Заговор Грааля - Линн Шоулз

Ее разбудили чьи-то крики. Утреннее арабское солнце поднялось уже высоко и ослепило девушку, когда она села в кузове. Турки-землекопы выбирались из грузовика, словно муравьи. Коттен приподнялась и осмотрелась.

Люди шли вдоль шоссе, шагали по склонам, выходили из-за окрестных гор. Беженцы, подумала она, уходят, пока не началась война. Женщины, прижимая младенцев к груди и крепко держа за руки старших детей, обступили грузовик, нахлынули, как приливная волна. Коттен вглядывалась в их застывшие лица. Вот что должны увидеть американцы.

Она схватила сумку и спустилась на асфальт. Обогнув грузовик, увидела вереницу других машин с заглушёнными двигателями, с пустыми сиденьями и кабинами. Коттен поняла, что добралась наконец до турецкой границы — должно быть, где-то возле города Заху. Вдоль холмов тянулась высокая ограда из проволочной сетки, шоссе у пропускного пункта сужалось; дорогу преграждали танки и машины с вооруженными людьми. Сотни турецких солдат, все с оружием в руках, подгоняли беженцев к узкому проходу, где тех быстро досматривали и проверяли документы, прежде чем пропустить.

Коттен прижала к себе сумку и влилась в толпу. Когда перед нею осталось лишь несколько человек, она достала паспорт и журналистское удостоверение.

— Американская пресса, — закричала она, размахивая документами. — Американская пресса!

Она остановится и сделает несколько снимков происходящего, дайте только пройти контроль. Душераздирающие черно-белые фотографии: лица крупным планом, большие темные глаза детей, детские ручки, цепляющиеся за руки матерей. Она уже представляла, как снимки вставят в ее видеосюжет. Без музыки, без озвучки. Лишь застывшие образы отчаяния и страха. Это будет замечательная, трогательная концовка. Проберет всех.

Молодой турецкий солдат увидел Коттен и помахал рукой:

— Проходи, американка. Сюда.

Он схватил ее за плечо и втянул через границу в Турцию.

— Спасибо, — сказала она, но тот уже изучал документы следующего.

Неожиданно за руку ее схватил офицер и дернул в сторону.

— Документы! — потребовал он.

— Я американка, — сказала Коттен, глядя прямо в холодные глаза на суровом лице. — Я только что показывала свои документы солдату на контрольном пункте.

— А теперь покажете мне.

Коттен протянула ему паспорт и журналистское удостоверение.

— Я работаю на американском новостном канале CNN.

Он раскрыл ее паспорт и сравнил фотографию с той, что была в удостоверении.

— Сюда, — сказал он, подталкивая ее к грузовику в нескольких ярдах от них.

— А в чем дело? Я только что закончила съемки в Багдаде и возвращаюсь в Нью-Йорк. Вы не имеете…

Задний борт грузовика был открыт, и офицер указал внутрь.

— Кладите сюда сумку.

Спокойно. Это обычный досмотр. У них нет повода подозревать, будто она незаконно ввозит что-то в страну.

— Открывайте, — велел офицер, кивая на ее сумку. Коттен расстегнула молнию. Даже под кучей кассет виднелся угол шкатулки Арчера.

— Что на пленках?

— Мой материал. Это съемки детей и стариков.

— Детей, — произнес он, разглядывая кассету и наклейку. — Откуда мне знать, что вы не врете?

Коттен вытерла лоб рукавом:

— Придется просто поверить мне на слово. Он отложил кассеты в сторону.

— Где ваша камера?

— Я репортер, — ответила она. — Мой оператор еще в Ираке.

Он продолжал копаться в сумке.

— А это? — спросил он, вытаскивая шкатулку Арчера.

— Грузик.

— Для чего?

— Чтобы уравновесить штатив фотоаппарата.

— А где штатив?

— Пришлосьбросить.

— Но взяли эту деревяшку?

— Она уже, была в сумке, когда я уезжала. Я торопилась.

Он перевернул шкатулку, потряс, затем снова положил в сумку и достал фотоаппарат-зеркалку. У Коттен отлегло от души.

— «Никон», — произнес офицер, рассматривая его. — Очень хороший.

— Да, хороший, — согласилась она, теряя терпение. — Я могу идти?

— Смотря…

— Смотря что?

— Что произойдет с этим фотоаппаратом.

— Он стоит семьсот…

— Очень, очень хороший, — повторил он, поглаживая корпус.

Коттен потянулась за фотоаппаратом, но офицер отдернул руку.

— Хотите вернуться в Америку, а? — спросил он, снимая крышку с объектива. Потом посмотрел в видоискатель. — Мы уже задержали несколько американцев для допроса. Такие у нас правила. — Он повел объектив влево, потом остановился. — А вас надо задерживать?

Коттен неохотно выдохнула:

— Нет.

Офицер восхищенно повертел «Никон» в руках, затем перекинул ремешок через голову.

Коттен смотрела на свой фотоаппарат — очень хотелось сорвать его с шеи пограничника, но она решила, что в данных обстоятельствах придется им пожертвовать, выбора нет.

Со стороны пропускного пункта послышались крики.

— Чертовы придурки. — Офицер сунул ей в руки паспорт и удостоверение. — Вали домой, американка.

Он повернулся и поспешил на шум; «Никон» болтался у него на шее.

Коттен застегнула молнию на сумке, убрала документы в карман и пошла вперед.

За военными автомобилями по обеим сторонам шоссе было море машин, грузовиков, фургонов и автобусов. Люди стояли на крышах и подножках, с отчаянием высматривая своих родных в потоке иммигрантов. Коттен двинулась по дороге в поисках такси или рейсового автобуса.

Вдруг раздался пронзительный свист. Справа от нее из окна автобуса кто-то размахивал руками. Турок из отряда археологов.

— Едем в Анкару, леди! — заорал он. — Скорее!

Кажется, я люблю этого человека, подумала Коттен, бросаясь к автобусу. Порывшись в сумке, она вытащила свой неприкосновенный запас наличности и купила билет у водителя. Поднявшись в автобус, пробралась сквозь толпу пассажиров, по дороге с благодарностью похлопав по плечу нового друга. И втиснулась на последний ряд. Коттен прижимала к себе сумку, гадая, какую же контрабанду она только что вывезла из Ирака. Не терпелось остаться наедине со шкатулкой, чтобы рассмотреть ее.

Через минуту старый автобус задрожал, затрясся и выехал на шоссе. Она бросила быстрый взгляд назад, в окно. Поток беженцев превратился в наводнение.

Долгая поездка через всю Турцию была не очень приятной. В автобус набилось слишком много людей, и Коттен надышалась всех запахов, присущих человеческим телам. Она где-то слышала, что человек — самое вонючее животное. Это считается достоинством — отпугивать хищников. Теперь она убедилась, что так и есть. Но дело не только в удушливых ароматах — она не могла заснуть из-за постоянной тряски. Когда автобус наконец прибыл в Анкару, Коттен была такой голодной и грязной, как никогда в жизни.