Завтра война - Александр Зорич

А вот и вопрос, который возник у меня сразу же, как только Шубин упомянул гребешки:

— Истребители джипсов — это те самые объекты, которые, помимо прочего, обладают фантастической маневренностью? О которых я целое сочинение вчера написал?

— Ваша фамилия Пушкин?

— Так точно!

— То-то я думаю, отчего вы все время так нахально скалитесь.

— Осмелюсь возразить: не нахально, а вдумчиво!

— »Вдумчиво скалиться» — это что-то новое в человеческой мимике. Больше подходит для сирхов. Но вы правильно скалитесь, кадет Пушкин. Действительно, гребешки — не только отлично вооруженные, но и удивительно верткие аппараты. Наши специалисты разработали тактическое наставление по борьбе с джипсами. В той части, которая касается уничтожения гребешков, ваши мысли в целом совпадают с мнением лучших экспертов и операторов штаба. Еще вопросы?

— Сегодня семнадцатое мая. Что происходило все эти дни?

Правильно, Колпин. Очень своевременный вопрос.

— Война, кадет. В районе Наотара идет настоящая война. Комбайны джипсов продолжают сбор органических веществ на планете. Оперативное соединение «Тиштрия» в течение недели пыталось уничтожить джипсов самостоятельно. После повторной крупной неудачи эксперты Конкордии наконец поняли, что лобовые атаки неэффективны. Кроме этого, Конкордия признала, что их корабли и флуггеры технически несовершенны. Великий Диван по тайным каналам обратился к Совету Директоров за помощью. У нас в таких случаях астрополитическим партнерам отказывать не привыкли. Поэтому с одиннадцатого мая мы тоже принимаем участие в конфликте. Для борьбы с джипсами создан секретный Экспедиционный Флот «Наотар». При этом командование Конкордии уступило нам честь служить главной ударной силой в операции по окончательному решению вопроса. А соединение «Тиштрия» будет проводить отвлекающую операцию. Еще вопросы?

— Не подойдут ли к каравану джипсов подкрепления? — поинтересовался осторожный Быстров.

— Этого мы знать не можем.

— Что мы будем делать? Прикрывать десант, ударные флуггеры, бороться за завоевание общего превосходства в кубатуре операции?

— Конкретные боевые задания вы получите уже в эскадрильях. Сейчас я могу лишь обрисовать общую направленность боевых действий. Командование не стремится к полному уничтожению каравана джипсов. Главная задача операции — заставить чужаков убраться из звездной системы Дромадера. Показать джипсам решимость Великорасы единым фронтом отстаивать свои колонии, невзирая на различия в политическом устройстве и физиологии. Кроме этого, наше командование хочет на практике проверить некоторые технические новинки и дать возможность в реальных боевых условиях выдвинуться талантливой молодежи. Это о вас, ребята. — Шубин улыбнулся.

Глава 2

Генеральный конструктор

Май, 2621 г.

Испытательный полигон Санта-Роза, провинция Ла-Пампа

Южноамериканская Директория

Дул неласковый западный ветер, без какого в Патагонии не обходится ни одно себя уважающее утро.

На пустующих зрительских трибунах с видом на испытательный полигон стояли двое мужчин. Оба с тревогой вглядывались в небо.

С минуты на минуту пятый прототип истребителя «Дюрандаль» должен был войти в плотные слои атмосферы. С минуты на минуту должна была решиться судьба проекта, стоившего Объединенным Нациям кругленькой суммы в шесть целых шесть десятых миллиарда терро.

— Да за шесть миллиардов терро я могу купить пол-Патагонии! — темпераментно разорялся тот, что был в штатском (его звали Марио), как будто это были его личные деньги, а не деньги Объединенных Наций.

То и дело чертыхаясь, Марио прижимал руками хлопающие на ветру полы своего пижонского плаща цвета металлик. Он много говорил, много ругался, много жестикулировал.

— Купить Патагонию можно и целиком. Только какой смысл? Разве что чоругам ее перепродать. Пусть переселятся сюда и передохнут все. От скуки.

Собеседник Марио был одет в ношеный комбинезон инженерного персонала военфлота. Бывалая повседневная униформа без знаков различия прекрасно сочеталась с медвежьей сутулостью фигуры и суровостью черт его лица. Он культивировал бороду (лет триста назад вышедшую в Южной Америке из моды), глядел нелюдимом и разговор поддерживал в основном из вежливости.

Это был Роланд Эстерсон, генеральный конструктор истребителя последнего поколения «Дюрандаль».

Роланд с трудом терпел Марио и всем сердцем ненавидел Патагонию. «У него тяжелый характер», — говорили про Эстерсона его подчиненные.

Марио напрягся и опустил армейский бинокль.

Роланд помрачнел.

Теперь «Дюрандаль» был видим невооруженным глазом — вот она, медленно увеличивающаяся черная запятая, окруженная золотистым маревом. Вот оно, блистательное будущее Военно-Космических Сил!

