Дом раненых сердец - Марина Серова

– Я бы не сказал, Татьяна Александровна, – тяжело вздохнув, произнес Донников. – К учебе Лиза всегда относилась, мягко говоря, с прохладцей. Среднюю школу она окончила очень посредственно. А как же могло быть по-другому, если она часто прогуливала уроки? Она могла неделями не появляться в школе! А ее матери было на это совершенно наплевать! Она считала, что девочка находится в переходном возрасте, что на нее нельзя давить, и все в таком же духе. И только когда вмешался я, нарисовав картину ее будущей жизни в качестве уборщицы или чернорабочей, или… ну, вы сами понимаете все возможные варианты, так вот, только тогда Лиза взялась за ум. Но отнюдь не потому, что прониклась пониманием важности образования. Просто у нас с ней произошел очень серьезный разговор, я бы даже сказал, жесткий разговор.

– Очевидно, это возымело свое действие, Владимир Александрович. В вуз Елизавета все-таки поступила. Сначала в один, затем в другой, – констатировала я.

– Да, именно так, все верно, – согласился Донников. – Если бы в школьные годы мать занималась Лизой так, как и положено матери, то Лиза, без сомнения, относилась бы к учебе совсем по-другому. Я в этом уверен. А что касается вузов, то Лиза поступила на платное отделение. И в Академии права, и в университете. Я оплатил ее учебу. Кроме того, я несколько раз серьезно поговорил с Лизой, когда узнал, что она стала пропускать занятия. Да, увы, она и в вузе стала пропускать лекции, а не только в школе.

– И как ваша племянница отреагировала на это? – спросила я.

– Начала все отрицать, отнекиваться, затем, когда Лиза поняла, что я говорю серьезно, она стала злиться и раскричалась не на шутку. Говорила, что не потерпит, чтобы с ней обращались как с ребенком и контролировали ее.

– Значит ли это, что ваша племянница резкая, что она не способна обуздать свои эмоции? – задала я вопрос.

– Ну… да, следует это признать, чего уж тут скрывать. Хотя, когда это необходимо, Лиза вполне может держать себя в руках. Кроме того, она прекрасно чувствует обстановку и понимает, с кем можно себя не сдерживать, а от кого можно получить отпор.

– Понятно. Владимир Александрович, мне нужна фотография вашей племянницы, – сказала я.

– Да, конечно. Вот, возьмите, – отозвался Донников.

Судя по фотографии, Елизавета Донникова обладала эффектной внешностью. У девушки были роскошные длинные волосы цвета спелой пшеницы, голубые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, правильной формы нос. Да, ее можно было назвать не просто привлекательной, а красивой девушкой. Очень красивой.

– Мне также нужны координаты матери вашей племянницы: телефон и адрес, – сказала я.

– Вы собираетесь встретиться с Екатериной? – удивленно спросил бизнесмен. – Но ведь я вам уже объяснил, что представляет собой эта особа, которая является матерью Лизы. По мне, так это просто трата времени.

– И тем не менее, Владимир Александрович, мне необходимо будет с ней встретиться. Кроме того, я намерена также осмотреть комнату вашей племянницы. Возможно, удастся обнаружить что-то, что даст зацепку, подсказку, где искать Елизавету, – объяснила я.

– Хорошо, я сейчас напишу адрес.

Владелец строительной компании взял лист из стопки, лежащей на столе в стильном контейнере для письменных принадлежностей, и начал писать.

– Вот, возьмите, – протянул он мне листок. – Татьяна Александровна, пожалуйста, держите меня в курсе, – попросил Донников.

– Обязательно, Владимир Александрович, я сразу же вам сообщу, как только у меня появятся сведения о вашей племяннице, – пообещала я. – Если же у вас появятся новые данные, то прошу позвонить мне вот по этому номеру. – Я протянула бизнесмену визитку со своим сотовым и встала с кресла.

Ну что же, исходные сведения о пропавшей девушке у меня есть. Правда, их очень и очень мало. Владимир Донников так и не сообщил мне о том, кто входит в круг знакомых Елизаветы. Поэтому я решила восполнить этот пробел и отправилась к матери Елизаветы, Екатерине Дмитриевне Романенковой. Какой бы безответственной родительницей, по словам владельца компании «Хальцедон», Екатерина ни была, все-таки о подругах своей дочери она должна знать. Во всяком случае, я очень на это надеялась.

До матери Елизаветы Донниковой я доехала сравнительно быстро, благо проживала она почти в центре Тарасова в многоэтажном доме. Я вызвала лифт и поднялась на седьмой этаж. На лестничной клетке было четыре квартиры – по две в каждом тамбуре. Я сверилась с адресом, который дал мне Владимир Донников, и позвонила в дверь под номером двадцать пять. За дверью было тихо. Решила позвонить еще раз.

За дверью раздались тихие шаги, и женский голос негромко осведомился:

– Кто там?

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив, – отрекомендовалась я.

– Детектив? – удивленно переспросила женщина. – Вы, очевидно, ошиблись, Татьяна Александровна. Я не вызывала никаких частных детективов.

– Вы Екатерина Дмитриевна Романенкова? – спросила я.

– Да, это я.

– Откройте, пожалуйста, Екатерина Дмитриевна, – попросила я. – Ваш адрес мне дал Владимир Александрович Донников.

– Вольдемар? – изумленно спросила Екатерина. – Но зачем? С какой целью?

– Екатерина Дмитриевна! Мы так и будем переговариваться через дверь? – не скрывая раздражения, спросила я. – Если у вас есть сомнения, то позвоните своему деверю. Владимиру, – я подчеркнула имя, – Александровичу.

Раздался звук открываемых замков, и на пороге показалась элегантная женщина лет тридцати восьми в халате изумрудного цвета, расшитом золотыми драконами. Я сразу обратила внимание на то, как они похожи с дочерью. Те же черты лица, та же фигура, только у матери Елизаветы Донниковой она явно подверглась вмешательству пластического хирурга. Уж очень искусственно выглядел несоразмерный тонкой талии внушительный бюст.

– Значит, вы – Екатерина Дмитриевна Романенкова, – еще раз утвердительно повторила я и тут же начала объяснять: – Владимир Александрович нанял меня для того, чтобы я отыскала его племянницу Елизавету.

– А зачем? – Екатерина недоуменно посмотрела на меня. – Зачем ему понадобилось разыскивать Бэтти?

Господи, что за манера у этой дамочки переиначивать имена!

– Затем, что ваша дочь, Екатерина Дмитриевна, пропала, – объявила я.

– Пропала?! Как это? Что вы такое говорите? – воскликнула Екатерина.

– Екатерина Дмитриевна, мы можем с вами поговорить? – твердым тоном спросила я, потому что мне уже надоело подпирать стенку тамбура.

– Ох, конечно, простите, проходите, пожалуйста, – забормотала Екатерина и посторонилась,