Игрок на другой стороне - Эллери Квин

Но Эмили Йорк уже вышла. Небритый гигант с беспокойством сунул голову в дверь.

— Босс, не хотите, чтобы я?..

— Убирайся! — сердито рявкнул человек с сигарой.

— Что за сукин сын этот Персивал Йорк! — произнес прыщавый.

— Садись за телефон! Старая перечница получает доход с того же наследства, что и Перси. Если он не сможет уплатить по счетам, то долг перейдет на главу семьи. Это же Йорки из Йорк-Сквера, болван!

— Тяжелая публика, — с тоской промолвил прыщавый.

— Узнаешь, насколько тяжелая, если они до тебя доберутся! Быстро начинай звонить!

Тем временем Эмили Йорк свернула в находящееся неподалеку здание, напоминающее собор. Название расположенного в нем учреждения красовалось в витринах, написанное тяжелыми литыми бронзовыми буквами, а цены на ярлыках товаров были более чем внушительными.

Внутри ощущался мужской запах, но не металла и ношеной одежды, как в раздевалке, и не опилок и пива, как в старомодном салуне, а кожи и промасленного дерева, как в фешенебельном клубе, ассоциирующийся с ароматом дорогих сигар. При виде приближающейся фигуры в юбке единственный находящийся в поле зрения служащий нашел убежище за витриной. Он был бы меньше испуган даже при появлении жирафа, если бы только тот оказался мужского пола.

Эмили Йорк подошла к нему, потребовала управляющего и, когда тот появился, начала без предисловий:

— Мистер Персивал Йорк покупает здесь одежду в кредит. Если он будет продолжать это делать, его долги превысят его доходы. Если же он прекратит покупки в кредит, ему, возможно, удастся оплатить счета. В этом случае выиграют и мистер Йорк, и ваш магазин.

Вслед за этим леди назвала себя и удалилась, оставив находившихся в пещере с сокровищами в состоянии тревожного недоумения.

Следующим в списке (а у нее имелся таковой) было заведение совсем иного рода — третьеразрядный магазин, где торговали спиртными напитками. Мисс Йорк определила управляющего по красной надписи над карманом серого измятого жакета. Это был лысеющий субъект с бельмом на глазу и влажными губами, за которыми виднелись гнилые зубы.

Мисс Йорк потребовала открыть ей кредит, а когда ей грубо заявили, что закон это запрещает, осведомилась, почему Персивал Йорк был удостоен этой чести. Она назвала управляющему точные цифры баланса, указала на висящую на стене лицензию и пообещала, что отпуск Персивалу Йорку любого товара за что-нибудь, кроме наличных денег, повлечет за собой закрытие магазина. Напоследок мисс Йорк пригрозила ревизией цен, указанных в счетах ее пьющего кузена. Этот выстрел в темноте скостил почти сорок процентов с последнего счета Персивала, который, однако, был не в состоянии оценить дерзость своей кузины.

Выполнив таким образом древнюю заповедь, гласившую, что благотворительность должна начинаться дома, мисс Эмили Йорк села в автобус, доставивший ее к месту работы — Дому социальной службы.

Глава 4

МАНЕВРИРОВАНИЕ

Он писал:

«Дорогой Уолт!

Ты единственный в своем роде.

Много ли на земле людей, столь же сдержанных и достойных, как ты?

Немного. Некоторые, рожденные в порфире, обладают природным достоинством. Некоторые сами открыто достигают высот. А некоторые, быть может самые лучшие, остаются связанными честью и их священным долгом.

Они подавлены, но не попраны, унижены, но не низки.

Истинная мера, которой измеряется человек, — это его гнев. Означает ли это, что лучшие люди — напористые и драчливые? Вовсе нет, хотя большинство людей ведут себя подобным образом. «Не наступай на меня». Великий девиз — для змеи.

Я могу заглядывать в сердца всех людей. Должен сказать тебе, что те, кто легко приходят в бешенство, сердиты на самих себя. Они не уверены в себе, не знают, что делается у них под кожей, и поэтому постоянно боятся.

Другое дело человек, знающий, кто он такой. Внутри него живет праведность, на которую ничто извне не может воздействовать. Храбрый человек не боится выглядеть робким. Он знает самого себя, и ему незачем доказывать свою смелость, так же как гиганту незачем доказывать свой высокий рост.

Слова «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю»[6] имеют глубокий смысл. Блаженны кроткие, которые никогда не обнаруживают перед другими свою внутреннюю силу.

Ты один из этих праведников, ибо не ведаешь страха. Верь в меня, и я буду охранять тебя и помогу тебе возвыситься. Нет цели, которой я не мог бы достичь. Нет силы, которую я не мог бы обуздать. Твоя вера в меня должна быть абсолютной — такой же, какова моя уверенность в тебе.

