Гарантия на любовь - Шэрон Кендрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Элли Брукс его предала. Интересно, сколько ей заплатили? Пульс его зашкаливал от досады – а он ведь даже не позволил себе насладиться ее мягким телом. Он повел себя как джентльмен, отослав ее домой и не оскорбив ее целомудренности, и вот благодарность.
Глава 3
«Простите, Элли, но у нас не было иного выбора, кроме как отпустить вас».
Слова эти все еще звучали в ее мозгу, отдаваясь болью. Элли ехала на своем велосипеде к общежитию для персонала и размышляла над этим мучительным интервью, что только что состоялось между ней и менеджером по персоналу «Хог». Собиравшаяся гроза лишь накаляла атмосферу.
Они могли бы позволить ей затаиться и пересидеть бурю, а потом суматоха бы улеглась.
Элли ехала, разговаривая с велосипедом, по узкой дорожке, пытаясь вникнуть как следует в то, что ей сказали. Ей заплатят месячное жалованье по месту востребования и позволят остаться в общежитии на четыре недели.
– Мы не хотим показаться бессердечными и выкидывать вас на улицу, – сказала ей женщина из отдела кадров, глядя на Элли с искренним сочувствием. – Если бы вы старались как-то скрыться от чужих глаз с таким высокопоставленным гостем, тогда мы бы смогли замять дело и сохранить ваше место. Но все вышло иначе, и я боюсь, мы бессильны. Мистер Сарантос устроил такой скандал, жалуясь на отсутствие конфиденциальности для гостей в нашем отеле. У меня связаны руки – жаль, Элли, вы подавали большие надежды.
И Элли, уходя из офиса, все еще мысленно соглашалась с каждым ее словом, несмотря даже на шок.
Она не могла поверить в то, что оказалась такой глупой. Она неправильно повела себя с клиентом, а затем усугубила проблему, рассказав все женщине, на беду оказавшейся журналисткой какой-то низкопробной желтой газетенки!
Это и стало главной причиной ее увольнения – она перешла границы дозволенного, предав доверие к ней важного гостя. Когда Алек звонил со своей жалобой на статью в центральной газете, Элли казалось, что телефонный провод просто вот-вот вспыхнет.
Элли поставила велосипед на стоянку возле общежития для младшего обслуживающего персонала «Хог». Приковав велосипед к перилам, она открыла входную дверь. У нее был месяц на поиски нового жилья и работы. Она снова вернулась к тому, с чего все начинала, – ни репутации, ни возможностей.
Она пошла по коридору в свою маленькую комнатку, и внушительный раскат грома послышался над домом. Было так темно, что она включила свет. Воздух, казалось, был пропитан влагой, и пряди, выбившиеся из ее хвоста, прилипали к шее. Элли наполнила чайник и тяжело опустилась на кровать, ожидая, пока он вскипит.
Что ей теперь делать?
Она уставилась на постеры, висящие на стенах, – изображения Парижа, Нью-Йорка и Афин. Она планировала когда-нибудь посетить эти места, став успешной хозяйкой собственного отеля – теперь это, похоже, никогда не произойдет.
Раздался пронзительный звонок в дверь, и Элли вздрогнула. Пригладив руками волосы, она побежала по коридору и открыла входную дверь – и сердце ее мучительно сжалось, когда она увидела человека, стоявшего на пороге. Наверное, ей все это чудится – иначе с чего бы Алеку Сарантосу приезжать к ней домой?
Несколько больших дождевых капель упали на его черные волосы, и бронзовая кожа сияла, точно лицо было высечено из отполированного камня. Элли успела позабыть, какими глубокими были его голубые глаза, но сейчас в них сверкали какие-то искорки негодования.
Кожу Элли словно закололо иголочками, а грудь начала ныть, точно узнав присутствие мужчины, способного доставить ей неземное наслаждение своими ласками. Она почувствовала, что краснеет.
– Мистер Сарантос, – произнесла она, скорее, автоматически – однако по тому, как в циничной усмешке изогнулись его губы, поняла, что он счел ее слова оскорбительными.
– О, увольте, – тихо произнес Алек. – Я полагаю, мы знаем друг друга уже настолько хорошо, что ты можешь называть меня Алек, не так ли?
– Что… что вы здесь делаете?
– Никаких предположений? – спросил он бархатным голосом.
– Желаете насладиться тем фактом, что меня уволили по вашей вине?
– Ах, вот как, – мягко парировал Алек, – вообще-то ты ухитрилась сама потерять работу. Ну, так мне можно войти?
Элли сказала себе, что она не обязана его впускать. Вряд ли он станет рваться внутрь и выламывать дверь. Хотя по его виду он вполне способен на такое. Однако ей стало любопытно, что привело его сюда, и к тому же день обещал быть долгим и бессмысленным.
– Если вы настаиваете, – произнесла она, поворачиваясь к Алеку спиной и направляясь по коридору в свою комнату. Она слышала, как он закрыл дверь и последовал за ней.
