Плененная инопланетным воином (ЛП) - Харт Хоуп

Я провела день в раздумьях, сидя в тени огромного валуна. Драгикс игнорировал меня большую часть дня, время от времени улетая. Но он никогда не отсутствовал, по моим прикидкам, дольше десяти минут или около того.

У меня есть три варианта. Первый — ждать здесь, пока он меня не отпустит. Но кто знает, когда — или если — это произойдет. Следующий вариант — научиться предугадывать его расписание, выбирая момент, когда он, вероятно, куда больше времени вдали от этой горы, чтобы сбежать. Или я могу попытаться улизнуть, когда он уснёт ночью.

Пока его не было, я осмотрела вероятный путь для побега, осмотрев склон горы. Я мысленно спускалась сотни раз, представляя себе, куда бы я расположила руки и ноги, когда буду карабкаться по скале.

Ночью будет ещё опаснее, но мне нужно уйти, пока он спит. Он не оставляет мне много времени своими быстрыми полетами туда, куда он там направляется. И только идиот останется здесь с гигантским драконом.

То, как его зубы разорвали того зверя, кем бы он не был… При воспоминании об этом я вздрагиваю. Когда он вернулся из своей последней вылазки, он взял с собой ещё одно животное. На этот раз он отрезал сырые куски зверя, удерживая их в воздухе одной лапой, пока дышал на них ровным потоком огня. Затем он передал их мне, чтобы я поела, и когда я была полностью сыта, он съел то, что осталось от зверя.

Урок первый: Драгикс любит есть сырое мясо.

Я возвращаюсь из воспоминаний в настоящее. На этот раз я была достаточно умна, чтобы удостовериться, что мои руки были над тяжелым крылом Драгикса, лежащим надо мной.

Мой план прост. Откатиться от него и направиться к тропе, выбранной для моего побега. И не издать при этом ни звука. Но если у меня не выйдет, то придётся бежать, словно за мной погоняться все черти ада. Я прокручиваю свои дальнейшие шаги в голове, пока не начинаю дрожать так сильно, что начинаю бояться, что моя дрожь разбудит Драгикса.

Я начинаю выползать из-под крыла Драгикса. Закрываю глаза, чтобы, если он проснется, это выглядело так, будто я просто переворачиваюсь во сне. Но я вдруг настолько убеждена, что он не спит и наблюдает за мной, что я широко раскрываю глаза, чтобы посмотреть на его лицо.

У меня нет шансов поднять с себя его тяжелое крыло, не разбудив его. Поэтому я скрещиваю левую ногу с правой, используя правую руку, чтобы оттолкнуться от земли, когда я переворачиваюсь.

Глаза всё ещё закрыты. Хорошо.

Я переворачиваюсь на бок и замираю.

Тихая как мышь. Всё ещё. Тихо.

Но я не мышь.

И никогда не буду.

Несколько минут я прислушиваюсь к дыханию Драгикса, а затем снова перекатываюсь, пока не оказываюсь лицом вниз. Я повторяю это ещё дважды, проклиная размер его крыльев. Наконец, я лежу под самым краем его крыла, и оно прикрывает только половину моего тела.

Когда Драгикс не двигается, я снова заставляю себя катиться. Иначе я потеряю остатки своих нервных клеток. Вчера — Боже, неужели это было только вчера? — когда он привел меня сюда, я была полна решимости разозлить его настолько, чтобы он быстро меня сожрал. Теперь я в ужасе, что эта попытка побега позволит этому произойти.

Я перекатываюсь ещё раз, осторожно высвобождаясь из-под крыла. Я заставляю себя остаться лежать на земле, как будто я просто откатилась во сне. Драгикс не просыпается, и я стараюсь дышать ровно, пытаясь ослабить стеснение в груди.

Я приседаю, а затем медленно встаю на ноги.

Я стараюсь не наступать на камни, сухие листья или что-либо ещё, что может меня выдать. Я сканирую своё окружение, осмеливаясь оглянуться на Драгикса. Я изучаю большой проход, где всегда исчезала Майз, но понятия не имею, что меня там ждёт.

Хотя куда лучше того дьявола, которого я уже знаю.

Я оцениваю расстояние до склона горы. Если бы я думала, что Драгикс не сможет меня поймать, я бы побежала к нему. Но я видела, как быстро он может передвигаться. Мой лучший шанс — тихонько подкрадываться. Как мышь.

