Загадка домашнего привидения - Антон Иванов

— Как хотите, — послушался Лешка. — Но вообще там все четко.

— Вот поедим, тогда и посмотрим, ребенок, — сказала Моя Длина.

— Проходите, проходите! Они давно ждут!

Мгновенье спустя в гостиную вошли невзрачная девица и коротко стриженный парень в ярко-зеленом свитере с аппликациями из белых ромашек, оранжевых семикарманных джинсах и желтых ботинках-гриндерсах с черной подошвой и черными шнурками.

— Тимофей! — восторженно воскликнула Моя Длина.

— Пойду установку выведу из рабочего состояния, — сгорая от ревности, Пашков скрылся в передней.

— Это чего, и есть твой ребенок? — вопросительно посмотрел Тимофей на Мою Длину.

— Для кого ребенок, а для кого и Алексей, — вспыхнул Пашков.

— И вообще, ты наших особенно тут не трогай, — сделал Марат Ахметов шаг в сторону Тимофея.

— Правильно, Марат, — поддержал Женька. — Покажи этому желто-оранжевому.

— Это мы можем, — оживился Ахметов.

— Да вы что? — разом скис Тимофей.

— Так, ничего, — продолжал медленно надвигаться Марат. — Сейчас буду тебя учить уважению к людям.

— Прекратите! — крикнула Моя Длина. — Вы, между прочим, в приличном доме.

— Ладно, — подчинился Марат. — Мы с ним потом на улице потолкуем.

— Не надо на улице, — запротестовал Тимофей. И быстро добавил: — Я вашего Алексея вполне уважаю.

— Давно бы так, Тимоша, — разом остыл Ахметов.

— Я не Тимоша, а Тимофей, — решительно произнес тот.

— Какая разница! — захохотал Марат.

— Между прочим, очень большая, — надулся зелено-желто-оранжевый парень. — Меня так назвали в честь прапрадеда. Он был купцом первой гильдии. Так что мы не какие-то выскочки, а потомственная российская буржуазия.

— Ты на кого по поводу выскочек намекаешь? — тут же завелся Марат, у которого не было прапрадедушки — купца первой гильдии. — Он, значит, потомственный, а мы, значит, так, шалупонь?

— Нет, нет, что ты! — с ужасом глядя на накачанный торс Ахметова, пролепетал Тимофей. — Никаких намеков. Просто я объяснил, почему меня нельзя называть Тимошей.

— Раз просто, то ладно, — еще раз проявил широту души Ахметов. — Только вообще я тебе советую: осторожней на поворотах. А то у нас с этим строго.

— Садитесь, ребятки, за стол, — пригласила Антонина Васильевна.

Все с удовольствием последовали ее совету. Но тут бабушка Школьниковой вспомнила:

— Нет, надо сперва Тимофею и Настеньке показать квартиру.

— Ох! — вырвался горестный стон у Женьки.

Но ничего сделать было нельзя. Пришлось всем еще раз вместе с ярким Тимофеем и невзрачной Настенькой обойти апартаменты Школьниковых. И только после того, как работа всех агрегатов, включая и чудодейственную сантехнику, была продемонстрирована, все, наконец, принялись за еду.

Первую четверть часа никто особенно не разговаривал. Затем Тимофей, отложив нож и вилку, изрек:

— Хорошо квартиру отделали.

— Главное, им теперь никакой вор не страшен, — поторопился напомнить о сигнализации Пашков.

— Воры — это еще полбеды, — вдруг помрачнел Тимофей.

— Ни фига себе полбеды! — выкрикнул Женька. — Вон в прошлом месяце их как вычистили! Если бы не мы…

Тут Олег наступил ему на ногу. Женька умолк.

— Интересно, ты когда-нибудь научишься не говорить лишнего при посторонних? — прошипел мальчик в очках.

— Да как-то вырвалось, — добродушно улыбнулся Женька.

— Так это вы, что ли, вора нашли? — с интересом уставился Тимофей на Компанию с Большой Спасской.

— Ну, в общем, да, — со сдержанным достоинством отозвался Темыч.

— Мы такие. Мы можем, — жуя пирожок, проговорил Пашков.

— Ты вообще, ребенок, молчи, — оборвала его Школьникова.

— Когда обыкновенное воровство, тут и делать особенно нечего, — высокомерно заявил Тимофей.

— А ты пробовал? — обиделся Темыч.

— Нет, — отвечал Тимофей. — Но просто вора, который куда-то залез, а потом с награбленным смылся, найти в принципе можно.

— Ты куда клонишь? — вдруг вскочил из-за стола Марат Ахметов.

— Никуда не клоню, — поежился Тимофей.

— Нет, ты уж прямо так и скажи, что наша Компания с Большой Спасской ничего не стоит, — заиграл мышцами Марат.

— Ничего такого я сказать не хотел, — принялся возражать потомок купца первой гильдии.

