Медленнее, ниже, нежнее… (сборник) - 100 Рожева Татьяна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но там же… – начал он, но осёкся, дёрнул вытянутой рукой с пультом, как выстрелил. – Ну, что, красота, на посошок? – он обнял ее за бёдра и притянул к себе.
Она улыбнулась и незаметно вздохнула…
Одноклассник
Лёша Теплов был выдающимся учеником. Не заметить его в классе было трудно, разойтись с ним в дверях – невозможно. Он был толстым. В начальных классах – румяным колобком, в старших – калорийным батоном. Его дразнили обидными прозвищами, но он никогда не отвечал, молча собирая обиды в копилки своих маленьких глазок. Когда главный зачинщик издевательств сломал обе ноги, упав с гаражей и отстав на год, «отстали» и другие. Сохранилась лишь кличка «Теплуха».
Теплуха был нужным и даже общественно полезным. Самостоятельная по биологии? Спиши у Теплухи! Чем в классе воняет? Теплуха воздух испортил! Сколько надо водки на «Последний звонок»? Если поить Теплуху – разориться можно!
Вечный безнаказанный повод для шуток – незаменимый человек в классе. Что сам он думал об этом – никто никогда не спрашивал.
Перед «Последним звонком» мы с подругой делали стенгазету. Фото первоклашки – цветочки, тетрадки, кораблики как символы предстоящего жизненного плаванья – фото выпускника. И так – все двадцать восемь физиономий одноклассников. Плюс стихи, обещания, благодарности. Для стенгазеты Теплуха сдал три фотографии. Он, метр в диаметре, с букетом гладиолусов; он, полтора метра, с гвоздичкой; и он, без цветов, примерно метр семьдесят.
«Гляди, как прикольно, – заметила подруга, рассматривая снимки. – Все пацаны повзрослели: были малышами, стали парнями, а Теплуха просто укрупнился…»
В праздничный день мы пришли в школу заранее, чтобы налепить стенгазету на стенд. На ступеньках одиноко курил Теплуха. Всё его сдобное тело, плохо сдерживаемое тесноватой школьной формой, вываливалось из общего настроения прощания с «альма-матерью». Спелые плоды теплухиных щёк розовели на плодоножке воротничка, маленькие глазки светились радостью.
– Теплуха, ты чего такой довольный? Праздник-то грустный, прощание со школой! Или ты уже мечтаешь влезть в джинсы? А влезешь? – привычно пошутила подруга.
К нашему удивлению Теплуха не промолчал, а выпустив из розового носа облачко дыма, мечтательно изрёк:
– Не вижу ничего грустного в окончании школы! На десять лет ближе к смерти!
Мы недоуменно переглянулись и, списав теплухину неадекватность на излишек калорий в его организме и недостаток общения со сверстниками, направились в актовый зал.
Пыльные лучи перечеркивали крест на крест цветы, шары и лица, и всю школьную жизнь, высвечивая табличку «Выход» над дверями. Освобожденная акустика издевалась над словами. «Дорогие ребята!» переделывались в «Ги-гие-ебя-бя та». Слезы радости смешивались со слезами грусти, «капиталистический» парфюм с неприкосновенным советским запахом туалетной воды, а прошлое с будущим.
Довольный шар Теплухинской головы пару раз мелькнул в толпе и скрылся из виду, казалось, навсегда…
Прошло десять лет. Размеренный телевизионный бубнёж заставил меня повернуть голову к экрану на фразу: «…к сожалению, природа устроена так, что уже после тридцати – тридцати пяти лет в организме женщины включается механизм уничтожения. Природе она уже не нужна. Женский организм стремительно стареет и умирает. Наши препараты умеют эти процессы не просто замедлять, а практически останавливать…»
На экране Лёша Теплов, ничуть не изменившийся с «Последнего звонка», впаривал миллионам телезрителей какие-то пилюли. Однако всплывшая под его спелой головой на плодоножке воротничка надпись содержала совсем другие имя и фамилию.
Судорожными движениями я набрала школьную подругу:
– Ящик включи! «Домашний!» Кого ты видишь?
– Теплуха… – оторопело отозвалась подруга. – Нифига себе! Вообще не изменился! А говорят – худеть полезно. Во – рецепт вечной молодости! Толстей и молодей!
– Это не он! Там другие имя и фамилия! – выкрикнула я.