«Не мышь. Уже нет».

Драгикс храпит, и я слегка подпрыгиваю. Затем я медленно ползу к своей свободе обратно к другим женщинам и, надеюсь, обратно на Землю.

Я понятия не имею, как мне спуститься по склону горы, не насторожив хищника за моей спиной.

«Пересеки этот мост, когда доберешься до него».

Я на цыпочках приближаюсь к склону горы. Драгикс перестаёт храпеть, и я оглядываюсь через плечо. В темноте его чешуя мерцает в лунном свете, а глаза сияют, как расплавленное золото, когда он открывает их и смотрит прямо на меня.

Страх врезается в меня, как товарный поезд. Внезапно я снова становлюсь той мышью, оценивая свои шансы выжить перед кошкой, которая медленно встаёт на ноги.

Я бегу.

Я знаю, что это бессмысленно. Хищники любят, когда ты убегаешь. Когда ты показываешь, что боишься их. Но я ничего не могу с собой поделать. Я бросаюсь к склону горы и карабкаюсь вниз, спуская себя вниз по скале, через край, до тех пор, пока только мои руки не цепляются за скалу надо мной.

Драгикс издает рёв, от которого гора вздрогнула.

Если бы я не цеплялась за выступы скалы изо всех сил, скользя и скользя вниз по склону горы, я бы зажала себе уши руками.

Вместо этого я кричу в ответ. Мой крик — наполовину ярость, наполовину чистый, неразбавленный ужас.

Порыв ветра ударяет мне в лицо, и я двигаюсь быстрее, мои босые ноги скользят по камню. Звук хлопающих крыльев превращает моё судорожное дыхание в сухие рыдания, а затем меня снова хватают, Драгикс утаскивает меня прочь от горы в небо, когда воздух становится горячим от его ярости.

Он снова рычит на меня, и на этот раз я затыкаю уши руками, когда он бросает меня обратно на вершину горы.

— Да пошёл ты на хрен! — я кричу в ответ.

Он с рычанием вскидывает голову, обнажая на меня свои смертельно острые зубы, а потом, кажется, превращается в вспышку света.

Мой рот открывается. Я смотрю на мужчину.

Человек, который выглядит таким же удивлённым, как и я.

Он голый, бронзовая кожа блестит в лунном свете. Его волосы падают ниже плеч, взлохмаченные и такие же золотые, как его глаза, которые расширяются, когда он подносит одну руку к лицу.

Он делает шаг и спотыкается, уставившись себе под ноги, словно в замешательстве.

Я тру глаза.

Дракон был достаточно ужасен. Это доказывает, что я действительно схожу с ума. Я вообще на чужой планете? Или у меня какой-то бзик и я действительно на Земле, и вот-вот проснусь от кошмара.

Между нами повисает молчание, пока он смотрит на меня. Я осторожно — очень осторожно — не опускаю взгляд ниже.

Его задница. Голая.

Он выглядит как греческий бог, и, кажется, он понял, как работает его тело, потому что он идёт целенаправленно ко мне. Он всё ещё немного неустойчиво стоит на ногах, но его лицо становится жестким, когда он хмурится, глядя на меня.

— Ты не уйдёшь.

Мои глаза расширяются. Благодаря Аркавии у меня есть переводчик в ухе. Но дракон…

— Ты говоришь на моём языке?

Он уставился на меня.

— Мои люди говорят на всех языках, — говорит он. Его голос низкий и грубый, и кажется, что его рот неуверенно двигается, когда он произносит слова, но его тон источает высокомерие.

Конечно, на всех. Почему бы и нет?

Если он поймет меня, возможно, мы сможем поговорить об этом.

— Слушай, я понимаю, что ты привык быть правителем здешнего животного царства. Но если ты не собираешься меня есть — а я очень надеюсь, что нет, — тогда, пожалуйста, отпусти меня.

По какой-то неизвестной причине он, кажется, удивлен моей просьбой. Его густые брови поднимаются, золотые глаза расширяются, а затем он хмуро смотрит на меня, как будто само это предположение нелепо.

— Я устал от одиночества, — говорит он. — Я исцелил тебя, накормил, оберегал. Ты останешься здесь, пока я не решу, что ты можешь уйти.

Я сжимаю зубы так сильно, что удивляюсь, как они не трескаются.

Мало того, что он одновременно и дракон, и человек — и как, чёрт возьми, это вообще возможно? — но он явно сумасшедший.