Бывший муж: дважды в одну реку (СИ) - Селезнёва Алиса

«До чего же хорошо, Господи! До чего же хорошо!»

Закутавшись в одеяло, Саша поднялась с кровати, обняла Яшу со спины и поцеловала в плечо. На нём не было вчерашней рубашки. Только синие обтягивающие джинсы и коричневый кожаный ремень.

‒ Привет, ‒ пропела она.

‒ Доброе утро, ‒ резко развернувшись, он сжал её в объятиях и чмокнул в нос. Он и раньше так делал. Тогда, когда они ещё жили вместе, но Саше не нравилось. Раньше не нравилось, а сегодня от столь простого, незамысловатого проявления нежности она едва не пустилась в пляс, погладила его по рельефным рукам и животу, задержала ладонь на блестящей бляхе ремня и повела к кровати. Впрочем, дойти и упасть на помятую постель они не успели. Яшин живот громко и предательски заурчал. Ни дать, ни взять барабанная дробь посреди арии скрипки.

‒ Соловья баснями не кормят, ‒ засмеялась Саша и пробежала двумя пальцами по его коже от желудка до ярёмной впадины. ‒ Попробую сходить на кухню и принести еды, а потом можно продолжить начатое.

Он кивнул. Она подошла к дорожной сумке и вытащила кружевную сорочку голубого цвета и тонкий шёлковый пеньюар. Одеяло полетело на кровать. Секунда, и Саша уже стояла хоть сколько-то, но одетая.

‒ Я мигом, ‒ пообещала она и быстро клюнула Яшу в губы.

Дверь на кузню была широко распахнута. Раиса Павловна уже вовсю хлопотала у плиты и, тщательно помешивая, что-то жарила в большой чугунной сковородке. По запаху этим чем-то была яичница с помидорами.

‒ Доброе утро, ‒ проговорила Саша и, вытянув руки над головой, сладко потянулась.

Раиса Павловна не ответила, тогда Саша, решив, что мать её попросту не услышала, поздоровалась снова и для верности слегка покашляла.

‒ Доброе утро, мама!

После такого приветствия Раиса Павловна уже, конечно, обернулась и как следует сверкнула глазами. В руках у неё осталась железная крышка, и явно разозлённая чем-то женщина принялась ей яростно размахивать.

‒ Сашка, ты совсем совесть потеряла? Постороннего мужика в дом к матери привела! Я из-за ваших охов-вздохов полночи не спала, а мне, между прочим, через час на «Дружбу» ехать. Там мука по акции. Ты его где вообще откопала?  В сугробе? Один из твоих командировочных, или первого встречного в постель уложила? Я даже боюсь представить, чем ты у себя в Москве занимаешься, если здесь мать ни на грамм не постеснялась.

Саша насупилась и опустила глаза в пол. Хорошее настроение как рукой сняло. Она вновь почувствовала себя четырнадцатилетней девчонкой, которую отчитывают за чересчур яркий макияж или короткую юбку.

‒ Здравствуйте, Раиса Павловна! Как поживаете? Как Ваши суставы?

Железная крышка со звоном выпала из рук хозяйки дома и покатилась по полу. Челюсть у Раисы Павловны отвисла до колен. Тех самых, которые болели у неё уже порядка десяти лет. Широко улыбнувшись бывшей тёще, полностью одетый Яков помахал рукой и встал рядом с бывшей женой.

‒ Яшенька! ‒ Голос у матери Саши мгновенно изменился, став мягким и заискивающим. ‒ Так это ты вчера с Шурочкой пришёл? Ой, родненький! Ну, надо же… А я себе тут такое напридумывала!

И, всплеснув руками, Раиса Павловна бросилась поднимать крышку с пола.

‒ Ты голодный, да? Хотя чего я спрашиваю? Конечно, голодный. После таких-то нагрузок… Ну ничего! Я тебе сейчас блинчиков нажарю. Вкусных, со сгущенкой. Ты ведь со сгущенкой любишь, правда? Не со сметаной.

‒ Да-да, со сгущенкой. Всё-то Вы, Раиса Павловна, помните.

Изогнув бровь, Саша с удивлением взглянула на бывшего мужа. Он, что действительно любит блины со сгущенкой? А она почему об этом не знает? Мать знает, а она нет! Нехорошо как-то…

‒ Ну, чего ж вы в дверях-то стоите? Прям как неродные. Садитесь давайте-ка за стол. Пять минут, и всё будет, ‒ восклицала Раиса Павловна, смешивая в кастрюле муку, яйца, кефир и молоко с сахаром. ‒ В ногах-то точно правды нет.

