечно, никаких фотографий полуобнаженных девиц, – продолжал Сноу. – Никаких сексуальных сцен в литературных произведениях. Время от времени допустимо появление статей на сексуальные темы, но они должны быть написаны признанными специалистами в этой области…

Марк больше не мог этого выдержать. Алекс, очевидно, разгадавший его намерения, сделал предупреждающий жест.

Не обращая на него внимания, Марк вскочил на ноги:

– Сэр! Мистер Сноу!

– Да, молодой человек? Вы…

– Марк Бакнер, сэр. Я читаю «самотек».

– Да-да, я помню. Я еще не открыл дискуссию, мистер Бакнер. Надеюсь, вы будете так любезны, что позволите мне продолжить…

– Вы совершаете ошибку, сэр! – выпалил Марк. – Серьезную ошибку!

Лицо Ласло Сноу превратилось в каменную маску.

– Неужели, мистер Бакнер?

– Сейчас не время принимать такие меры. Читатели хотят освободиться от викторианских шор. Страна на грани сексуальной революции. Журнал, который первым это признает и откроет свои страницы для смелого и честного разговора о сексе, поможет приблизить эту революцию.

– Мы не революционеры, молодой человек. И не миссионеры. Мы деловые люди, продавать журналы – наш бизнес.

– Но такой журнал обязательно будет продаваться! Он будет иметь тираж, о котором до сих пор никто и не мечтал!

– Публикуя порнографию? И как же мы будем его продавать, смею я вас спросить? Из-под прилавка?

– Нет! Совершенно открыто. Правда, сначала могут быть некоторые проблемы с цензурой…

– Могу себе представить! – Сноу постучал карандашом по столу. – Я благодарю вас за усердие, мистер Бакнер, но ваш подход к делу оставляет желать лучшего. Я всю жизнь отдал издательскому бизнесу и до сих пор никогда не публиковал непристойностей. Против своего желания я позволил, чтобы на страницы журнала проникли некоторые излишние вольности, но теперь ход событий доказал правильность моих суждений…

– Ваши суждения – дерьмо! – выкрикнул Марк.

Издатель покраснел.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что ваши суждения – дерьмо, и ход событий доказал только то, что своей ультраконсервативной политикой вы загоняете журнал в каменный век.

Ласло Сноу встал во весь рост.

– Вы, сэр, больше не работаете в этом журнале! Что касается данного момента…

– Очень вам признателен!

Резко повернувшись, Марк выскочил из комнаты. Уголком глаза он успел заметить, как Алекс качает головой и дергает себя за бороду.

Через два часа во время их традиционного совместного обеда – на этот раз последнего – Алекс все еще покачивал головой и прищелкивал языком.

– Необдуманный поступок – это еще самое мягкое выражение, которое приходит на ум, дружище. Но можно сказать и по-другому – глупое, упрямое, идиотское поведение.

– Перестань!

– Марк, чего ты добился, выйдя на арену? – Алекс отпил глоток мартини.

– Я получил удовлетворение.

– Но какой ценой?! Старый Ласло всего лишь устроил очередную стирку. Ты ведь знаешь, что он делает это каждый год.

Марк покачал головой:

– Нет, на этот раз он говорил совершенно серьезно. И я почти рад, что так получилось. Это дало мне возможность сказать о нем то, что думаю. А остальные не сказали ни слова, словно язык проглотили. – Он осуждающе посмотрел на Алекса. – В том числе и ты.

– А что ты от меня хочешь, дружище? – Алекс пожал плечами. – Спорить с нашим дорогим издателем – все равно что пукать в дымоход.

– Как бы то ни было, он оказал мне большую услугу.

– Может, скажешь какую?

– Мы уже говорили об этом, Алекс! – Голос Марка был исполнен воодушевления. – Пришло время издавать «Мачо». Я оказался без работы, а единственный журнал, в котором были хоть какие-то проблески правды, стал совершенно пуританским.

Алекс покачал головой:

– Ну нет, дружище, для этого время еще не настало.

– Но почему? Назови мне хоть одну вескую причину.

– Могу назвать дюжину. Например, сколько денег ты можешь вложить в его издание?

– Пожалуй, сотни четыре, – помявшись, признался Марк. – Но я могу занять…

– Занять? Черта лысого ты займешь! Безработный собирается издавать журнал, заняв для этого деньги? Да ты в своем уме, парень?

– А чем располагаешь ты?

– Я? – Алекс махнул рукой официанту, чтобы тот принес еще выпить. – Я смог бы наскрести шесть сотен, не больше. Но я не собираюсь тратить их на эти дикие замыслы.

– Но ведь мы же все с тобой обсудили, Алекс! Выходит, ты говорил не всерьез!