Дело «о загадочном убийстве» - Валерий Карышев

– Хорошо, – сказала Марина, – я верю вам! Знаете, если можно, приходите ко мне завтра. И вообще, приходите сюда почаще!

– Конечно, я обязательно приду к вам завтра, – пообещал я.

Вскоре мы простились, и я покинул следственный изолятор.

Когда я приехал домой, то не находил себе места. Все время думал о Марине, о той ситуации, в которой она оказалась. С одной стороны, я верил в ее невиновность, в простое стечение каких-то злых обстоятельств.

Но, с другой стороны, воспоминания о том, что накануне, когда ее супруг был еще жив, она приходила ко мне со своим любовником и интересовалась возможной ее жизнью после того, как муж может погибнуть, – все это смущало… Неужели она все же причастна к убийству? И так искусно маскируется?

Не знаю, каким образом, но у меня в руках оказался Уголовный кодекс. Я открыл статью, по которой обвинялась Марина, и пришел в еще больший ужас. Конечно, статья состоит из двух частей. Но в ее деле имеет место предварительный сговор с любовником. Значит, она проходит по второй части, а там – до пятнадцати лет… Да, срок немаленький! Нет, не нужно думать о таком сроке! В конце концов, у меня сегодня есть козырь – записи, которые они предъявили, незаконны, и я это использую.

И, с другой стороны – подумаешь, какой мотив! Да мало ли у кого какие обстоятельства сложились! Банкир – профессия опасная. Может быть, его кредиторы, может, должники, может, конкуренты, а может, и просто бандиты взорвали. При чем тут Марина?

За размышлениями я почувствовал голод. Сначала хотел было поехать поужинать в клуб или ресторан, но потом передумал и решил поесть дома. Плохо, когда жена в отъезде и приходится самому себя обслуживать. Но что поделаешь: жена поехала с ребенком на школьные каникулы отдохнуть в теплый Египет.

Утром я проснулся с головной болью. Пошел на кухню, достал аптечку и выпил таблетку. Неожиданно в голове мелькнула мысль, за которую я тут же ухватился. Не завтракая, быстро одевшись, я сел в машину и направился вновь в следственный изолятор.

Марину привели ко мне спустя тридцать минут. Она удивилась, что я приехал так рано.

– Что-нибудь случилось? – напряженно спросила она.

– Нет, ничего. Я вот что хочу у вас спросить: вы хоронили своего супруга?

– Как же я могла его хоронить, если меня на второй день арестовали?

– Погодите, – спросил я, – почему вас арестовали? В связи с чем?

– Тут, как я думаю, – Марина сделала небольшую паузу, – супруг подозревал, что я могу готовить на него покушение. Он, короче, знал о Сергее…

– О вашем любовнике? – уточнил я.

– Да, – кивнула Марина. – Велось скрытое наблюдение за всеми – и за ним, и за мной, и за Сергеем. Ну, вы уже об этом знаете… Так вот, по его завещанию, – невесело улыбнулась Марина, – он приказал, что в случае его гибели начальник Службы безопасности Громов должен передать все эти записи – видео и наших подслушанных телефонных разговоров – в следственные органы. Я не знаю, что они записывали, но следственные органы теперь на сто процентов убеждены, что к этому преступлению, точнее, к заказу, причастна я.

– Но вы что-то говорили? – насторожился я. – Хотя бы по телефону с Сергеем?

– Сергей сам поднимал эту тему. Конечно, я говорила с ним… Вначале я его отговаривала, но после того случая, когда Андрей меня избил, Сергей сильно взволновался и сказал, что он его уберет.

– И что, – уточнил я, – он говорил конкретно, что взорвет машину?

– Нет, такого не было. Он просто сказал: «Я его уберу». Не знаю, – Марина пожала плечами, – но еще раз хочу повторить: Сергей на это не способен. Он не тот человек.

– Но тем не менее это случилось, – сказал я, покачав головой. – Ладно, делать нечего, нужно срочно подавать жалобу об изменении меры пресечения.

– А это, думаете, поможет? – с надеждой в голосе спросила Марина.

– Не знаю, обманывать не буду. Не очень-то суды у нас любят выпускать из-под стражи человека, которому грозят длительные сроки наказания. Но попробую сыграть на незаконных записях. Может быть, суд пойдет нам навстречу.

Вскоре я покинул следственный изолятор. Приехав на работу, я быстро набрал на компьютере жалобу в районный суд об изменении меры пресечения, сделав акцент именно на незаконности прослушивания и видеосъемки частной жизни, и быстро направился в суд.

Секретарша, которая взяла у меня это заявление, просмотрела его.

– Боюсь, что судебное заседание будет назначено не ранее чем через два дня, – сказала она. – Сообщите, пожалуйста, свой телефон, чтобы мы могли вас известить.

