Невыдуманные истории. эссе, статьи, прозаические миниатюры - Лена Терехова

Миша ушел. Он находился в шоке после увиденного и услышанного. Такую Лану ему еще не приходилось видеть. Он шел по улице. Зима, мороз, но лицо горело, как в жару, видимо, проклятья еще били в цель. Что ж, придется начинать новую жизнь, в одиночку, а там видно будет. У него уже был план и первый шаг сделан- Миша поступил на курсы кузнецов и по их окончании собирался идти на завод. Люди были нужны, зарплата достойная- все наладится. Главное – не сдаваться. Так его учила семья.

5

Когда она пристрастилась к таблеткам? Этого Лана уже и не помнила. Мама всю жизнь ее от чего-то лечила. Обследований никаких толком не проходили, мама сама ставила диагнозы и назначала лечение. С нервами у Ланы всегда были нелады, натура темпераментная, взрывная, и чтобы как-то уравновесить свой пыл она по началу пила пустырник. Помогало, но ненадолго. А потом выяснилось, что если дозу превысишь, то вместо успокоения наоборот перевозбудишься и потом уже угомониться очень сложно.

Вскоре пустырник перестал помогать. Мама, работавшая кастеляншей в поликлинике, переговорила со знакомыми докторами и выпросила для дочери глицин. Вроде бы совершенно безвредно, даже детям прописывают. Но Лана и тут умудрялась так рассчитать дозу, чтобы получать не лечение, а удовольствие. Через некоторое время в ход пошли уже барбитураты – «Мазепам», «Назепам» и «Феназепам». Лана плохо спала, много нервничала, а «Фенобарбитал» действительно помогал. Но здесь было одно большое «НО». Привыкание. Зависимость. Наркомания. С легкой руки мамы Нели Лана превратилась в наркоманку, а сама Неля в ее постоянного поставщика-дилера. Это была их маленькая семейная тайна, тайна за семью печатями.

Распознать наркомана-таблеточника сложно, тесты, купленные в аптеке, наличие в организме лекарств этой группы не распознают, так что даже если человек «под кайфом», тест покажет, что он чист. Чтобы доказать, что такой человек наркозависим, нужен целый ряд специальных анализов, а их не делают без согласия самого «больного». Лана прекрасно осознавала, что никто и никогда не докажет ее пристрастие к таблеткам счастья, а добровольно рыть под своими ногами яму она тоже не будет – не дура.

Закрыв дверь за несостоявшимся мужем, она пошла на кухню и в глубине стола нашарила маленькую коробочку. Таблеток осталось всего четыре. Две она трясущимися руками запихала в рот, поглотила, даже не запивая водой, две оставшиеся припрятала обратно. Надо позвонить маме. Но это потом. Сейчас ей надо немного отдохнуть и продумать, как она будет мстить этим ничтожным тварям, этой долбаной семейке, рушившей ее планы на счастье.

Она прилегла на диван и закрыла глаза. Немного отдыха ей не повредит, она пережила такой стресс!

Прошло три месяца в непрерывных боях. Лана ни на один день не оставляла в покое Михаила, его родных и бывшего мужа, прицепом, тоже. Всю ярость обиженной женщины выплескивала она на этих людей в постах интернета, в телефонных звонках подругам и СМСках. Это было трудное время для нее. Она не собиралась сдаваться. Если уж рвать отношения, то рвать их надо в клочья, так, чтобы тот, кто ушел от нее готов был лезть на стену от бессилия и унижения. Уж в чем-в чем, а в методах морального террора ей не было равных. За свою жизнь она нажила врагов в гораздо большем количестве, чем подруг, а месть была ей слаще меда и давала адреналина не меньше, чем волшебные мамины таблеточки. Она воспрянула духом, чувствовала себя богиней, вершительницей чужих судеб. Бесило ее только одно- ни Милена, ни ее мать (вот ведь упертая бабка оказалась!) никак не реагировали на ее нападки. Единственный шаг Милена предприняла- это накатала на нее жалобу участковому, когда прочитала в интернете все, что она, Лана, думает о ней и ее треклятой семейке. Пришлось прикусить язык и униженно клясться участковому, что она никогда больше ни словом, ни делом в этот змеевник не сунется.

– Ну как ты сегодня, быдло рогатое? – телефонный звонок с утра- это вместо пожелания доброго утра несостоявшемуся мужу, – ты не мужик, ты маменькин сынок, дерьмо вонючее! А у меня давно новый мужик и мы с ним ржем над тобой- дебилом – и всей твоей проститутской семейкой! – мужика не было и в помине, но главное показать, что есть спрос.– Ты давно рогоносец, ты ноль и в жизни, и в постели, ты чмо, понял?

– И тебе доброе утро, – Миша скрежетал зубами и внутри все кипело. – Чего хотела-то?

– Сказать, что б ты шел на хер, педрило! Конченый лох! Ублюдок! – Миша не стал спорить. Абонент плавно отправился в «игнор». Он знал, что завтра она позвонит снова, уже с другого номера и приятная беседа повторится. Он поражался тому, сколько на ней зарегистрировано телефонных номеров и как богат, оказывается, ее словарный запас, когда дело касалось матов. В обычном общении она была более сдержанной.