Ты знаешь, кто я. Не произноси моего имени. Не бойся узнать меня.

Теперь ты можешь сделать первый маленький шаг навстречу своей судьбе.

В этом конверте я посылаю тебе белую карточку, вырезанную особым образом. Ты должен спрятать эту карточку там, где никто не сможет ее найти.

После этого пойди в игрушечный магазин Шольца на Пятой авеню. Это большой магазин, куда ходит много народу. Не делай ничего, что может привлечь к тебе внимание. Двигайся в толпе неторопливо, пока не очутишься в последнем проходе, идущем вдоль северной стены от начала до конца.

В середине прохода ты увидишь игрушечные пишущие машинки, печатные станки, печати и тому подобное. Иди дальше, пока не увидишь на стенных полках красно-голубые коробки, на которых написано золотыми буквами: «Волшебные печати». Цена каждой — один доллар сорок девять центов плюс налог на продажу.

Держи деньги наготове. Не проси коробку, пока не привлечешь внимание продавца. Говори потише. Сделай покупку быстро, попроси завернуть в обычную бумагу и уходи потихоньку.

Сделай все, чтобы не обращать на себя внимание окружающих.

Иди к Третьей авеню и сверни направо. За углом увидишь супермаркет. Там тебя никто не знает. Войди и купи достаточно продуктов, чтобы попросить большую бумажную сумку, но недостаточно, чтобы наполнить ее доверху. Сунь туда вместе с покупками и пакет из магазина Шольца. С этого момента ты просто человек, идущий домой с сумкой, полной покупок.

Возвращайся к себе и запрись в своей комнате. Опусти шторы. Открой коробку и вытащи игрушечный печатный набор. Найди букву «J» — в наборе только заглавные буквы — и открой штемпельную подушечку.

Прижми к ней букву «J» и попрактикуйся в отпечатывании ее на листе бумаги, пока у тебя не будут получаться только хорошие четкие отпечатки.

ОЧЕНЬ ВАЖНО! Не забудь уничтожить бумагу, на которой ты практиковался.

Потом возьми карточку, вложенную в этот конверт. Положи ее на стол в следующем положении:

Затем очень аккуратно прижми к штемпельной подушечке букву «J» и отпечатай ее на карточке вот так:

Дай букве высохнуть. После этого положи карточку в простой белый конверт, запечатай его и напиши на нем печатными заглавными буквами:

РОБЕРТУ ЙОРКУ

ЙОРК-СКВЕР

НЬЮ-ЙОРК, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК

Наклей на конверт пятицентовую марку и аккуратно спрячь его во внутренний карман. Если успеешь, отнеси его до 9.30 в почтовый ящик на Сарри-стрит. Если нет, пойди на почту на Черч-стрит и опусти конверт в ящик снаружи. Не торопись, но и не мешкай.

Выполни как следует все инструкции, указанные в письме, и позже тебе будет легко выполнить более сложные поручения.

Мне известно прошлое и будущее. Я предсказываю: самое позднее через несколько дней все будут дрожать, когда ты шевельнешь рукой.

Избавься от этого письма так же, как и от остальных.

Не подписываюсь, так как ты знаешь, кто я!

».

Глава 5

ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ХОД

— Я принес почту.

Деловые отношения Тома Арчера с Робертом Йорком были корректными и достойными. Работа над регистрацией пополнений коллекции марок Роберта протекала спокойно, и вчера за ленчем они согласились с вежливостью дуэлянтов, что конец приближается, и скоро они могут приступить к заключительной каталогизации. Кроме того, они трудились и над семейным бюджетом — разумеется, той его частью, которая касалась четверых Йорков вместе, а не по отдельности. Роберт Йорк, будучи старшим из кузенов, с общего согласия отвечал за эту работу. Том Арчер, в качестве секретаря Роберта, помогал ему, будучи осведомленным в таких делах, как плата за уход за домами и парком, жалованье за неполный рабочий день — например, миссис Шривер, экономке, уходящей на ночь и обслуживающей Персивала и Роберта, и тому подобное.

Некоторая сдержанность в отношениях между боссом и секретарем, несомненно, способствовала эффективности их работы. Том Арчер, будучи в глубине души миролюбивым человеком, и Роберт Йорк, чья самоуверенность сочеталась с требованием вести честную игру, стыдились вспышки гнева из-за злополучных «Си-беков». К тому же каждый имел неизвестную другому особую причину для желания сохранить их отношения неизменными. В этом смысле упомянутая почта была досадным фактом, ибо могла расстроить установившееся равновесие.