Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной - Олег Гриневский

Впрочем, об Афганистане, Польше и евроракетах написано много. А вот как Советский Союз оказался на грани вползания в военный конфликт на Ближнем Востоке, практически ничего неизвестно.

В начале 80-х годов эпицентром геостратегического соперничества СССР — США стал Ближний Восток. Ученые-политологи по-прежнему пересчитывали число ракет с ядерными боеголовками, которые в считанные минуты могут стереть с лица земли обе сверхдержавы, а головы высоких политиков были заняты совсем другим. Впервые это выплыло на поверхность в предвыборной кампании США в 1979 году. Рейган обозначил тогда так цели своей внешней политики: главная забота Америки, заявил он, не допустить, чтобы район Ближнего Востока «подпал под советское господство».

И это была не просто очередная борьба за кусок земного шара. Если бы Советскому Союзу удалось установить там свое господство, пояснил Рейган, и, значит, поставить под свой контроль нефтяные ресурсы этого района, «то экономика крупных промышленно-развитых государств оказалась бы под угрозой». Способности НАТО и Японии противостоять советскому давлению был бы нанесен «опасный ущерб», а это «почти наверняка повлекло бы за собой нейтрализацию Западной Европы и Японии, окружение Китая». Это был бы крах для самих Соединенных Штатов — их неминуемый уход в изоляцию. И для пущей убедительности Рейган добавил: «Советский флот в настоящее время уже бороздит воды Средиземного моря, имеет доступ в Индийский океан и Персидский залив».

Рейгану казалось бесспорным, что чаша весов клонится в пользу Советского Союза. «Укрепление советской военной мощи на обоих флангах Ближнего Востока, — писал он, — становится очевидным, если взглянуть на цепь их баз и портовых сооружений в Ираке, Сирии, Южном Йемене, Эфиопии и Ливии. Армии всех этих стран в значительной степени зависят от советского военного оборудования. Иначе как зловещими не назовешь бурные события в Иране, Афганистане и Турции — государствах, граничащих с Советским Союзом. Каждое из этих неарабских государств имеет чрезвычайно важное значение для соотношения сил между Советским Союзом и Западом, и возникновение хаоса в любом из них играет на руку Москве и подрывает американские интересы».[7]

Это было сильным преувеличением роли Советского Союза — следствием либо полного незнания действительного положения вещей, либо нагнетания страстей в угаре предвыборной президентской кампании. Но, как бы там ни было, США бросали Советскому Союзу перчатку на Ближнем Востоке, и в Москве были готовы принять вызов.

В середине февраля 1981 года в Дамаск прибыла представительная советская делегация во главе с первым заместителем главкома ВМФ адмиралом Н.И. Смирновым.

С давних пор, когда на переговорах с сирийцами обсуждалась их очередная заявка на поставки оружия, советские военные ставили вопрос о создании базы в Сирии. Сирийцы деликатно уходили от ответа, и решение вопроса откладывалось. Однако во время переговоров в Москве 8 октября 1980 года президент Хафез Асад неожиданно дал согласие.

Теперь делегации адмирала Смирнова предстояло выбрать места для создания советских военных баз в Сирии. Она тщательно обследовала все побережье и остановилась на обширном участке между Латакией и Тартусом. Это было идеальное место для создания базы ВМФ, а сзади нее — аэродрома для прикрытия базы с воздуха. Адмирал докладывал, что это можно сделать за пол года. А в глубине сирийской территории, в районе западнее Дейр-Эз-Зора, планировалось построить еще одну базу — для советской авиации дальнего действия.

Разумеется, не о безопасности Сирии пеклись советские военные, когда настойчиво добивались создания баз в этой стране. К этому их толкало видение геостратегической ситуации.

Советский Союз был в наступлении. Но впервые в советской, да и, пожалуй, в российской истории, противник оказался за океаном. Нужно было кардинально менять стратегию, делая теперь упор не на сухопутные армии, а на вооружения, которые могут разгромить противника, находящегося за тысячи километров от советских границ. Отсюда и новая роль флота.

