Матерый и скокарь - Евгений Сухов

Волостнов кивнул:

– Понятно. А все-таки что можно сказать о самом Трубадуре?

– Мы давно хотели на него выйти, но вот беда, не знаем даже, как он выглядит. Этот портрет не что иное, как фоторобот. Мы даже не знаем, правильно ли он смонтирован. Его группа очень закрыта, к себе они никого не допускают. Разве что по очень солидным рекомендациям. Но таковых у нас просто нет на сегодняшний день… Не однажды мы пытались внедрить к нему своего человека, но у нас ничего не получилось. Вот этот портрет, – двинул Никифоров вперед фотографию, – результат нашей оперативной разработки. Человека, сумевшего описать его, через два дня нашли в подъезде собственного дома с простреленным черепом.

Волостнов вскинул глаза на полковника.

– Мне можно забрать этот портрет?

– Бери, – легко согласился Никифоров. – Хотя, честно говоря, я и сам до конца не уверен, а тот ли это человек, которого мы так старательно разыскиваем. Предположим, это и он. – Теперь полковник Никифоров держал карандаш обеими руками, Георгию Волостнову показалось, что полковник переломит карандаш, но тот бережно поставил его в пластиковый стаканчик. – Но где гарантии того, что он не изменил себе внешность? Например, он может надеть парик, отрастить волосы, изменить форму носа. Такие люди горазды на всевозможные превращения. Вот тебе еще и папка. Думаю, пригодится.

Волостнов аккуратно уложил лист бумаги в папку, после чего положил ее в портфель.

– У тебя есть какие-нибудь соображения, как выйти на этого Трубадура?

Никифоров печально вздохнул.

– Соображений-то хоть отбавляй, вот только результатов пока нет. Хочу сказать так: если человек ему нужен, то он всегда найдет его сам. Через своего оперативного источника я получил информацию, что сейчас он нуждается в очень хорошем домушнике. Было несколько человек, которых он опробовал, но никто из них не подошел. Если подсунуть ему такого домушника, тогда, думаю, у нас имеется некоторый шанс к нему приблизиться. У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

– Имеется кое-какая идея, но об этом пока еще рано говорить.

Полковник лишь усмехнулся:

– Секретничаешь? Так я не в обиде.

Глянув на часы, Волостнов озабоченно произнес:

– Ох ты, время поджимает! Надо идти!.. Спасибо за консультацию. Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

– Да ладно, о чем разговор, – лениво отмахнулся Назар Иванович. – Если возникнут какие-то вопросы, не тяни, дай знать. Всегда готов помочь. Мне самому интересно знать, что это за Трубадур.

Глава 4

Прирожденный домушник Почти восемь часов утра, время раннее. Но город уже ожил.

Георгий Волостнов подошел к высотке и посмотрел на окна девятого этажа. Свет горел в гостиной. Наверняка Кирилл Глушков смотрел очередной футбольный матч, потягивая пиво прямо из горлышка бутылки. Ноги в туфлях, по обыкновению, заброшены на пуфик – Фомич не утруждал себя условностями и мог взобраться на кровать даже в сапогах.

Женщин, с которыми ему довелось делить кров, подобная привычка раздражала. Ни одна из них не могла прожить с ним более полутора месяцев и, прежде чем хлопнуть на прощание дверью, едко высказывалась, что не желает быть служанкой.

Ни одну из женщин Фомич не пытался удержать, тем более не собирался менять ради них устоявшиеся привычки, старался жить в свое удовольствие, понимая, что не пройдет и трех дней, как в его квартире появится другая, которой впору будут женские тапочки, оставленные у порога одной из его многочисленных подруг.

В этот раз он жил с девушкой по имени Анастасия – своенравная натура с лицом ангела. Волостнову было известно, что познакомился он с ней недавно, в небольшом уютном баре недалеко от дома. И после трех свиданий, на которых они просто бродили по городу, держась за руки, привел в свою холостяцкую квартиру.

О своей прошлой жизни Кирилл Глушков не рассказывал ни одной из женщин, но о том, что с ним происходило в молодые годы, они могли догадываться по многочисленным наколкам, щедро украшавшим его тело.

Дважды Волостнов по-приятельски заходил к Кириллу в гости – хотя какие приятельские отношения могут существовать между опером и домушником! – и оба раза ему открывала дверь Настя. По тому, как болезненно поджимались ее губы, было понятно – женщина догадывается о том, что он не только приятель ее сожителя, пришедший поболтать за бутылкой водки о пустяках, а еще нечто вроде наставника.

Однако неудовольствие не выражала.

В этот раз встречаться с Настей отчего-то не хотелось. Через минуту-другую она должна была выпорхнуть из подъезда и направиться к своему автомобилю, припаркованному недалеко от дома на платной стоянке.

