Перо на Луне - Филлис Уитни

Прямо подо мной была изогнутая подъездная дорожка, спускавшаяся вниз от дома. Мне были видны обе ее части: и та, что вела к ступенькам, по которым я только что поднималась, и вторая, что шла к саду камней рядом с домом. Уже почти стемнело, вечерний воздух веял холодом, и я вернулась в комнату.

Выйдя в коридор в поисках "моей" ванной, я услышала в далеком конце какой-то звук и заметила, что там стоит мужчина. Он прислонялся к перилам задней лестницы. Лампочка в коридоре была тусклой, и я не могла разобрать его лица, но мне показалось, что он наблюдает за мной.

— Здравствуйте, — обратилась я к нему.

Он не ответил и поспешно ушел вверх по лестнице. Младший брат миссис Ариес, которого считают "ненормальным"?

Вымывшись в старомодной ванной — сидячей и на разлапистых ножках — я вернулась к себе в комнату. Переоделась, сменив слаксы на серую юбку. Из чемодана была извлечена выглаженная блузка, ее лимонный цвет немного оживил мой облик.

Глядя на себя в зеркало, я постаралась зачесать свои короткие темные волосы хоть немного похоже на ту прическу, что была у меня семь лет назад, когда похитили Дебби. В то время я была полнее, и волосы у меня были до плеч. Сейчас мои глаза выглядели широко раскрытыми и потемневшими, словно подернутыми дымкой, на лице застыло тревожное выражение. Я отвернулась, мне не понравилось то, что я увидела в зеркале.

Слишком многое зависело от встречи с миссис Ариес, и меня захлестывала паника от одной мысли, что я встречусь с ребенком, который живет в этом доме. Поскольку я никого из живущих здесь еще не видела — не считая того мужчины на лестнице, мне не хотелось внезапно с кем-то столкнуться до разговора с Коринтеей Ариес.

Спустившись на первый этаж, я прошла мимо просторной столовой, где стоял накрытый к ужину стол. Я заметила в глубине коридора отблески зажженного камина, проникавшие через открытую дверь одной из комнат. Миссис Ариес услышала шаги и пригласила меня войти.

Я ступила в большую комнату, которая когда-то была библиотекой, но теперь получила иное предназначение. Стеллажи с книгами до сих пор занимали две стены из четырех, и из-за ореховых деревянных панелей комната казалась темной, даже несмотря на зажженные лампы и языки пламени за каминной решеткой. В комнате так же стояла старомодная кровать с высокой резной спинкой, на которой были изображены листья и гроздья винограда. Туалетный столик и бюро превращали библиотеку в жилую комнату. У зажженного камина — который показался мне слишком жарким — сидела женщина в инвалидном кресле. Я замялась в дверях, и она повернула голову, чтобы меня поприветствовать.

— Спасибо, что приехали, миссис Торн. Я — Коринтея Ариес. Пожалуйста, проходите и садитесь. Сейчас больше никого нет дома, и нам никто не помешает.

Я это уже поняла. Видимо, тот мужчина, которого я заметила на лестнице, не считается, как и Диллоу.

Даже сидя в инвалидном кресле, миссис Ариес казалась очень энергичной. Огонь в камине освещал ее тонкий аристократичный нос и чуть тронутые помадой губы, которые могли бы казаться полнее, если бы не многолетняя привычка сдерживать улыбку. Сиявшие как темное серебро седые волосы были высоко завиты и заколоты янтарными гребнями. И прибавьте к этому бессмертный королевский стиль: платье цвета граната с золотой вышивкой на воротнике и сутажной застежкой из петелек. У меня сразу создалось впечатление, что этой женщиной во многом руководила гордость.

Я приняла протянутую мне руку, ощущая ее худобу, и почувствовала легкий запах фиалок. Сладковатый, еле ощутимый. Я не сомневалась, что ничто из перечисленного не делалось специально к моему приезду. Я сильно подозревала, что даже оставаясь совершенно одна, Коринтея Ариес занималась собой ради собственного удовлетворения.

По ее приглашению я опустилась в низкое каминное кресло по другую сторону очага, в ожидании обмена любезностями насчет моей поездки, с которых должен был начаться разговор. Я быстро выяснила, что миссис Ариес не заботили подобные условности. С минуту она изучала меня, и по ее лицу нельзя было понять, одобряет она меня, или нет. Ей было, видимо, около семидесяти, но лицо оставалось настолько гладким, что напоминало маску. Только темные глаза излучали свет, который она не могла целиком скрыть.

