Государево дело - Андрей Анатольевич Посняков

– Видно? – Никита Петрович насторожился. – Что же, я так отличаюсь от всех?

– От всех столичных дворян, я хотела сказать, – хитро прищурясь, пояснила девчонка. – Такие воротники давно уж не носят и такие колеты – тоже! Ну, разве что в самых дальних деревнях. В какойнибудь там Ютландии…

– Но такой воротник и у хозяина этого дома…

– Он буржуа, а не дворянин, как ты!

– Что же еще во мне не так? – кажется, Бутурлин был уязвлен!

Однако красотка оставалась невозмутимой:

– Я же сказала – в одежде! Так ходят лишь в самой глухой деревне… или на корабле – там, помоему, все равно, в чем ходить!

– Да скажи ж, как надо!

– Скажу! – вскочив, Кристина подняла с пола штаны. – Твои панталоны слишком узки. Так носили еще во времена Валленштейна! А уж десять лет прошло, как война кончилась!

– Я знаю… – покачал головой капитан. – Тридцать лет воевали. Немцев погибло – не счесть… А чего добились? Снова война…

Между прочим, в той войне Россия и Дания были союзны Швеции. Нынче же – совершенно наоборот! Едва десять лет минуло…

– Вот, смотри… – распутная гостья между тем совершенно разухарилась, позабыв о том, кто она есть. – Панталоны должны быть чуть короче и широкими, вот такими! – Кристина показала руками. – Голенища у ботфортов надобно подвернуть и украсить разноцветными лентами. Я скажу, где купить. А камзол… Камзол надо заказать тоже очень коротенький… и не застегивать на нижние пуговицы, так, чтобы торчала сорочка – красиво, со сборками и бахромой! И цвет, цвет! Коричневый – это, мой господин, для деревень… или для моря. Синий! Небесноголубой! Красный! Вот какие должны быть цвета…

– Тото ты вся серенькая, как я погляжу! – не удержавшись съязвил Бутурлин.

– Как ты сказал? Серень… – девушка не поняла, переспросила.

– Цвет! Цвет! – пояснил капитан. – Слишком уж блеклый. Понимаешь? Блеклый!

– Дада, ясно, – Кристина закивала и вдруг улыбнулась. – Но я коплю деньги! А ты… ты богатый человек. Капитан! Как одеваться, я тебя научу, герр Николаус… И даже посоветую портного! Кстати, с тебя он не так и дорого возьмет.

– Я смотрю, ты в городе многих знаешь, – Бутурлин ласково улыбнулся, сообразив, что эта внезапно встретившаяся ему девчонка может оказаться весьма полезной и кроме постели.

– Да многих… Даже тех кто – ухх! – Выпив еще кружку, гостья немножко захмелела. Похоже, она и такто была большая болтушка, а уж тут, под хмельком – просто прорвало!

– Знаешь, еще не так давно я зарабатывала очень много… – хвастливо призналась Кристина. – По двадцать далеров за ночь! У меня была семья… И я не бегала по улицам, как сейчас, а спокойно сидела дома – бегал мой братец, Тим. Он находил богатых господ, которые не хотели тех, кто в порту… Понимаешь, о чем я?

– Вполне, – Никита Петрович кивнул – с подобными молодками он уже както сталкивался в бытность свою в Ливонии… – Полагаю, твоих заработков вполне хватало на всю семью и еще оставалось на приданое!

– Да! Так!

– И что же теперь?

– Чума, мой господин… – Кристина неожиданно всхлипнула. – Из всей семьи одна я и уцелела… А дом отняли за долги. И пришлось вот… Ничего! Скоро у меня снова будет дом! И лавка! Я же коплю деньги, не трачу… И те зеленщики, про которых я говорила – Петер и тетушка Анни – они работают на меня!

– Так, черт побери, зачем же ты… Ой, прости!

– Ничего. Я не обиделась. Знала, что спросишь. Понимаешь, я одна и у меня нет никакой защиты… Да и деньги – даже два далера за ночь – тоже неплохо, хоть и не как в прежние времена. Еще с полгода осталось, ну – год… Накоплю! И – свой дом, лавка! Питер будет торговать вразнос, на тележке, тетушка Анни – в лавке… Еще можно комнаты сдавать… Вот и приданое! Выйду замуж. Ну, а пока… Я понимаю – грех, да! Я молюсь, господин Николаус, молюсь каждый день, стою на коленях… И потом, потом буду помогать церкви, пастору… Как думаешь, Бог меня простит?

– Простит! Обязательно простит, девочка! – поцеловав девушку в губы, воскликнул Никита Петрович. Капитан говорил очень даже искренне – он действительно именно так и думал.

На следующий день, уже с утра, Бутурлин отправился к цирюльнику. Побриться, завить волосы… И еще надо бы заглянуть к портному, к тому самому, что рекомендовала Кристина… Кристина… Славная девушка, хоть и грешница… Грешница? Эх, Никита Петрович, Никита Петрович, кто ты такой, чтоб когото судить? На себято посмотри лучше…

Капитан шел один – у него не было ни семьи, ни даже слуг. В море слуги не нужны, а в городе Бутурлин вполне обходился услугами Ханса. Парнишка тот еще был проныра! Так зачем же содержать слугу? Платить ему жалованье, как здесь принято – два далера в месяц, еще и кормить, и отдавать старую одежду… Да, да, не забыть бы про портного, прошедшая неделя оказалась удачной – деньги, слава Богу, имелись!

Кстати, синеглазая гетера Кристинка – хохотушка с трудной судьбой – так и не постирала, и не зашила и даже не пришила пуговицу. Забыла, наверное… А Бутурлин и не напомнил – еще бы! Да и вообще, все равно – к портному. Но для начала – в цирюльню!

Ближайшая цирюльня располагалась на площади Амагер, там же, неподалеку, напротив помпезного здания мануфактур, находилась и портняжная мастерская, рекомендованная Кристиной.

Побрившись и завив шевелюру, молодой человек поправил шпагу и, расталкивая собравшуюся на площади толпу – был базарный день – отправился в мастерскую. Портной, длинный чернявый усач, встретил его, как родного:

– О, мой господин! Какая честь для нас всех! Вижу, вы хотите сделать заказ… Давно пора, скажу я вам, милейший мой господин! Именно здесь, у старого Якоба Флейша, который я и есть – вы обрящете все, что вам нужно! Сейчас, сейчас, мы снимем мерку… Эй, служки! А ну, живо!

– Э, не так быстро, любезный! – сняв шляпу, осадил Никита Петрович. – Для начала, я хотел бы узнать цены.

– О, это сильно зависит от ткани, мой господин! Мы же не будем шить из простого холста или сермяги! Доброе английское сукно – вы только взгляните! Какие цвета, какие краски! Как раз для такого солидного господина, как вы. Осмелюсь спросить, вы из имперских земель? Судя по тому, как вы говорите – из Бранденбурга… Или, может быть – Бремен, Висмар? Прошу повернуться спиной, мой господин… ага, так…

– Бранденбург! – повернувшись, хмыкнул заказчик. – Вижу, от вас ничего не