Чувственный рай - Мэгги Кокс

— Знаешь, Захир, я лучше останусь здесь. Мне сегодня не хочется оказаться в городской суете, пусть даже я буду наблюдать ее из тонированных окон твоей машины.

Захир тяжело вздохнул. С тех пор как он потерял отца и унаследовал трон Кабуядира, от него ждали мудрого наставничества и помощи подданным. Но своей сестре он не помог, несмотря на всю власть и могущество.

— Что же ты будешь делать здесь одна весь день? — Он очень старался, но не смог скрыть отчаяние в голосе.

Она покачала головой, не глядя на него:

— Я буду делать то, что обычно. Сидеть здесь и вспоминать, как я была счастлива с Ажаром и как я уже никогда не буду счастлива снова.

— Надо было тебе выйти замуж по сговору, по нашему обычаю! — взорвался Захир, шагая по каменным плитам вокруг пруда. — Тогда потеря мужа не стала бы для тебя таким ударом. Эта… эта женитьба по любви была ошибкой. Неужели наша трагическая история не научила тебя этому?

Фарида наконец подняла на него глаза:

— Как ты можешь говорить такие ужасные вещи, Захир? Наши родители поженились по любви, а не по сговору, и в их жизни было столько радости и счастья, что им все завидовали. Неужели ты забыл, как хорошо было рядом с ними? Помню, однажды папа сказал мне, что любовь к маме сделала его жизнь более наполненной и счастливой, чем что бы то ни было.

Обхватив руками широкую грудь, Захир остановился в задумчивости:

— И когда она умерла, он был сломлен настолько, что вскоре последовал за ней. Неужели ты забыла это?

— Ты изменился, Захир, и это тревожит меня, — грустно сказала Фарида. — Ты безупречен как правитель, отец гордился бы тобой. Но то, как жестоко ты обошелся со своим сердцем, сделало тебя черствым. Помнишь пророчество «Сердца отваги», хранящегося в нашей семье уже несколько столетий? В нем говорится, что все сыновья и дочери династии Казим-хана будут жениться по любви. Помнишь?

— Да, да, я помню. Но что касается меня, я собираюсь поступить по-другому. Собственно, сегодня я проведу предварительные переговоры по поводу свадьбы с дочерью эмира Каджистана. Ей только что исполнилось восемнадцать, так что партия подходящая. Это хороший вариант, Фарида.

— Ты собрался жениться на скудоумной невзрачной дочери нашего соседа? О чем ты думаешь? Она сведет тебя с ума не то что за несколько дней, а за несколько часов!

— Да, но, поскольку это брак по расчету, я не обязан буду проводить все дни рядом с женой. У нее будут свои интересы, а у меня — свои.

— И что же это будут за интересы? Регулярные посещения косметологических кабинетов в надежде, что у них найдется волшебный эликсир, который сделает ее красивой? Брат, я верю в магию, но даже мне было бы трудно поверить в настолько сильные чары.

— Фарида! — Захир немедленно выказал свое неудовольствие этой насмешкой над своей потенциальной невестой. — Ты точно со мной не поедешь? Когда я закончу дела, мне будет не хватать твоего общества.

— Прости, Захир, но я уже ответила. Я предпочту остаться здесь в одиночестве. Однако я умоляю тебя прийти в себя и забыть о планах этой неразумной женитьбы на дочери эмира. Неужели тебе никогда не хотелось влюбиться, как наш папа? Как все наши предки? Как я?

Сверкающие голубые глаза, окаймленные длинными ресницами, промелькнули в памяти Захира, вызвав страстное стремление увидеть их обладательницу.

— Этот разговор не имеет смысла. Я не хочу прибавлять себе горя и боли. Я и так испытал достаточно. Скажи лучше, тебе привезти что-нибудь из города?

— Нет, спасибо. Хорошо тебе съездить, и возвращайся поскорее, — ответила сестра с легким проблеском улыбки и вернулась к своим одиноким размышлениям, глядя на тихую чистую воду у ног.

Джине пришлось отчаянно бороться за право поехать в Кабуядир, чтобы на месте изучить украшение, о котором она вместе с коллегами собирала сведения на протяжении нескольких недель, но она выиграла битву.

Пока они с коллегой Джейком Риверсом ехали в аэропорт, Джина смотрела в окно маленького «фиата», размышляя о скором возвращении туда, где отдала сердце прекрасному загадочному незнакомцу. О нем она грезила на протяжении трех лет. В мечтах она бесконечно возвращалась в ту изумительную ночь, которую они провели под небом пустыни.

— Захир, — прошептала она.

Уже не в первый раз она думала о том, где он сейчас, что делает. Может, он женился на девушке из своей страны? Может, у него родился ребенок, который теперь безмятежно играет возле его ног, переполняя его сердце гордостью? Думает ли он иногда о Джине и о том удивительном соединении сердец, которое им выпало? Или отнес случившееся на долю временного помутнения, безрассудства, о котором пожалел, когда она бессердечно отвергла его приглашение вернуться, предпочтя карьеру?

Сильно прикусив губу, Джина предавалась горьким сожалениям. Да, она хотела, чтобы отец ею гордился, хотела почтить память матери. Но, сделав выбор, она пожертвовала, быть может, единственным шансом стать счастливой.

— Не могу поверить, что ты уже бывала в Кабуядире. Каково там? — вдруг спросил Джейк, пробираясь по парковке.

Джина закрыла глаза и позволила впечатлениям захлестнуть себя: аромат экзотических приправ и курений, разговоры на языках, происходящих из Персидской империи и Византии, яркие сочные цвета товаров, продающихся на рынке, и пьянящий знойный ветер в саду Хусейнов, колышущий душистый воздух.

С особой ясностью ей вспомнилось лицо Захира, его темно-шоколадные глаза, одного взгляда которых оказалось достаточно, чтобы навсегда пленить ее сердце…

— Какими бы словами я его ни описывала, все будет не то. Ты сам все увидишь, когда мы приедем.

Он улыбнулся в ответ. Они припарковались.

— Ладно. Кстати, как поживает профессор Коллинз? Над чем он сейчас работает? — В голосе Джейка были одновременно любопытство и восхищение, а Джина постаралась сохранить нейтральное выражение лица.

Обычно она старалась отделять частную жизнь от профессиональной. Но ее амбициозный молодой коллега, конечно, не мог не полюбопытствовать. Он с самого начала признался, что «большой поклонник» профессора Джереми Коллинза и его достижений в науке.

— Не знаю. По правде говоря, он не очень хорошо себя чувствовал в последнее время. К счастью, я подыскала для него новую экономку, которая производит впечатление сердечного и заботливого человека. Так что я уверена, что с ним все будет в порядке, пока я в отъезде.

Джина надеялась, что не выдала своего беспокойства. Ее отец показался ей уязвимым и хрупким. Поэтому для нее было большим облегчением найти Лиззи Элридж. Она будет просто идеальна в качестве экономки. Женщина за сорок, мать-одиночка с ребенком одиннадцати лет, она была практична и в то же время добра. Они с отцом сразу нашли общий язык. «Он в надежных руках», — думала Джина, катя чемодан к автобусу, который должен был доставить их с Джейком к входу в аэропорт.