Самозванка - Скотт Вестерфельд

травмы, полученной на тренировке, мне кажется, будто там рвется что-то такое крохотное, что даже автодок не способен заметить.

Лифт останавливается на этаже, где расположен офис отца, и там нас уже ждут Рафи и ее помощница. Папа никогда не встречается со мной без присутствия моей сестры. Ведь привязываться к своей запасной дочери как-то неправильно.

Рафи окидывает взглядом мои спортивные штаны, раскрасневшееся лицо и компресс на руке.

– От тебя так и веет напряженной работой, – говорит она – в ее задачу, напротив, входит привносить во все происходящее беззаботность. А потом с сочувствием легонько пожимает плечами. – По крайней мере, он сумеет нас различить.

Ее слова вызывают у меня улыбку.

Однажды, когда нам было по десять лет, мы решили подшутить над отцом и нарядились наоборот: Рафи – в тренировочный костюм, я – в сарафан. Целый час она приводила меня в порядок, а я все это время ерзала.

Папа даже не заподозрил обмана – в отличие от Доны, которая потом месяц не разрешала нам летать на скайбордах[3]. Но наказание стоило этих мгновений власти над нашим отцом – осознания того, что не все находится под его контролем.

Теперь же он заставляет нас ждать.

Ная проверяет показатели на дисплее моего компрессионного рукава, в то время как помощница Рафи составляет список вечеринок, которые сегодня посетит моя сестра. Никаких особо людных мероприятий не планируется, поэтому я останусь здесь и буду наверстывать тренировочные часы, потерянные из-за сломанной руки.

Обычно я с радостью остаюсь дома. Но после месяца изнурительных тренировок мне просто необходимо потанцевать в клубе. Это одно из важных мест, где мне разрешается, покинув семейные апартаменты, занять место Рафи на танцполе.

По правде говоря, танцую я лучше своей сестры. Конечно, когда дело не касается балета или бальных танцев. А вот трепыхание в толпе потных незнакомцев как нельзя лучше походит на бой, которому ее не обучали.

Помощница заканчивает со списком, и Рафи смотрит на меня.

– Сестренка, ты знаешь, для чего мы здесь?

Я отрицательно качаю головой. Она выглядит разочарованной и подает мне рукой один из наших старых сигналов. Мы начали пользоваться ими, когда поняли, что за нами все время наблюдают.

Доверься мне и делай как я.

Можно подумать, обычно я поступаю иначе.

Двери в кабинет распахиваются, и на пороге возникает Дона Оливер.

– Отец сейчас вас примет.

Офис отца расположен на самом последнем этаже башни, которая построена им по устаревшему принципу – на стальном каркасе. Магнитные опоры не вызывают у него доверия – только металл и камень.

С высоты двухсот метров город выглядит ничтожным. Лес вдали превращается в зеленые размытые пятнышки. На его фоне тяжелые наползающие тучи кажутся огромными и несокрушимыми.

Сестра приседает в реверансе, я склоняю голову. Наш отец продолжает смотреть в эйрскрин[4], не обращая на нас никакого внимания.

– Девочки, вы заметили изменения в вашем распорядке дня? – подает голос Дона.

– Трудно не заметить, – ворчит Рафи. – Меня вы отправили на все вечеринки. А Фрей – только посмотрите на бедняжку, она же вся переломана!

– Уверена, это очень непросто, – говорит Дона. – Но необходимо.

Рафи оборачивается к отцу.

– Вопрос касается сделки Палафоксов, да?

Не отрывая глаз от экрана, он улыбается сам себе.

Я понятия не имею, о какой сделке идет речь. Бизнес и политика меня не касаются. Я лишь знаю, что Палафоксы – правящая семья Виктории. Небольшого слабого городка в четырехстах километрах к югу от Шрива, не представляющего военной угрозы.

– Очень хорошо, Рафия. – Дона озаряет мою сестру сдержанной улыбкой. – Соглашение практически выполнено. В следующем месяце мы объединим с Викторией наши спасательные операции.

– Ты хочешь сказать, мы будем обеспечивать им безопасность, – поправляет ее Рафи. – Защищать их от мятежников, пока они будут исследовать руины.

Ржавые руины – так, значит, все дело в стали.

Эту историю знает каждый ребенок. Несколько веков назад жили люди, называемые ржавниками, потому что они обожали металл. Они выкапывали рудники, отравляли реки и в поисках железа перерывали целые горы. Они использовали его в строительстве своих городов, машин, механизмов и, конечно же, оружия, которым истребляли друг друга.

Теперь все, что осталось от ржавников, – это руины. Останки былого мира, ставшего нашим наследием.

Выходит, исследовать погибшие города и повторно использовать металл ржавников гораздо проще, чем добывать его из земли. Наш отец обожает строительство и в скором времени опустошит все руины возле Шрива.

Поэтому он и хочет заключить сделку. Защита в обмен на металл.

Дона Оливер продолжает улыбаться, но выражение лица Рафи вызывает у меня тревогу. У нее дергается глаз, словно она вот-вот закатит истерику.

– С чего бы Палафоксам доверять тебе? – обращается она к отцу напрямую. У меня перехватывает дыхание, Дона заметно напрягается.

Но тот, похоже, ничуть не злится. Проходит секунда, прежде чем он отводит глаза от эйрскрина и окидывает взглядом нас обеих: меня, вспотевшую и раненую, и мою сестру, внимательную и сосредоточенную.

Мы точно обоюдоострый нож.

– Хороший вопрос от умной девушки. С какой стати им доверять нам и позволять вводить армию на территорию их руин? – Он снова улыбается. – Ответ прост: они и не доверяют.

Биение моего сердца отдается в правой руке.

Никто не доверяет нашему отцу. Все прекрасно помнят, что он сделал со своими союзниками, как только получил от них желаемое. Теперь они стали никем, будто их никогда не существовало.

Наш отец создает свою собственную реальность.

– Палафоксам нужно подтверждение наших добрых намерений, – говорит он. – Гарантия того, что, как только мятежники будут изгнаны, мы вернем им руины.

У сестры блестят глаза, словно она с трудом сдерживает слезы.

– Папочка. Не делай этого.

– Они настояли. – Его голос становится мягче. – Это должно быть что-то, чем мы ни за что не захотим рисковать. Нечто очень ценное для нас, дороже всего на свете. Самое лучшее.

– Ты не можешь! – кричит Рафи. – Я не позволю тебе!

Воцаряется пугающая тишина – как это обычно бывает, когда она повышает на него голос. Дона выглядит так, будто хочет провалиться сквозь землю. В этот миг на меня обрушивается понимание того, о чем они говорят: он собирается отправить мою сестру семье Палафоксов в качестве заложницы.

В этой сделке она выступает гарантом. Если отец удерживает руины, Палафоксы забирают себе Рафи.

Пол у меня под ногами начинает крениться. Нас никогда не разлучали дольше, чем на пару дней.

– Таковы условия, – произносит он. – Палафоксы настояли.

– Но они узнают! – Со срывающимся голосом она приближается к его столу. – Она не сможет их обмануть!