Риск - Джоан Вулф

Его глаза сузились, и я вдруг заметила, как плотно сжаты его твердые губы.

— Если я вас правильно понял, вы пытаетесь шантажировать меня, мисс Ньюбери? — осведомился он угрожающим тоном.

Я вспомнила об Анне и заставила себя встретить опасный блеск холодных голубых глаз.

— Да, — ответила я, вскинув подбородок, — именно так.

Между нами воцарилось тяжелое молчание. Я переступила с ноги на ногу, стараясь сохранить надменный и бесстрашный вид.

Наконец он вкрадчиво промолвил:

— Могу я полюбопытствовать, вы намерены шантажировать всех, кто стал жертвой вашего отца, или же я единственный, кто имел несчастье привлечь ваше внимание?

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

— Я никого больше не собираюсь шантажировать. Я выбрала вас только потому, что прочла в газете, что вы вывозите в свет свою дочь, — по крайней мере я думала, что это ваша дочь, — и решила убедить вас представить заодно и меня.

Он смотрел на меня в немом изумлении.

— Представить вас? Но я не могу представить обществу молодую леди, мисс Ньюбери.

— Мне это прекрасно известно, — раздраженно перебила его я. — Я надеялась, что вы уговорите вашу супругу, то есть вашу тетушку, представить меня вместе с вашей кузиной. Это ее не очень затруднит, поверьте. Ей придется всего лишь включить меня в свой заранее продуманный план относительно Кэтрин.

Вновь наступило молчание. Граф задумчиво барабанил пальцами по столу, потом поднял на меня глаза. Луч солнца скользнул в комнату через окно и запутался в его волосах, черных словно вороново крыло.

— А зачем вам понадобился сезон, мисс Ньюбери? — спросил он наконец.

— Известно зачем, милорд, — с достоинством ответствовала я. — Чтобы подыскать подходящего жениха.

Он откинулся на спинку кресла.

— И у вас нет родственниц, которые согласились бы взять на себя эту задачу?

— Те Ньюбери, которых я знаю, очень бедны, — с сожалением промолвила я, — а сезон в Лондоне стоит немалых денег. Видите ли, Уэлдон-Холл — майоратное владение, а нас у папы всего две дочери, поэтому мы с Анной вскоре окажемся без крова. Следовательно, мне необходимо выйти замуж, и, полагаю, проще всего это сделать в Лондоне во время сезона.

— Короче говоря, мисс Ньюбери, вы охотитесь за толстым кошельком.

— Я охочусь за женихом, милорд, — поправила его я. — Богатство меня не интересует. Мне вполне подошел бы порядочный человек из порядочной семьи — большего и не нужно.

— Порядочный человек никогда не женится на шантажистке, — отрезал он.

Я вздрогнула.

А он безжалостно продолжал:

— А кроме того, как я уже сказал, я не собираюсь вывозить в свет свою кузину — этим займется ее мать. И я сомневаюсь, что моя тетушка согласится представлять вас вместе со своей дочерью. Сравнение будет явно не в пользу Кэтрин, Я прикусила губу: а что, если попытаться шантажировать леди Уинтердейл? Уж ей-то наверняка не придется по вкусу, если правда о ее покойном супруге выплывет наружу в такой ответственный момент.

Когда я вновь подняла глаза на лорда Уинтердейла, то с удивлением заметила, что выражение его лица совершенно переменилось. Исчезли суровость и жесткость, изогнутые брови сошлись к переносице. Он поднялся из-за стола и подошел ко мне. Я усилием воли заставила себя не попятиться. Граф не казался таким уж высоким, но в его фигуре все же чувствовалось нечто устрашающее.

— Снимите-ка шляпку, — приказал он.

Я ошеломленно вытаращила на него глаза.

Тогда он поднял руки, собираясь сделать это сам, и я поспешно развязала ленты и сняла шляпку.

Он приподнял пальцем мой подбородок и внимательно посмотрел мне в лицо.

Я неохотно подняла на него глаза, завороженная пристальным взглядом голубых глаз.

— Хм-м, — промолвил он. Затем усмехнулся. Усмешка эта мне совсем не понравилась. Он повернул мое лицо сначала влево, потом вправо, изучая мой профиль. Граф явно что-то обдумывал.

Меня всегда считали хорошенькой, но, поверьте, мое лицо не из тех, что способны свести с ума и зажечь костер страсти в первом встречном. Да и что в нем особенно примечательного — формой напоминает сердечко, волосы каштановые, глаза карие. Вот моя сестра — та настоящая красавица.

Тут лорд Уинтердейл нахмурился и сказал:

— Клянусь Георгом, я это сделаю.

— Что вы сделаете? — в замешательстве спросила я. — Вышвырнете меня вон?

— Любой ценой заставлю тетушку вывезти вас в свет, — ответил он.

Я подозрительно уставилась на него.

— С какой это стати вы вдруг изменили свое решение? Всего несколько минут назад вы отпускали на мой счет едкие замечания и называли шантажисткой. Вы заставили меня стоять, а сами расселись передо мной, словно султан, осматривающий очередную кандидатку в гарем.

— Бог ты мой, — пробормотал он. — Шантажистка, требующая к себе почтительного отношения. Это что-то новенькое.

— А у вас большой опыт общения с вымогателями? — ядовито осведомилась я.

— Не будьте злюкой, мисс Ньюбери, — сказал он и провел пальцем по моей щеке. — Вам это не идет.

Я открыла было рот, намереваясь ответить, но в этот момент в дверь библиотеки постучали, и на пороге появился дворецкий.

— Приехала леди Уинтердейл и желает говорить с вами, милорд. Я решил предупредить вас о ее визите на случай, если молодая особа все еще здесь.

— Благодарю, Мэзон.

— Мне попросить леди Уинтердейл подождать, милорд?

— О нет, ни в коем случае, — любезно отозвался лорд Уинтердейл. — Проводите ее в библиотеку.

Дворецкий с невозмутимым видом поклонился и исчез за дверью.

Граф взял меня за локоть.

— А теперь, мисс Ньюбери, если вы соблаговолите пройти вот сюда, нам удастся на время спрятать вас за портьерой, — промолвил он.

Я вытаращила на него глаза:

— Вы хотите, чтобы я спряталась за портьерой?

— Мне кажется, это в ваших же интересах, — насмешливо ответил он.

Он забавлялся, это ясно!

Портьера из золотистого бархата, на которую он указывал, обрамляла узкое высокое окно позади письменного стола.

— Ну, живо! — скомандовал он, и я, повинуясь его приказу, бегом бросилась к окну, и скользнула за портьеру. Золотистый бархат щекотал нос, и я прижалась к стене, чтобы его не касаться. Граф поправил складки портьеры, чтобы скрыть кончики моих туфель.

Несколько мгновений спустя я услышала, как дверь библиотеки отворилась и хорошо поставленный женский голос, который мог принадлежать только благовоспитанной даме из общества, промолвил:

— Ах, вот ты где, Филип. Я должна с тобой поговорить.

— Это вы, тетя Агата! Как приятно видеть вас в такое прекрасное утро. Чем могу служить?