– Там все написано, – ответил я, – номер телефона в конце, рядом с моей подписью.

Выехав из здания суда, я поехал в спортклуб, который находился в здании одной из пятизвездочных гостиниц. Переодевшись, через несколько минут я плавал в теплом бассейне, стараясь максимально расслабиться. Потом перешел в сауну. Вдруг неожиданно входная дверь открылась, и в сауну вошел высокий и крепкого телосложения парень. Не знаю почему, но он мне сразу же показался неприятным. Расположившись напротив, он не только нарушил мое спокойное одиночество, но и начал активно чесать свое тело какой-то пластмассовой гребенкой. Это меня стало раздражать.

Закончив свою процедуру и окинув меня взглядом, парень сказал:

– Слышь, братишка, я смотрю, сюда люди пестрые ходят.

– Мир наш пестрый, – ответил я и в свою очередь спросил в его стиле: – Слышь, я тебя раньше, случайно, в Бутырке не видел?

Парень как-то даже встрепенулся от моего вопроса. Еще раз бросив на меня взгляд и, вероятно, не найдя наколок на моем теле, он вдруг заторопился из сауны, отвечая на ходу:

– Ошиблись вы. С другим меня спутали.

Парень ушел, и я был рад, что мне удалось так быстро и просто избавиться от наглого соседа.

Расслабившись, я хотел было поехать домой, но неожиданно мне на мобильный позвонил Коля Соколов и стал просить, чтобы я срочно приехал на Таганку на встречу с ним по важному делу.

Поняв, что отдых мой откладывается, я поехал на встречу.

– Что случилось? – спросил я Николая, когда приехал.

– Здесь мы стрелку забили с Щевелевскими. Меня мой человечек из ментуры предупредил, что принять (задержать) нас могут. Подстрахуй нас. За нами не заржавеет.

– Что? И ты имеешь наглость меня вытаскивать по таким делам? Ты что, не понимаешь, что меня подставляешь? – раздраженно заговорил я.

– Всем стоять на местах! Это РОУП! – услышал я вдруг громкий голос и скрежет тормозов нескольких машин.

Пробыл я в ближайшем отделении милиции чуть более 20 минут. Оперативники провели со мной беседу на предмет адвокатской этики, дескать, нельзя адвокатам на бандитские стрелки ездить.

Колю и его братву оставили до утра для профилактики. Усталый и расстроенный, я вернулся домой.

Два дня прошли быстро. За это время я не раз ездил в следственный изолятор к Марине. Практически все другие дела я отложил и занимался только ею. Вскоре мне позвонили из адвокатской фирмы и сказали, что приглашают на судебное заседание по поводу изменения меры пресечения моей подзащитной. «Наконец-то!» – подумал я.

Спустя десять минут мне позвонил следователь Самохин.

– Ну что же вы, – обратился он ко мне по имени-отчеству, – я же к вам по-человечески, всей душой, так сказать, а вы меня подставляете!

– В чем же я вас подставляю?

– Вы же прекрасно знаете, что она виновна! Да, я понимаю, это ваша работа, адвокатов, защищать и выгораживать своих клиентов. Но зачем же вы так, сразу в суд, об изменении меры пресечения? Вы хотите, чтобы мы вам свои карты раскрыли?

– Я не хочу никаких карт и вообще добиваюсь только одного – освободить человека, который незаконно сидит в тюрьме, – сказал я и положил трубку.

Судебное заседание было назначено на двенадцать часов. Слушал его Кузьминский народный суд, по месту нахождения следственного изолятора. Я приехал за полчаса до начала, чтобы пообщаться с Мариной.

Но, как назло, Марину вовремя не привезли – то ли машина сломалась, то ли конвой обедал… Я ходил взад-вперед по коридору, волнуясь.

Неожиданно в коридоре появился Самохин с каким-то незнакомым парнем. Как потом выяснилось, это был помощник прокурора, взятый, так сказать, для поддержания духа. Они тащили какой-то небольшой телевизор. «Так, – подумал я, – значит, кино крутить будут, записи проигрывать! Ладно, ничего, пускай проиграют, а потом я их всех накрою!»

Тут я заметил группу из четырех человек. Это были мужчины, все одетые в темные костюмы и в темные рубашки. Только один из них был в белой рубашке. Крепкого телосложения, мощные фигуры, короткие стрижки… Какой-то неприятный осадок возник у меня на душе, когда они прошли мимо и неодобрительно посмотрели в мою сторону. Что это за люди, почему так на меня смотрят? Может быть, это и есть Служба безопасности? Не похоже… Уж больно походка вольная. У тех больше военной выправки, потому что все они бывшие чекисты или менты…