Ее каменное лицо меня встревожило, но позже я узнала, что миссис Ариес когда-то давно решила, что от мимики только появляются морщины, и отказалась от выражения эмоций, которые могли испортить ей кожу. От ее пристального взгляда и флегматичности я чувствовала дискомфорт. Даже несмотря на мои подозрения в их фальшивости. Ее выдавал голос, и иногда жестикуляция.

Закончив меня разглядывать — хоть так и не выдав, к каким заключениям пришла, она с места в карьер перешла к делу.

— Я отослала Корвинов вместе с ребенком на сегодняшний вечер. Хочу поговорить с вами до того, как вы с кем-то из них встретитесь. Они знают, что я ожидаю приезда гостьи, но, естественно, даже не подозревают, кто вы и зачем приезжаете. Как я вам уже говорила, ситуация слишком сложная, чтобы объяснять ее по телефону. Я не доверяю этой парочке, они мне не нравятся. И как я уже сказала, у меня появилось странное чувство насчет этого ребенка, когда я увидела в журнале фотографию вашей маленькой дочки. Именно из-за Корвинов я попросила вас приехать под девичьей фамилией.

Потому что они могут оказаться похитителями Дебби? Во мне бурлили тысячи вопросов, но я сдержалась и стала ждать, когда она сама расскажет мне всю историю.

Ее тонкая сухая рука коснулась гребня, проверяя прическу, и в свете камина блеснуло кольцо с гранатовым камнем. Потом она повернула голову и посмотрела в сумрак позади кровати, куда почти не достигал свет.

— Крамптон, ты свободна.

Высокая и полная женщина в белой форменной одежде — чье присутствие до этого момента я совершенно не замечала — встала и вышла из комнаты. Она двигалась легко и быстро, несмотря на свои габариты.

— Крамптон, как и Диллоу, все известно, — заверила меня миссис Ариес. — Она уже лет двадцать моя личная горничная и компаньонка. А в последнее время еще и сиделка. Но мне подумалось, что в первый наш разговор вам захочется приватности.

— Спасибо, — сказала я и снова стала ждать, пытаясь справиться с нетерпением.

— Должна вас предупредить, — продолжала миссис Ариес, — что эта девочка — Элис — не слишком приятный ребенок. Она почти всегда замкнутая и неприветливая.

Я с трудом переглотнула. Дебби была счастливой маленькой девочкой. Даже ее капризы были легкими и недолгими, как летние грозы.

— Пожалуйста, расскажите мне все, — попросила я. — Почему вы надеетесь, что она не моя дочь?

— Потому что она, как предполагается, моя правнучка, — спокойно произнесла миссис Ариес. — И больше всего на свете я бы хотела быть уверенной, что в ней течет кровь моей семьи. Даже если Элис Ариес не самый приятный ребенок в мире — что, возможно, еще изменится, если ее забрать из рук тех, кто заявляет себя ее матерью и отчимом.

— Заявляет себя?

— Нет сомнений в том, что эта ужасная женщина была женой моего внука. Все ее бумаги, похоже, в порядке. Ее нынешний муж — профессиональный фокусник. Он показывает всякие трюки! — в ее голосе сквозило презрение, хотя лицо так и оставалось словно высеченным из камня. — Все началось, когда они работали вместе в Бразилии и там познакомились с моим внуком. Фарли Корвин в юности жил в той стране и умел говорить по-португальски. Эта женщина была его ассистенткой и путешествовала вместе с ним, хотя женаты они не были.

Миссис Ариес сердито отмахнулась, словно ей было очень неприятно говорить о паре, которая сейчас жила в ее доме.

— Мой внук Эдвард был в экспедиции, которая изучала лекарственные травы в джунглях Амазонки. Он познакомился с этой парочкой в каком-то маленьком городишке, где Корвин выступал со своими фокусами. Я убеждена, что они намеренно его искали, желая осуществить какой-то план. Конечно, Эдварду вообще не стоило туда ехать. Я растила его здесь, в этом доме, после смерти его родителей — они погибли во время несчастного случая на яхте. Я устраивала его в хорошие школы. Он мог бы войти в семейный типографский бизнес и сделать блестящую карьеру — он был очень умным и способным.

Она глубоко вздохнула, стараясь справиться с эмоциями. Мне на мгновение стало жаль ее внука, которого, кажется, заставили сбежать из дома.

— Мы поссорились — мы с Эдвардом. Он сделал нечто непростительное, и я лишила его наследства. Я сказала ему, что больше не хочу его видеть. Никогда. Любой, кто предает доверие… — На ее стиснутых руках побелели суставы, и я увидела, что она заставляет себя расслабить пальцы.

— Вас расстраивает этот рассказ, — сказала я. — Может, с остальным лучше подождать до завтра?

Я не хотела ждать, но миссис Ариес была нездорова, и меня беспокоило, что она подавляет свои чувства.