Пример безграничного смирения. Жизнеописание и наставления схиархимандрита Андроника (Лукаша) - Павел Лизгунов

деятельное участие в оказании помощи армии и народу. Ее помощь выражалась в усердной молитве, проповеди, отправлении в армию иеромонахов для удовлетворения религиозных потребностей воинов, устроении лазарета для больных и раненых воинов, денежных и натуральных пожертвованиях на нужды фронта, обустройстве беженцев. В 1915–1916 годах на защиту Отечества из Глинской пустыни было отправлено семьдесят пять экипированных и обмундированных послушников, еще не постриженных в монашество. В их число попал и Алексий Лукаш. Перед отъездом послушники получили благословение настоятеля и приложились к чудотворному образу Рождества Пресвятой Богородицы, прося Ее возвратить их невредимыми в родную обитель.

Сначала Алексий служил в Перми, но вскоре был переведен на фронт. При первом же наступлении его взвод оказался окруженным противником. Часть взвода была взята в плен, другая спаслась бегством. Пленные, среди которых оказался и Алексий, сразу же были отправлены в лагерь, а затем перевезены в Австрию.

В плену Алексий пробыл три с половиной года. Он жил в отдаленной казарме с деревянными двухъярусными нарами. Пленных почти не кормили, работу давали самую тяжелую. Ходили на нее организованно. В основном строили дороги, копали глубокие канавы и укладывали трубы для канализации. Многие пленные умерли. «Мы землю копали, все равно ведь нужно трудиться», — говорил старец впоследствии. Однажды конвоиры, видя, как старательно он работает, предложили ему табак, но он отказался, вызвав их удивление: «И не курит, и трудится». После этого ему иногда давали порцию хлеба для подкрепления сил. В казарме была группа баптистов, которая постепенно увеличивалась за счет других пленных. Они пытались склонить на свою сторону и Алексия, действуя даже силой, но он с гневом отказался. Все Алексий принимал как от руки Божией, отчего в его душе сохранялся мир. В этих испытаниях Алексий стяжал живую веру и получал благодатные утешения. «Чудеса Божии сопутствовали нам», — говорил он впоследствии об этом времени.

Осенью 1918 года, по окончании войны, Алексий вместе с другими пленными получил освобождение, в великой радости возблагодарив Бога. Он вернулся в монастырь и получил определение настоятеля архимандрита Нектария (Нуждина) на новое послушание на Глинском подворье в городе Путивле, в сорока километрах от обители. Там на реке Сейм находились монастырские мельницы, приобретенные при настоятеле игумене Иннокентии (Степанове) в 1869 году с личного разрешения императора Александра II. При подворье был храм, братский корпус и другие здания. На подворье несли послушание около двадцати человек. Мельницы приносили обители немалый денежный доход, обеспечивали ее хлебом. Здесь останавливалось множество богомольцев; бедных и нищих одаривали хлебом. Жители Путивля относились к братии подворья с глубоким уважением, охотно приходили на службы, некоторые благодетельствовали монастырю и проявляли заботу о братии. Алексий нес здесь послушание весовщика, щедро оделял нуждающихся, обращавшихся к нему за помощью.

В 1920 году умер Андрей, отец Алексия. Анилина осталась с сыном Иоанном. Однако он, как и отец, был подвержен пьянству и доставлял матери много скорбей, жить в его беспокойной семье было очень сложно, так что она обратилась к Алексию с просьбой позаботиться о ней и по возможности поселить недалеко от себя. Одна из путивльских семей очень уважала послушника Алексия и поселила Анилину в свободной комнате своего дома.

11 июня 1920 года Алексий был пострижен в рясофор. Великим постом 1921 года на заседании старческого совета обители определено было постричь инока Алексия в монашество. Алексий был приглашен в монастырь и настоятелем архимандритом Нектарием пострижен в монашество с именем Андроник в честь апостола от семидесяти, после чего продолжил свое послушание на мельницах. День пострига навсегда остался в его памяти. Впоследствии он внушал монахам твердо помнить свои обеты и для этого периодически перечитывать последование монашеского пострижения. «Помните великий день вашего пострига, помните обеты при постриге, данные нами… быть истинными монахами, вовеки не согрешите», — писал он своим чадам.

В том же 1921 году на Курскую кафедру был назначен епископ Павлин (Крошечкин). Он с особой любовью и благоговением относился к монастырям. Объезжая епархию, он первым из монастырей посетил Глинскую пустынь, где пробыл несколько дней, служил литургию, произнес наставление братии. Он всегда с большой любовью отзывался о Глинской пустыни.

Между тем времена менялись. 1917-й — год двух революций: Февральской и Октябрьской. Новый строй основывался на мировоззрении атеистическом. К религии новая власть изначально относилась враждебно. Вскоре последовали беспрецедентные по своим масштабам гонения на христианскую веру. Сбывалось то, о чем пророчески предвещали многие святые, в том числе и Глинские старцы.

В условиях Гражданской войны Церковь, несмотря на свою укорененность в дореволюционной традиции, не принимала участия в политической борьбе, не перешла открыто на сторону какой-либо из противоборствующих сторон, но призывала остановить кровопролитие, отпевала погибших и т. п. Однако власть сразу стала активно действовать против Церкви. В конце декабря 1917 — январе 1918 года по стране прокатилась череда антирелигиозных акций: были закрыты некоторые дворцовые и домовые храмы, разграблена Синодальная типография. 20 января 1918-го принят и 23 января опубликован декрет Совета Народных Комиссаров, вошедший в историю под названием «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», заложивший основы будущего бесправного положения Церкви. После этого Церковь начали уничтожать. Она (в лице Поместного Собора 1917–1918 годов, затем в лице Святейшего Патриарха Тихона] пыталась сопротивляться: выпускала воззвания к народу, проводила крестные ходы и была поддержана немалым количеством людей — как простых мирян, так и интеллигенции. Постепенно осознавая, что большевики пришли надолго, церковное руководство переориентировалось на тактику признания новой власти при борьбе за интересы Церкви. Поддержка народа, действия церковного руководства затрудняли и замедляли антицерковные действия властей, заставляли их иногда отступать, искать обходные пути, однако общий курс на уничтожение Церкви оставался неизменным.

В 1917–1921 годах преследование Церкви было жестоким, но поначалу довольно бессистемным. В 1918 году были ликвидированы братства приходских советов, большинство церковных органов печати, начались репрессии против духовенства, в том числе монашества. В 1919 году вводились все новые ограничения религиозной деятельности, было запрещено преподавание всех вероисповеданий до восемнадцати лет, уничтожались святые мощи, началось наступление на монастыри.

По окончании Гражданской войны ввиду неудачи «кавалерийской атаки» на Церковь и введения нэпа антирелигиозная политика несколько смягчилась, хотя в 1922 году власти провели громкую и разрушительную кампанию по изъятию церковных ценностей, воспользовавшись голодом в Поволжье, а также инициировали обновленческий раскол, сильно ударивший по Церкви.

Душой Церкви были монастыри. С ними советская власть боролась особенно ожесточенно. Монастыри стали закрывать с конца 1918 года. Первоначально допускалось их существование при условии преобразования в трудовые артели и коммуны. До 1921 года было национализировано более половины всех имеющихся в России