– Да ладно! Что я Теплуху не помню! Мы ж на соседних партах пять лет просидели! Я его выучила так! Мы даже фотками обменялись!
– Ты с ним? Зачем?
– Не знаю…Он попросил мои фотографии, те, что со стенгазеты, помнишь? Может, я ему нравилась! Он же все-таки парень…
«В нашей студии был Даниил Витальевич Нагорный, президент фармассоциации, директор института…» – сказали в телевизоре.
– Ну… бывают же похожие люди… – растерянно проговорила подруга. – Слушай, кстати, по поводу омоложения. Мне тут сертификат подарили в салон красоты, а я не смогу в этот день, хочешь сходить? Это бесплатно. Чего-то там с лицом делают волшебное, мне сказали…
В салоне красоты рябило в глазах от услужливых девушек. Одна из них подхватила меня и через минуту уже творила чудеса омоложения с моим лицом, верней, с половиной лица. Чтобы сравнять помолодевшую половину лица со старой, нужно всего лишь приобрести чемодан с косметической продукцией, приготовленный специально для меня. Если необходимой суммы нет с собой, можно в рассрочку, а если ее нет вообще, можно сейчас же оформить кредит. Нужен только паспорт и несколько минут времени! И после этого обе половины моего нового старого лица не узнают друг друга! Что вы, что вы! Никуда ходить не надо! Все документы уже готовы! Через минуту они будут у вас! Надо только подписать….
Старую половину моего лица скривило согласием.
Девушка выхватила мой паспорт и умчалась, оставив меня в косметическом кабинете наедине с фотографией успешной дамы. Спелые щеки на плодоножке шеи в ожерелье бус и копилки с обидами вместо глаз кого-то уж очень напоминали… Теплуха…! После операции по смене пола, ну или его сестра-близнец…
– Все для вас готово! Сейчас подпишем договорчик и доделаем Ваше личико! – защебетала вернувшаяся девушка и зашелестела бумагами.
– А кто эта дама на фото? – спросила я.
– Это известная актриса Алёна Фёклова! Она пользуется нашей косметикой, и поэтому так прекрасно выглядит! Ей ведь уже за пятьдесят! Ни за что не дать, правда?
Мы с Фёкловой недоверчиво посмотрели друг на друга.
«Подписывай договор!» – шевельнулись ее надутые губы на фотографии. Я похолодела. Девушка улыбнулась и подсунула бумаги.
– Вот здесь и вот здесь, – с фальшивой любезностью произнесла она, тронув кровавым маникюром две пока пустые линии.
В дверь всунулась голова с рогами, оказавшимися кончиками повязки для волос.
– Ну как у тебя? – спросила рогатая голова девушку и улыбнулась мне.
– Уже подписываем, – отчиталась девушка, плотоядно облизнувшись.
– Я в туалет, – поднялась я, стараясь не выдать себя.
– Подпишите и пойдете! – зловеще пригрозила девушка, не переставая улыбаться.
– Извините, мне надо срочно! – сконфузилась я.
– Жду Вас! – с напряженной улыбкой сказала девушка.
Преодолевая какое-то неведомое сопротивление, я быстро прошла по коридору и бегом спустилась по лестнице, вдоль портретов актрисы Алёны Фёкловой, сверлящей меня обидчивыми глазками, но уже не способной остановить…
Рассказывать о своей паранойе подруге я не стала. Через время она позвонила сама.
– РенТВ включи быстрей! – испуганно сказала подруга.
– А чего там?
– Раду их хохляцкую показывают. Смотри, кто выступает?
Я вгляделась в круглое лицо выступавшего с трибуны и села на стол…
– Теплуха…
– Значит, не кажется… – обреченно произнесла подруга. – Это какой-то то ли Ищенко, то ли Мищенко. Или я с ума сошла, или где-то делают теплухиных клонов…
– Не, с ума поодиночке сходят… – изрекла я незыблемую истину.
В интернете я нашла этого персонажа «хохляцкой рады» и его рассуждения о том, что укроп изобрели укры, и все, кто ест его без сала – подлежит уничтожению. В выражениях персонаж не стеснялся и словами «смерть», «убить», «уничтожить» оперировал легко и привычно. Различные ракурсы его лица и туловища лишь укрепляли уверенность в том, что это наш одноклассник Лёша Теплов. Или, во всяком случае, его клон – укр.
