Из истории группы 'Облачный край' - Сергей Богаев

В этот день мы праздновали победу. Впервые выступили в Ленинграде, в хорошем месте с любимой группой. Фотографии наши появились в европейских политических журналах, в определённых кругах этот факт вызвал определённое волнение, а впредь, на рок-концертах милиция вела себя корректней.

ГЛАВА 2: ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ ОБЛАЧНОГО КРАЯ

От журнала «Радио» до Мертвых ушей

Сергей Богаев в армии

Если вспоминать всё с самого начала, вернуться к истокам, к моменту зачатия коллектива, нам предстоит сесть поудобнее, и стремительно по спирали времени отправиться вниз, назад в прошлое, прошлое тысячелетие, последнюю четверть двадцатого века, середину 70х годов. На рубеже 74 – 75 года мы, три друга, соседи по подъезду: я, Сергей Богаев, Олег Рауткин и Коля Лысковский стали на распутье – как жить дальше. Игры в индейцев с каждым днем уже утрачивали для нас свою привлекательность. Мы стали поглядывать на девочек, уже не просто как на одноклассниц, детство заканчивалось переоценкой ценностей. Наступало отрочество, заняться было нечем: томагавки, луки и стрелы заброшены, а впереди пустота. Про рок мы еще ничего не знали. В 13-14 лет я серьёзно полагал, что рок-музыка происходит от слова “роковой”, а поп-музыка так называется потому, что исполняли её попы. И вот однажды кто-то из одноклассников принёс пару открыточек, типа звуковое письмо с какими-то песнями. На одной была песня каких-то битлов, про которых все знали, но никто никогда не слышал и не видел. Знали о них исключительно из газет, в которых их творчество ругалось на чем свет стоит. На второй открытке мы услышали чарующие звуки также неизвестной нам группы, и это произвело на нас еще большее впечатление, однако, названий на открытке не было, и мы не знали, кто это играет. Что-то с Запада. Слово-то какое – “западное”, оно было тождественно с “вражеским”. В ларьках “Союзпечати” появилась маленькая пластиночка фирмы “Мелодия”, она называлась “Вокально-инструментальные ансамбли мира”. Там было два ансамбля, одним нам не очень понравился, а вот на другой стороне были две песни, которые навылет пронзили наши сердца. Они поразили нас, но мы не знали кто это. Мы вообще ничего не знали. Самое тяжелое, что мы слышали на тот момент это “Песняры” – они приезжали в Архангельск и у них были и электрогитары, и барабаны, и “ионики” и всё прочее такое блестящее, мерцающее и громкое, и казалось, что круче-то ничего и нету. А тут – на тебе! – совсем другое, совсем “из другой оперы”, и дух музыки и звуки, настроение… В общем, тогда-то мы и определились, куда направить свои усилия – на создание нечто подобного, нами тремя приятелями-соседями, бывшими “индейцами”.

Встал вопрос, на чём играть: не было ни гитар, ни электрооргана, ни ударной установки. Никто играть, естественно, не умел, потому что не на чем было учиться. И вот мой дядюшка привез мне в подарок из Ленинграда гитару фабрики Луначарского, стоимостью 14 рублей 50 копеек. Я обалдел от такого поворота, сами понимаете, что вопрос поиска гитариста был уже однозначно разрешен. Коля Лысковский решил заняться клавишными инструментами, а его старший брат Игорь решил играть на близких им по духу барабанах и петь, у него был громкий и чистый голос. Я посещал кружок радиолюбителей на базе средней школы и уже умел немного паять, отличать диод от транзистора. Самые азы я уже получил, спаял детекторный приемник. В журнале “Радио” напечатали схему простейшего одноголосого клавишного инструмента и я сразу пустился собирать прибор. Мы купили немного копеечных деталей, сколотили коробочку, из досточек мы склеили клавиатурку. Наконец, эта машинка издала первые жужжащие звуки, напоминающие нотки. В качестве ударных мы задействовали различные предметы утвари: нечасто используемые нашими мамами старые тазы, кастрюли, подушки, фрагменты мебели, картонные коробки. Конечно, никто из нас и понятия не имел, как создается музыка нашей мечты. После того, как мне подарили гитару, я год на ней играл даже не зная, как и зачем устроен колковый механизм, и как она настраивается. Я взял и выстроил параллельно, аккуратненько все колки в один ровный ряд, мне казалось, что так оно правильнее. Натянул струны так, чтобы они не болтались, и чтобы можно было подтягивать во время игры ноты. Я еще удивлялся, когда смотрел на гитаристов, почему у них колки по-разному повёрнуты, у одного так, у другого иначе, неужели они сами не видят этот бардак, я думал, что всё должно быть красиво и ровно.

Так я и играл весь 1975 год. Аккорды у меня не получались, сразу же начал играть – сперва одним, затем двумя пальцами, партии были сольными, и не возникало никаких сомнений, никто из нас даже не думал, что гитара звучит как-то не так. И клавиши наши тоже никаких конкретных нот издавать не могли, они издавали просто звук, что совершенно не обламывало, особых диссонансов не было, опять же эти наши кастрюли и тазы – все это создавало такую музыкально-бытовую шумовую волну. В то же время мне подарили кассетный магнитофон, один из первых советских, он назывался ТОН-403, и к нему прилагался микрофон и несколько кассет. Смысл жизни был обретён, путь был выбран однозначно и бесповоротно. Мы пытались играть неизвестные песни неизвестных ансамблей с открыток без опознавательных знаков. Так прошел год, играл-играл я так на этой гитаре с параллельно выстроенными колками, пока не пришел ко мне одноклассник, Витя Ромоданов, он считался у нас в школе лучшим гитаристом, он уже умел играть и петь песни на русском языке про солнечный остров. Он пришел ко мне, узнав, что у меня есть гитара, показать, что самое крутое идет из Москвы. Он взял один аккорд, затем другой, звучит полная фигня, он, ничего не понимая, спросил:

– “А чо у тебя с гитарой то?” – “А что у меня с гитарой, все нормально” – попытался защититься я. – “Да она ж у тебя не настроена-то?” – “Что ты гонишь, Витёк?” – я уже начал обижаться, – “я на гитаре уже год играю, и все нормально, никто не жалуется, вон спроси коллег по группе, они подтвердят” – “А что ты там играешь, ну-ка сыграй” – и я взял гитару и заиграл заученную уже сольную партию, он был потрясён но сказал: – “Серега, ты балда, ты ж аккорды взять никакие не можешь, она не настроена, как же так можно, куда вы катитесь, это же