— Давай, давай… Пошел, пошел, да пош-шел же, тварь ты эдакая! Ну же! — Марио нетерпеливо пританцовывал на месте.

Эстерсон казался спокойным. Он опустил голову и принялся массировать затекшую шею. Даже если «Дюрандаль» взорвется прямо сейчас, он ничего не потеряет. В конце концов это незабываемое зрелище он уже имел счастье видеть четыре раза — вполне достаточно, чтобы приелось самое лучшее шоу.

— А-а, проклятый! Держись, с-скотина! Три минутки еще продержись! — заклинал Марио далекий истребитель.

Эстерсон вынул из пачки сигарет «Солнечная Конкордия» одну и закурил. Не будь Марио так увлечен аттракционом, он мог бы заметить: у Эстерсона сильно дрожат пальцы.

Тем временем Марио от заклинаний вольфрамокерамитовой птицы перешел к более высоким материям.

— Пресвятая Дева! — взмолился он, темпераментно ломая руки. — Ну сделай же! Сделай! Тебя просит твой маленький Марио! Чего тебе стоит? Я буду хороший! В это же воскресенье я закажу в Санта-Розе молебен. Нет, два молебна! Три! Четыре! Десять! Да я построю церковь! Прекрасную церковь! Собор! Если ты мне поможешь, что я только не сделаю для тебя! Хочешь, я построю собор? Мне это раз плюнуть! И не только в Санта-Розе, но и в самом Буэнос-Айресе! На Марсе! На Ганимеде! Мне раз плюнуть! Мой тесть, между прочим, главный архитектор Солнечной, ну ты знаешь! Умоляю тебя, Пресвятая Дева! Пожалуйста!.. Хочешь, я брошу Хуаниту? Хочешь?! Я брошу Хуаниту! Брошу! Узы брака священны! Только сделай так, чтобы эта проклятая консервная банка…

Многие нашли бы этот монолог артистичным, забавным и даже в чем-то трогательным. Только не Эстерсон. Для него, воспитанного в скупом на аффекты, традиционном шведском духе, молитва аргентинца Марио была не более чем фиглярством клоуна — вконец изолгавшегося перед самим собой и перед почтенной публикой.

Несколько лет назад Марио купил Эстерсона точно так же, как сейчас пытался купить Пресвятую Деву. Только обещал он тогда не собор на Ганимеде, а восемь миллионов терро, ноги мыть и воду пить.

Сигарета догорала, но Роланд тут же прикурил новую — лишь бы не глядеть в небо. Как вдруг Марио подскочил на месте словно ужаленный и заорал:

— Нет! Только не это! В пятый раз! Ч-черт! В пятый раз! Силы небесные! Да что же это, Эстерсон, что же это такое?!

Не меняясь в лице, Роланд Эстерсон поднял глаза. Огненная хризантема, несколько секунд назад бывшая «Дюрандалем», его «Дюрандалем», распустилась в утренней голубизне. «Дюрандаль» падал совершенно беззвучно, но в ушах у Эстерсона грохотали похоронные барабаны Клона.

Лепестки хризантемы посерели, поникли к земле.

Только теперь их достиг хлопок далекого взрыва.

Вот они — годы работы, тонны умной аппаратуры на борту флуггера и килотонны — в эллингах экспериментального завода. Надежды генерального конструкторского бюро и сотен смежников. Пошли на освещение и обогрев околоземного пространства…

— Что же это, Эстерсон, а?! Опять что-то не предусмотрели?! Опять что-то прошляпили, черт бы вас побрал?! — брызгая слюной, орал Марио. — Что на этот раз? Опять какой-то синхротрон раком вставили?!

— Я уже объяснял вам, господин Марио, — бесцветным голосом затянул Роланд, — что задача комплектации истребителя, да и любого флуггера вообще, двухрежимным генератором защитного поля решаема, по преимуществу, в теоретическом ключе. Практически же никто ее не решил: ни энтли Конкордии, ни «восхищенные» чоругов, ни инженеры Объединенных Наций. Наши смежники из бюро Газади уже сотворили одно чудо — компактный щит-генератор, который кое-как удалось вписать в несущие конструкции «Дюрандаля». И все равно масса генератора слишком велика для такой легкой машины, как истребитель. Из-за этого мы были вынуждены отказаться от «русского стандарта» маневренности. Хорошо, давайте будем козырять перед Департаментом Флота не высшим пилотажем, а неуязвимостью в безвоздушном пространстве. Давайте на этом остановимся. Но нет же, вам этого мало. Вы хотите, чтобы истребитель сохранял неуязвимость и при атмосферных полетах! Но ведь мы видим: защитное поле изменяет параметры турбулентности и обтекание корпуса воздушным потоком принимает принципиально иной характер. Это фатально сказывается на прохождении аппаратом атмосферы, и хотя я неоднократно…