Георгий Волостнов посмотрел на часы. Время поджимало. Если Анастасия и дальше будет так медлить, то может опоздать на работу.

Вдруг дверь широко распахнулась, и на тротуар, завязывая на ходу длинный пояс, в легком синем плаще выскочила Анастасия. На какую-то минуту он задержал на ней заинтересованный взгляд – плащ не сумел спрятать ее длинных ног. Если говорить начистоту, то ничего в этом Фомиче нет, а бабы льнут к нему, как сексуально озабоченный гарем к похотливому падишаху. Может, вместо одеколона он опрыскивает себя какой-то возбуждающей химией? Говорят, женщины весьма чувствительны к запахам.

Георгий проводил девушку взглядом до угла дома. Затем, отшвырнув окурок сигареты, направился в подъезд.

Скорым шагом поднялся по лестнице и остановился рядом с небольшой металлической дверью.

Волостнов отчего-то полагал, что у домушников дверь должна напоминать крепостные ворота перед взятием штурма. Но в действительности перед ним была вполне заурядная дверь с одним простеньким замком. Для домушника не составит большого труда вскрыть ее. Может, Кирилл Глушков не снабжал ее дополнительными запорами, зная, что, окажись в том нужда, его цитадель вскроют, как банку с помидорами. А так, глядя на незащищенную дверь, каждый понимал, что, кроме голодных тараканов, в комнате ничего быть не может.

Волостнов надавил на кнопку звонка.

В глубине коридора послышались неторопливые шаги и недовольный голос прогудел:

– Опять ты что-то забыла? Настя, вспомни, ты хоть раз ушла, чтобы не возвращаться? – Сначала о косяк ударила металлическая цепочка, сорвавшись, затем вжикнула щеколда. – Вот я, честно говоря, не помню.

Волостнов невольно улыбнулся. Половина женщин, не дослушав подобную тираду, утопали бы навсегда прочь, а от Фомича они готовы были сносить куда более крепкие упреки.

Чем же он их так околдовывает?

Дверь открылась.

Перед ним предстала заспанная физиономия Фомича, притом изрядно помятая. Такое впечатление, что вместо подушек он использовал груду кирпичей. Некоторое время он непонимающе рассматривал Волостнова, видно, принимая его за продолжение ночного кошмара, и, желая отделаться от сонных иллюзий, попытался захлопнуть дверь, но башмак Волостнова, вовремя подставленный в проем двери, заставил Фомича разочарованно поморщиться: «От этого парня просто так не отделаешься!»

И, уже примирившись с неизбежностью, вылепил на лице нечто похожее на любезность:

– Проходи… Признаюсь, не ожидал.

– Не очень-то ты гостеприимен.

– Просто не выспался.

Кирилл устроился на диване, закинув ногу на ногу, Волостнов уселся в кресле, столь же мягком. Некоторое время они рассматривали друг друга, и когда пауза грозила перерасти в неприличное молчание, Фомич хмыкнул:

– Так чем обязан?

– За тобой должок, ты не забыл? – весело поинтересовался Волостнов, как если бы речь шла о чем-то самом обыкновенном.

Кирилл откинулся на спинку дивана.

Странное дело, но его рубашка и брюки были одного цвета с обивкой – такое впечатление, что он намеревался мимикрировать или хотя бы на какое-то время спрятаться от проницательного взгляда.

Не получилось.

На фоне темно-коричневой обивки его лицо выделялось недоуменным белым пятном.

– Не забыл. И вообще, как такое позабудешь!

– Вот и славно, – бодро произнес Волостнов, – самое время вернуть должок.

Фомич прокололся два года назад, когда вскрыл квартиру одного влиятельного ресторатора. По мнению ресторатора, замок был надежным, куплен по случаю на одной международной ярмарке в качестве эффективного средства против домушников. Но вот только откуда ему было знать, что аналогичный запор уже полгода продавался в России, и Кирилл успел разобрать его по винтику, воспринимая как дорогую, но совершенно бесполезную игрушку.

Все произошло до банального просто. Во время ограбления Кирилл опирался о косяк, разыгрывая из себя алкаша, пытавшегося отклеиться от стены. Этого времени ему оказалось вполне достаточно, чтобы вскрыть два замка и пройти в квартиру бизнесмена.

Когда оперативная группа приехала на квартиру, то впала в недоумение. На первый взгляд домушник не оставил никаких следов, и, только тщательнейшим образом исследовав предмет за предметом, Волостнову удалось обнаружить на бутылке из-под «Кока-колы» отпечатки пальцев. Бутылку отдали в лабораторию, а уже на следующий день определили обладателя пальчиков.