— Мальчики! Не ссорьтесь! — вмешалась Моя Длина.

— Нет, пусть скажет, — уперся Марат.

— Я пойду руки помою, — решил удалиться на время конфликта Тема.

— Ой, Машка, а я про подарок забыл, — двинулся следом за Темой в переднюю Тимофей.

Он почти тут же вернулся с огромным флаконом духов.

— Вот, Машка, твои любимые «Кензо».

— Тимофей! — радостно улыбнулась Моя Длина.

— Таиландский главный святой все равно круче всяких «Кензо», — тут же сказал Марат Ахметов. — И стоит дороже.

— Это еще неизвестно, — возразил Тимофей.

— Слушай, — потянулся к нему через стол Марат. — Что-то ты мне не нравишься.

— Ты мне тоже не очень, — вынужден был признаться потомок купца первой гильдии.

— Тогда пошли выйдем, — предложил

Марат.

— Не собираюсь я никуда выходить, — уперся Тимофей. — Я, между прочим, к Машке на день рождения пришел.

— Вы что, крутые или бегать научились? — крикнула Моя Длина. — Я вас не для того звала.

— Тогда пусть не трогает наших, — потребовал Марат.

— Я и не трогаю.

— А что ж тогда говорил, что преступников ловить ничего не стоит? — напомнил Ахметов.

— По сравнению с тем, что у нас дома творится, действительно ничего не стоит, — подтвердил гость.

— А что у вам творится? — заинтересовался Олег.

— Даже не знаю, как и назвать, — медленно произнес Тимофей. — В общем, есть странности.

— Какие? — уставился на него Женька.

— Не знаю, — пожал плечами Тимофей.

— Что же тогда говоришь? — засмеялся Марат Ахметов.

— Где у тебя странности? — наседал Женька на гостя Моей Длины.

— В доме, — продолжал Тимофей. — У нас особняк на Сретенке. Вернее, не на самой Сретенке, а в Даевом переулке.

— Да, да! — встряла Моя Длина. — У них целый дом. Отец Тимофея жутко богатый.

— У нас не просто дом, — уточнил Тимофей. — Это семейное гнездо, которое построил мой прапрадедушка…

— Купец первой гильдии, — вырвалось у Кати.

— Именно, — не ощутил иронии Тимофей. — После революции дом отобрали. И сделали там коммуналки. А недавно всех прежних жильцов расселили в новые районы. Тогда мой отец дом выкупил.

— Это так круто жить в собственном доме! — с большим уважением проговорила Моя Длина.

— Особенно, когда гнездо предков, — еще раз подчеркнул Тимофей.

— На, закуси, — изловчившись, засунул в рот Тимофею бутерброд с черной икрой Ахметов.

Тимофей вынужден был умолкнуть.

— Марат, не смей, — нахмурилась Моя Длина.

— А чего я такого сделал? — с хохотом отозвался Ахметов. — Вижу, он ест как-то мало. Вот и решил подкормить человека.

— Чай подавать не пора? — заглянула в гостиную Антонина Васильевна.

— Пора! — выкрикнул Женька. — А то существенное уже не лезет.

— Между прочим, ты тут не хозяин, — напомнила Катя.

— Какая разница, — отмахнулся Женька. — Мне уже сладкого хочется.

— А я еще тарталеток хочу, — спешно запихнул в рот сразу четыре тарталетки с гусиным паштетом Лешка Пашков.

— Кушай, кушай, Лешенька, — ласково посмотрела на него Антонина Васильевна. — Я тебе, если хочешь, еще с собой дам.

— И пирожков с капустой, пожалуйста, — согласился Пашков.

— Говорю ведь, совсем ребенок, — высокомерно заметила Моя Длина.

Пашков вспыхнул, но промолчал. У него теперь вся надежда была на сигнализацию.

«Вот выйдем из-за стола, испытаем, тогда Машка поймет, какой я ребенок», — подумал Лешка и, сам того не замечая, запихнул в рот еще три тарталетки.

Антонина Васильевна сновала из гостиной в кухню, унося со стола остатки салатов, фаршированной рыбы и других закусок. Наконец, она внесла чашки, а за ними — неимоверных размеров торт с шоколадом, сбитыми сливками и вишнями, на котором огромными шоколадными буквами значилось: «С пятнадцатилетием, Маша!»

— В итальянском ресторане делали на заказ, — немедленно прокомментировала появление торта Моя Длина.

— А у меня день рождения летом, — совершенно некстати объявил Тимофей. — Празднуем всегда на даче. В этом году мой предок фейерверк заказал в виде разноцветных букв, из которых складывалось сперва «Тимофей», потом год рождения, а потом сколько лет исполнилось.

— Улет, — прошептала невзрачная гостья и вновь затихла. Кажется, это было ее первое выступление за весь вечер.