Алек очень странно смотрелся в этой комнатушке. В нем, казалось, ключом била жизнь и было что-то опасное – он был настоящим альфа-самцом. И это смущало Элли. Где-то внизу живота притаилась сладкая ноющая боль, и ей безумно захотелось поцеловать его. Тело реагировало на него так странно, что мысли разлетались, точно бабочки, а губы внезапно пересохли. Она облизнула их, но от этого ноющая боль лишь усилилась.
Чайник уже оглушительно свистел на плите, вскипая, и клубы пара делали комнату похожей на сауну. Элли почувствовала, как пот течет по ее спине. Рубашка прилипала к коже, а джинсы так плотно облегали бедра, что она вдруг начала ужасно стесняться своего тела.
– Что вы хотите? – произнесла она.
Алек не ответил. Он на время позабыл про свой гнев, медленно закипающий внутри и превращающий все его чувства в один кипящий котел.
Алек огляделся. Комната была маленькой, чистенькой, и даже на подоконнике рос цветок. Узкая кровать – он немедленно ощутил прилив желания, взглянув на этот предмет интерьера. Когда он только начинал свою карьеру – он тогда был гораздо моложе, чем Элли сейчас, – в каких только темных и неприветливых укрытиях ему не приходилось спать. Он работал сверхурочно, получая копейки, чтобы хоть что-то заработать и иметь крышу над головой.
Алек поднял глаза на Элли, вспомнив, как его тело реагировало на нее той ночью в отеле. Она же была такой простушкой, самой обычной девушкой. Пройдя мимо нее на улице, он даже бы и не обратил внимания. Затрапезные джинсы и рубашка. Но глаза ее сияли каким-то серебристым светом, и пряди белокурых волос выбивались из хвоста, кончики их соблазнительно завивались.
– Ты продала свою историю, – бросил Алек.
– Я ничего никому не продавала, – возразила она.
– Ты хочешь сказать, что журналистка сама прочитала твои мысли? Она просто угадала, что мы целовались?
Элли покачала головой:
– Вовсе нет. Она нас видела. Стояла за деревом неподалеку и курила, вот и увидела, как мы целуемся.
– Ты имеешь в виду, что все было подстроено? – спросил он бесцветным голосом.
– Ну конечно нет. – Она с негодованием поглядела на него. – Вы полагаете, я специально решила сделать так, чтобы меня уволили?
Алек приподнял брови в недоумении:
– Так это просто случайность…
– Да, – сердито оборвала Элли. – Женщина оказалась журналисткой. Она просто отдыхала в нашем отеле, а на другой день она атаковала меня вопросами в ресторане, когда я обслуживала ее столик.
– Можно было сказать «без комментариев», когда она начала спрашивать тебя, – гневно ответил Алек. – Вовсе необязательно было изливать свои чувства и давать мне уменьшительно-ласкательные прозвища – ты разрушила мою репутацию, это подорвало доверие, которого я добивался столько лет. Почему ты это сделала?
– А по какому праву вы приходите сюда, бросая мне все эти обвинения?
– Ты выкручиваешься, Элли, уходишь от разговора. Я задал вопрос. Отвечай.
Последовала пауза, прежде чем она вновь заговорила.
– Просто… она мне сказала, что у вас есть девушка, – ответила Элли.
Алек поднял брови:
– То есть из-за этого ты решила, что имеешь право распускать обо мне сплетни?
– Как я могла надеяться на это, ведь я даже не знала, кто она такая?
– Для тебя это в порядке вещей – трепаться с первым встречным?
– А для тебя в порядке вещей спать со всеми подряд?
Алек резко втянул воздух.
– Если уж на то пошло, сейчас у меня нет девушки, а если бы была, тогда бы я точно не стал целоваться с тобой. А вот ты, кажется, не очень-то понимаешь, что такое верность и преданность.
Элли поразил холод в его глазах.
– Ну ладно, – сдалась она. – Я позволила себе сказать о вас лишнее, этого не следовало делать, и из-за этого ты сделал так, чтобы меня уволили. Теперь мы квиты?
Алек посмотрел в ее глаза.
– Не совсем, – тихо произнес он.
Элли хотела Алека Сарантоса больше, чем кого-либо в своей жизни, и это чувство не изменилось. Напротив, оно даже усилилось. Она ощутила, что дрожит, и тут он потянулся к ней и притянул ее к себе.
Лицо его все еще было сердитым, и оттого казалось, что он совершает что-то против своей воли. Элли почувствовала вспышку негодования – да как он смеет так на нее смотреть? Его губы встретились с ее губами, а ее руки, вместо того чтобы оттолкнуть его, схватили его за плечи, и вот она уже целовала его в ответ – так же требовательно. Поцелуй был небесным наслаждением – или адским пламенем, Элли еще не успела понять. Она хотела, чтобы он забрал все свои ужасные обвинения назад.