Хрустальная волчица (СИ) - Горенко Галина

Бёрг был молодым волком, статен и если бы не вялый подбородок, мог бы слыть красавцем, хотя отрастит бороду и будет хоть куда, а пока, его щеки покрывал бледно-золотистый пушок и мне хотелось потрепать его рыжеватые вихры, как недавно брату. Видимо я не смогла скрыть легкой снисходительности, что отразилось на моём обычно бесстрастном лице, и приосанившийся было мужчина, сник.

— Итак, вкратце и, по существу, доложите обстановку и объясните почему, как только крепость покинули руководящие офицеры была устроена попойка и брошены посты.

— Фальк не выходит на связь уже несколько унов, так бывало, и не раз, — я почему-то была уверена, что подполковник отрабатывает на своих людях усовершенствованный Обсидиум, увлекся и потерял счет времени. — А вот Густаффсон покинул подразделение части, как я думал (он не докладывался) чтобы найти их. Он местный и знает эти леса как свои пять пальцев, но тоже пропал. — А вот этот нонсенс требовал более пристального внимания. Тем временем Бёрг продолжил. — Вокруг крепости бродит нечисть, недавно, в деревеньке неподалеку задрали призового бычка ну и так, по мелочи. Рейды результатов не дают, умная тварь. А вчера у старосты сын женился, из наших, и вот

— Великолепно. Вместо того, чтобы зачистить от нечисти лес, солдаты нажрались и покинули посты. Да я вошла сегодня беспрепятственно

— От нечисти на каждом входе амулеты, — начал мямлить адъютант. Он что, чей-то сыночек? Бестолочь.

— Список тех, кто пил мне на столну туда, где он будет, и я вас поздравляю. Фалька и Густаффсона, если они к рассвету не вернутся мы пойдем искать сами. А пока я буду завтракать, расскажите подробно.

*Обсидиум — осада, название военно-патриотических учений 1-ого уровня сложности, именно этот курс усовершенствован Атто Фальком.

Главы 4.

У природы много способов убедить человека в его смертности

Ни один из командеров крепости к назначенному мною крайнему сроку не вернулся, хотя, строго говоря, я на это особо и не рассчитывала.

Выудить больше информации о старших из Бёрга мне не удалось, то ли он был крайне нелюбопытен, то ли хранил чужие секреты, в любом случае, толку от нашего последующего разговора было ни к столбу, ни к перилу. Зато словоохотливая кухарка, как и Густаффсон из местных, рассказала, что отлучки полковника носили регулярный характер: раз в пару декад, он просил её собрать еды, да и терялся на несколько унов.

Вроде бы как охотился, и даже несколько раз приносил дичь к общему столу, но ей казалось, что у полковника в деревеньке зазнобапотому как до местных девиц, охоч он не был. Последний комментарий был раскрашен явными мазками обиды уязвленного самолюбия, повариха, на мой вкус была хороша — сбитая, пухленькая, и так замечательно пахла ванильными плюшками, что понять пренебрежение Густаффсона, я не могла.

Когда я стала расспрашивать про беснующую в округе нечисть, женщина почернела, запах страха моментально заполнил помещение кухни, перебивая аромат приправленного травами жаркого.

— Понимаете, — взволнованно говорила женщина, — у меня в этой крепости мамка была поварихой, сейчас в деревне, на пенсии. Отец мой ей домик справил, вот и живут. Так и я здесь всю жизнь, но такого кошмара Ну бывало что бегают, мелкие тварюшки, куру задерут, или мальчишек на речке испугают, но эту морду несколько человек видали. Говорят, размером с лошадь, зубастая и воет так, что враз ледяная испарина прошибает.

Тем более странно, почему эта зверушка до сих пор не украшает бестиарий Кёнига или не покоится в забытой яме, чем они тут на заставе занимаются?

Несмотря на то, что адъютант представлялся мне кротким и бесхитростным, я прекрасно осознавала, будь это так на самом деле, вояки его бы уже сожрали и сделали из его черепа пепельницу. Обманчивое впечатление вводило в заблуждение лишь в самом начале, а вот когда к зениту все провинившиеся (в неуёмном распитии) прохлаждались на губе*, а остальные бегали по плацу и в десятый раз проходили полосу препятствий, всё становилось на свои места, волк в нем, в отличае от человеческой ипостаси, был невероятно силен.