Однако следующий день преподнес совсем другой сюрприз. Вечером раздался стук в дверь и Галина Ивановна, бабушка Миши, у которой он обитал в настоящее время, пошла открывать. У нее не было привычки спрашивать «кто там» и тем ни менее визитер был очень неожиданный.

На пороге стояла Лана – тихая, скромно потупившая глазки. Полушепотом она спросила разрешение войти. Галина Ивановна отступила вглубь квартиры, пропуская ее. Тут же из домашней кошечки Лана перевоплотилась в тигрицу. Она кинулась к вешалке с одеждой, схватила куртку Михаила и начала рвать ее зубами и обыскивать карманы. Галина Ивановна вырвала куртку, но в руках у Ланы оказался мобильный телефон Михаила, она тут же разобрала его, вынула сим-карту и сломала ее пополам, а телефон бросила на пол. Осколки полетели по коридору, на шум из комнаты выскочил Миша. Лана кинулась ему в ноги и начала рвать на нем брюки и что-то нечленораздельно рычать. Он подхватил ее, как следует встряхнул и вышвырнул на лестницу. Дверь закрыли, но она не отступала – колотила кулаками, орала на весь подъезд. Бабушка хотела уже звонить в полицию, но Миша решил переговорить со скандалисткой.

Только он вышел в подъезд, как она рухнула на колени, обняла его ноги и разрыдалась:

– Прости меня, прости ради бога, я такая дура была! – тушь черными потоками плыла по щекам и глубже вырисовывала морщины, – ты только вернись! Не бросай меня! Дай мне один шанс – последний! Ты увидишь, как мы заживем! Сейчас все будет хорошо! Ты получил профессию, устроился на работу, я знаю, мне знакомые рассказали – теперь мы ни от кого не будем зависеть! Я клянусь тебе, что лучшей жены, чем я буду для тебя, ни у кого никогда не было! Ну что ты молчишь?

– У меня есть несколько условий, – опешивший Миша начал приходить в себя, – ты никогда, ни при каких условиях не трогаешь мою семью и друзей…

– Да-да, я обещаю, – Лана поняла, что победила.

– Тихо, это еще не все. Телефон и страница в интернете- моя личная территория, тебе туда хода нет. Я ведь не суюсь к тебе.

– Но у тебя там бабы… – начала было Лана.

– Стоп. Я не интересуюсь твоими виртуальными мужиками. Какие бабы? Мать? Тетки? Двоюродные сестры? В общем, все, как я сказал. И еще. Не трахать мне мозг. Это самое главное условие.

– Я пойду на все, чтобы вернуть тебя, ведь я так тебя люблю.

Миша вернулся в квартиру:

– Ба, я пойду домой. Вроде как нормально поговорили.

– Ох, сынок. Зря ты все это затеял, – бабушка покачала головой, – ну да выше тебя не прыгнешь. Идешь ты снова в эту же дыру, поверь мне. Раз решил – ступай. Только береги там себя, не позволяй унижать. – Она перекрестила уходящего внука в спину и закрыла дверь.

6

Следующие три месяца Миша и Лана прожили относительно спокойно. Вовсе не потому, что она выполняла условия их договора – уже через неделю начались взломы страниц в интернете и глобальная проверка и чистка телефона – а просто Мишка так уставал на работе, что ему было не до споров и выяснения отношений.

Он приползал домой весь измочаленный и хотел только одного – выспаться. Сначала Лана довольно приветливо встречала мужа с работы, разогревала ужин, пыталась поговорить, но постепенно ей это стало надоедать. Да, она не создана для кухни, мытья полов и стирки грязных штанов. Ее удел – обожание окружающих, веселье, беззаботность. Но откуда взяться всему этому, если муженек зарабатывает гроши, да еще так устает в своей кузнице, что на посиделки в кафешках за стаканчиком пива у него просто не хватает сил? Как он не понимает, что в четырех стенах ее красота вянет, ей просто необходимо где-то бывать, общаться, веселиться, нравиться, наконец! Она уже давно почувствовала бы свою ущербность, если бы не бывший муж, с которым она созванивалась почти ежедневно.

– Ну как там твоя семейная жизнь с малолеткой? – обычно так, с ехидцей, Ильдус начинал разговор с ней. По началу она бесилась от таких слов, пыталась ставить бывшего на место, но потом вдруг начала осознавать, что действительно вместо мужа завела себе еще одного ребенка, за которым надо присматривать, за которым надо ухаживать, которого надо поучать… Как это все-таки утомляет. Иногда хочется, чтобы тебя понимали практически с полуслова. Вот Ильдусу это удавалось. Они все-таки прожили вместе восемнадцать лет. Ну как восемнадцать… Периодически она могла себе позволить сделать крутой вираж и уйти от него в поисках приключений, но ведь она всегда возвращалась. Он прощал. Да и принцип у нее был – с кем бы ни свела ее жизнь, детей она рожает только от законного мужа. А таковым все эти годы был Ильдус Ахметшин.