«В заднице её ещё меньше», ‒ хотела сострить Саша, но всё же сдержалась и скромно села на первый попавшийся стул. Яша опустился на табуретку рядом и по-хозяйски закинул руку ей на плечо. Сашина мать, заметив это, так и расплылась в улыбке.

‒ Вы, значит, помириться решили? ‒ спросила она, вливая в сковородку масло.

‒ Решили, ‒ кивнул Яша, а затем жарко зашептал Саше в ухо: ‒ Сейчас позавтракаем и сразу в ЗАГС заявление подавать.

От смеха на глазах у Саши выступили слёзы. В одном Яша ни капли не поменялся. Он был ужасно старомодным, а ей это качество в нём всегда нравилось. Комментарий от автора: кто про что, а лысый всё о расчёске, то есть о литмобе)) И сегодня я хочу представить вам прям огненную работу. В прямом и переносном смысле этого слова!  Что делать, если твой муж ‒ пожарный? А если он бывший муж, но при этом вытащил тебя из пожара? Романтично?! На мой взгляд, очень! А вот героиня злится! Почему, узнаете щёлкнув по баннеру. Кстати, если любите животных, тогда вам точно стоит заглянуть в книгу. Там такие Карл и Зюзя))

Часть 9

Они шли по заснеженной тропинке, и Яша держал Сашу за руку. Часы показывали полдень, поезд на Москву отправлялся в четыре, поэтому времени у них было ещё навалом. Ни Дениска, ни Георгий Константинович, к величайшей Сашиной радости, о себе не напоминали.

‒ А ты, кстати, почему не на работе? День в самом разгаре, а ты тут со мной по улицам шатаешься.

‒ А я сегодня решил на работу не ходить. Сказал начальнику, что заболел. ‒ И в подтверждение собственных слов Яша очень неправдоподобно покашлял.

Остановившись посреди дороги, Саша упёрла руки в бока и театрально вздохнула. Грудь её так и душил смех.

‒ А Вы, оказывается, разгильдяй, Яков Алексеевич! Прям оторва! Не замечала за Вами такого раньше. Это кто Вас так испортил?

‒ Жизнь! ‒ с чувством парировал Яша. ‒ Меня испортила жизнь! За декабрь у меня шестьдесят пять часов переработки, поэтому сегодня я с чистой совестью позволил себе прогулять. Всё-таки бывшая жена из столицы не каждый день приезжает.

‒ Да ладно, отмазываться! Признайся, что сегодня ты просто решил схалявничать, а мной так, для вида прикрываешься.

Расположение духа у Саши после поедания блинчиков было самое что ни на есть распрекрасное, отчего, вспомнив юность, она задорно показала Яше язык и даже слегка ногами потопала. Шуба на ней была вчерашняя, а вот сапоги на утреннюю прогулку она одолжила у матери. Благо носили женщины один размер. Обувь Раиса Павловна выбирала без всяких каблуков и тем более «шпилек», на плоской литой подошве либо на «горке», но зато тёплую, удобную и со специальным покрытием от скольжения.

‒ Прикрываюсь, говоришь?

Небольшой тщательно слепленный из снега комок прилетел Саше прямо в коленную чашечку, а ровно через полсекунды почти такой же угодил в предплечье. Больно не было, но она всё равно оторопела. Стояла и хлопала искусственными ресницами, а Яша в это время неторопливо лепил третий снежок.

‒ Защищайтесь, миледи!

‒ Миледи?! Ну, я тебе сейчас покажу, кто из нас миледи! ‒ И, наклонившись, Саша принялась комкать снег голыми наманикюренными пальчиками.

Лицо у неё раскраснелось, капюшон спал, даже верхняя пуговица на шубке расстегнулась, а она всё катала и катала снежки, пока ладони у неё вконец не заледенели. Яша был почти весь в снегу: его чёрное пальто побелело, остатки Сашиных снарядов лежали даже на шарфе, шапка съехала на бок, но его это ничуть волновало. Яша смеялся, точно ребёнок, громко и беззаботно, и Саша думала о том, что в жизни не слышала более приятного и искреннего смеха.

‒ Ты, наверное, совсем окоченела? ‒ Он подошёл вплотную и, взяв её руки в свои, принялся быстро на них дышать, а затем мягко и осторожно растирать. Пальцам от его прикосновений и, правда, стало легче. Саша благодарно кивнула и натянула на уже вполне согретые ладони кожаные перчатки.

‒ Сто лет не играла в снежки, ‒ призналась она, отряхивая от снега то его пальто, то свою шубу. ‒ Я и не знала, что это так увлекательно. Надо подсказать шефу, чтобы внёс снежки в обязательную программу корпоративов. И дёшево, и удовольствия много, а главное ‒ все трезвые.