Колонизатор - Сергей Калашников

Начал потихоньку заполнять привозным грунтом уже вполне готовую низину, но там объемы на многие месяцы работы, так что ограничивался одним рейсом катамарана за двое суток. Ранним утром, пока не жарко, поднимался вверх по реке, засыпал землю в мешки, грузил их на настил своего судна и возвращался. В долину переносил все это следующим утром. Силачом себя Витян не считал, и большой вес за раз унести не стремился.

Глава 4.

Недуг

Худо он себя почувствовал неожиданно. Голова закружилась. Померил температуру – высокая. Сразу к аптечке. Витамины, иммуноподдерживающие, антибактериальные препараты. Подтащил к лежанке запасы еды и питья и прилег. Слабость.

Мутило его не по-детски. Тошнота сменялась судорогами. Спазмы в желудке чередовались с приступами головной боли. Жажду он утолял, когда приходил в себя от сухости во рту. Пытался есть через силу, просто из чувства долга перед организмом. Получалось неважно. Болело все, и сознание покидало его все чаще и чаще.

Очнулся он в сумерках. Было худо, но мысли не путались и органы чувств не искажали картину мира. Он на койке в жилом шатре. Под ним мокро. Хрустят рваные упаковки из-под того, что он пытался есть. Несколько пустых жестянок. Это он пытался пить. А вот и сюрпризы: конец шланга кто-то затащил и направил на лежанку. В продавленное его телом углубление поступает вода, и он возлежит в сырости. Кстати, кровать надута слабовато, что лишь увеличивает объем водоема, в котором покоится его тело.

Еще одно свежее впечатление. То, что боль сконцентрировалась на поверхности кожи совершенно неудивительно. Он весь искусан. И не насекомыми, а зубами животного. Хищника. Явные проколы, сделанные клыками, и запекшаяся вокруг кровь коросточками. Есть и нагноения и воспаленные участки. Кто-то за ним серьезно "поухаживал" Ладно, что ничего не откусил, пытаясь привести в чувство. Наверняка соседушка позаботился, встревоженный отсутствием подношений и новых поступлений почвы. На руках, точно, живых мест не осталось. И ноги как после Мамаева побоища. Шея не вертится, поясница – лучше не прикасаться.

Преодолевая слабость, дотянулся до банки, стоящей на табуретке в изголовье. Сок манго. Банка с кольцом. Какое счастье! Выпил и почувствовал – то, что надо. Вытолкал шланг. Переместив вес на край, слил из-под себя воду. И блаженно вытянулся. Силы закончились. На последнем фрагменте сознания скосил глаза на запястье. Из жизни выпало трое суток.

Поправлялся трудно. Ел, пил, спал, лечил воспаления и нарывы. С великим неудовольствием обнаружил, что во многих местах покрыт липкой, частично высохшей зеленоватой гадостью. Здоровье возвращалось к нему медленно, но неуклонно. Долго думал, отчего заболел? Единственная версия выглядела слабовато. Он, когда ездил за почвой, как-то раз прошел дальше, чем обычно. Искал, где толще слой плодородного грунта. Не нашел, однако подвергся нападению мелких мошек. Нескольких укусов избежать не удалось. Он, конечно, приложил ватки, смоченные раствором соды ко всем пораженным местам, и боль утихла. Да и припухлости сошли быстро. К тому же болезнь проявилась почти через две недели, после этого происшествия.

Жизнь вошла в привычное русло. Воспаления сошли, нарывы пропали, силы вернулись. Первые недели Витян не сильно напрягался, но постепенно оправился полностью. С интересом отметил, что пока хворал, огород его поливался. Двухходовой кран, переключавший воду с наполнения бочки системы орошения на соседский огород, его неведомый "благодетель" каждое утро и вечер переводил в нужное положение. И ведь еще сообразил, как намочить ему постель из шланга для наполнения умывальника.

Глава 5.

Бродяги

Лето, как и положено в этих широтах, было немилосердно знойным. Из-под тени навесов и тентов Витян выходил только утром и вечером. Посадки принесли неплохой урожай. Не так, чтобы наступило овощное изобилие, но меню стало приятно разнообразней. Прикинул, что объемов, выращиваемых в горшках, да при трех урожаях в год, ему будет вполне достаточно. Даже с избытком. Перетаскивание и перевозка земли надоели. Оставил это для себя, как занятие от скуки и для поддержания физической формы.

Как-то утром, осматривая окрестности в хороший бинокль, заметил, что на юге на самом берегу моря появилось что-то новое. И оно движется. Далеко было. Чуть позже, когда уже стало жарко, снова забрался на возвышенность и посмотрел. Объект не пропал, расстояние до него не сократилось, но выглядел он иначе. Похоже на легкий тент. Вывод напрашивался сам собой: кто-то шел вдоль берега в его направлении, а при наступлении зноя растянул защиту от солнца и устроился на отдых.

Получалось, что, скорее всего, это люди. Зачем и куда идут – неведомо. Судя по карте, отмахали они не одну сотню километров, следовательно, не больны. А насчет иных опасностей – как-то и не приходило в голову, чем бы они могли ему угрожать. Или это он так соскучился за восемь месяцев одиночества по обычным себе подобным. Да хоть бы и не подобным, лишь бы поговорить.

Когда солнце склонилось к западу, и вечерний бриз унес дневной зной, Витян снова выбрался с биноклем на верхнюю кромку каменистого вала. Теперь легко удалось разглядеть группу из шести человек, идущих вдоль берега в его сторону. Рюкзаки, посохи. Два мужчины, две женщины и двое детей. Впрочем, у одного из мужчин на груди закреплен стульчик с малышом. На всех неопрятного вида широкополые шляпы, мешковатые брюки и просторные рубахи с длинным рукавом, наморщенные лямками поклажи.

Витян не прятался, и не удивился, когда по жестикуляции идущих понял, что его заметили. Помахал рукой и увидел ответные приветствия. Не доходя пары километров, путники отклонились в сторону суши. Можно было предположить, что они приметили понижение возвышенности в устье долины и направились туда. Ну что же, гости ему не помешают.

Растопил печку, в самую большую кастрюлю засыпал молодую картошечку, и поставил калиться сковороду – жарить судаков. Свежие помидорчики, лук, петрушка. А вот и салатик из водорослей. Бутылочка азербайджанского коньяка и Массандровский мускатель. Это папенька ему прислал, еще, когда на Земле готовился к высадке. Велел сберегать для важных встреч или подношений. Или для радостных событий.

Вокруг стола расставил бочонки с цементом, вместо скатерти – новая простыня. Красивая, цветная, с картинками. Это явно мама ему положила в посылку, еще в период сборов на Земле. Вспомнил родителей – и чуть слезы из глаз не брызнули. Шмыгнул носом, проморгался, и по тропе вниз, встречать.

Путники явно приняли лишку влево. Как будто не к нему шли, а к реке, огибая возвышенность. Двинулся навстречу, разглядывая гостей. Среднего телосложения, поджарые, смуглые. Лица мужчин обветрены, а у женщин прозрачные вуальки прикреплены к полям шляп. И все красивы, просто восхитительны. Или это он просто так соскучился по человеческим лицам?