Как обычно, все началось с Н. С. Хрущева. Это он в порыве страсти велел сократить армию и сделать ставку на строительство ракет, кораблей и подводных лодок-ракетоносцев, способных поразить территории США и стран НАТО, не заходя в их территориальные воды. И уже в середине 60-х годов первые советские ракетоносцы вышли в океан…

Весной 1970 года новый прорыв — впервые были проведены глобальные военно-морские учения «Океан». Советские моряки с гордостью говорили, что теперь на карте мирового океана нет районов, где не плавали бы советские военные корабли.

Но у советских кораблей не было баз, в том числе и в Средиземном море. Главком ВМФ адмирал С. Г. Горшков, прослуживший на этом посту 30 лет, так описывал ситуацию:

— Наши корабли могут приткнуться только у банок на мелководье в нейтральных водах, где глубина не превышает длину якорных цепей. Ставят рейдовые бочки и цепляются за них. Так вот у бочек несут службу и переводят дух уставшие экипажи.

А у американцев многочисленные и благоустроенные базы по всему побережью Средиземного моря от Гибралтара до Пирея. Где только ни стоят их военные корабли — в портах Испании, Италии, Греции, Турции. И как только уйдут наши корабли со стоянок на мелководье, американцы уже тут как тут и расстреливают эти бочки, показывая, кто хозяин в Средиземном море.[8]

Всего же, по подсчетам наших моряков, у американцев по всему миру было разбросано более 300 опорных пунктов. Особенно беспокоила ситуация в Средиземном море, Персидском заливе и Индийском океане. За последние годы их присутствие там значительно возросло и теперь начались расширение и модернизация военной базы на острове Диего-Гарсиа в Индийском океане. Там действовал 6-й флот в составе 20 военных кораблей, включая 2 авианосца и 5 атомных подводных лодок. А в Индийском океане на подступах к Персидскому заливу постоянно курсировала группировка сил быстрого развертывания США, в которую входили 1 авианосец, 3 атомные подлодки и десяток кораблей охраны.

Но советские военные не собирались пока соперничать с американцами по числу баз и кораблей. Даже в Средиземноморье. Не было там и советских авианосцев. Но создание базы в Тартусе и аэродрома при ней давало бы, по их мнению, ряд стратегических преимуществ Советскому Союзу:

Во-первых, как говорили моряки, от нее рукой подать и до Босфора, и до Гибралтара. Советская средиземноморская эскадра смогла бы тогда контролировать подступы к этим стратегически важным проливам.

Во-вторых, создал бы мощный противовес американским базам и средствам, включая ракетно-ядерные, в южном подбрюшии Советского Союза — Средиземном море и Персидском заливе.

В-третьих, расширилось бы влияние Советского Союза в регионе Ближнего Востока, где идет соперничество с Соединенными Штатами. Особую роль при этом играет фактор нефти — этот регион является важнейшим источником снабжения энергоресурсами как США, так и Европы. И тот, кто в одночасье может перекрыть этот поток нефти, в состоянии серьезно влиять и на обстановку во всем западном мире.

Но у сирийцев на уме было совсем другое. Соглашаясь на создание советских военных баз, они заботились не о геостратегических интересах Советского Союза. Они хотели, чтобы советские ракеты как щитом прикрыли Сирию в случае войны с Израилем. В последнюю минуту Асад поставил такое условие: Советский Союз должен разместить вдоль сирийской границы с Израилем два полка своих зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) и один полк возле Дамаска для прикрытия сирийской столицы. Причем размещаться должны ракеты вместе с советским военным персоналом.

Министерство обороны было «за». Но оптимистические оценки Устинова вызвали неоднозначную реакцию других членов Политбюро. Ссылаясь на тревожную обстановку на Ближнем Востоке, а там все сильнее пахло порохом, осторожную позицию занял Громыко.

— База — это, конечно, хорошо — рассуждал он, расхаживая по своему несуразно длинному кабинету на 7-м этаже высотного здания на Смоленской площади. — Но какие обязательства для нас она за собой потянет? Нет, спешить здесь не надо. Не пришлось бы нам воевать за сирийцев.

Радикальных взглядов придерживался Андропов, хотя активно их не продвигал.

— Паритет по стратегическим вооружениям СССР и США, — говорил он, — сделали прямое их столкновение лоб в лоб бессмысленным и безумным — обе стороны будут просто уничтожены в ядерной войне. Причем границы их противостояния в Европе и на Дальнем Востоке строго очерчены — их переступать нельзя.