Меня довольно быстро заметили, и несмотря на офицерские погоны, даже пытались пощупать дорогие моему сердцу выпуклости. Ну что я могу сказать, даже у оборотней открытый перелом заживает декаду, если не давать тому обернуться. После рукоприкладства, которое в красках описало, все то, что я думаю по поводу неуставных отношений, желающих потрогать, не осталось, а за просмотр денег не берут.

Около половины состава служащих на границе составляли оборотни, и я бы отнеслась с определенной долей снисхождения к некоторой несдержанности сослуживцев в случае близкого парада Лун**, но увы и ах, событие это проходило не так часто, и списать произошедшее на гормональный гон не получится. Так что к уже сидящим на гауптвахте воякам присоединились особо ретивые и несдержанные.

И хотя Бёрг просил за покалеченного, ранее отданный приказ о браслетах, блокирующих оборот, я не отменила. Меня всё больше интересовало чем же занимались местные на заставе, потому как на подобный же неуставной случай среди выпускников, одним легким переломом и терилом в карцере, дело бы не закончилось. Я вполне могла допустить, что мужчину соблазнили мои прелести, я красива, этого не отнять, но если у него всё в порядке со зрением, чтобы рассмотреть мою пригожесть, то уж нашивки на погонах он точно не пропустил.

Дикость или нет, но в армии был краткий свод неукоснительно выполняемых законов, не прописанных где-либо, но каждый, кто давал присягу был с ними знаком. Последствия, если они нарушены, были очень серьезными, ведь ты доверяешь напарнику жизнь, подставляешь спину, а он в этот момент щупает тебя за задницу. Dura lex, sed lex***.

— Ваши солдаты слишком много себе позволяют, Бёрг. Я не буду подавать рапорт, но охлынуть немного ему не помешает. Ему, да и мне это пойдет на пользу.

И пусть я делаю из этого волка показательный пример, уважение среди мужчин, чей тестостерон бьет в голову по поводу и без, как горячие источники Майне на юге, по-другому не добиться, единожды не дашь отпор, и будешь спать с ножом под подушкой. Плавали, знаем.

Я могла точно сказать, что подполковник Фальк — двуипостатный. Его снежный барс наделал много шума, когда дбнам вступил в силу и воин из обедневшего рода поднялся по служебной и возвысился на социальной лестницах. На счет Густаффсона, уверена не была, поэтому искать в первую очередь собиралась именно его. С боем пробившись в кабинет полковника, чтобы хотя бы примерно понять куда тот мог подеваться, я выяснила, что не так далеко от расположения части у него был небольшой охотничий домик.

— Вы не знали о том, что у него есть укрытие? — спрашивала я за ужином Бёрга. День был крайне насыщен и следующий возможно будет тяжелее, я хотела лечь пораньше.

— Да поймите вы наконец, здесь у каждого свои секреты, и никто не лезет к другому в душу

— И у вас?

— Что у меня?

— И у вас есть секреты Бёрг? — мужчина смутился, но по на мгновенье вспыхнувшим янтарным отблеском синим глазам, я поняла — есть. Хотя догадаться, зная где искать не сложно.

Надо будет спровоцировать его, опыта в этом деле у меня побольше.

— Спокойной ночи, Бёрг. В полшестого у центральных ворот, — с этими совами я отправилась спать, и да, по старой привычке, положила кинжал под подушку.

Следы Густаффсона обрывались на опушке. Мокрый снег, прошедший ночью, припорошил тропки, и определить куда именно полковник повернул на развилке было не просто. Сладковатый аромат вишневого табака и можжевелового мыла, едва ощутимого запаха полковника, вёл нас почти леор в чащу, а затем словно испарился, сменяясь смесью прелой листвой и хвоей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Бёрг? Как ваше имя? — вдруг спросила я, чтобы немного разрядить обстановку. Лошадей нам пришлось оставить, в чащобе им не место, да и пробираться по валежнику можно намного быстрее пешком. Лес был пуст, ни птица, ни зверь, не дали знать о себе привычными звуками, от того на душе было как-то неспокойно. Моя рука то и дело касалась эфеса меча, скорее ради успокоения, нежели реально ожидая нападения, а вот адъютанту явно было страшно. И страх его не был чем-то абстрактным. — Вы не всё рассказали мне, так?