Здесь и сейчас - Бхагаван Раджниш

Если ты когда-нибудь видел Кхаджурахо, то, наверное, заметил странную вещь — все его стены украшены скульптурами, изображающими сексуальные сцены. Изображения кажутся обнаженными и непристойными. Если, увидев их, человек бежит прочь, он не сможет добраться до божества внутри. Внутри образ Бога, а снаружи образы секса и страсти, барельефы, изображающие половой акт. Должно быть, те, кто построил храмы Кхаджурахо, были прекрасными людьми. Они изобразили глубокую истину жизни: они сообщили, что секс находится на стене храма, на внешней стене храма, и если ты бежишь от него, то никогда не сможешь достичь брахмачарьи, целомудрия, — потому что брахмачарья внутри. Если ты когда-нибудь сможешь преодолеть эти стены, то тогда достигнешь брахмачарьи. Смертный мир, самсара, отражен на стенах, и бегство от него никогда не приведет тебя к Богу, потому что тот, кто восседает внутри, в стенах самсары, и есть сам Бог.

Я говорю тебе точно то же. Где-нибудь, в каком-то месте мы должны построить храм, на стенах которого показана, была бы смерть, а божество жизни восседало внутри. Именно в этом заключается истина. Однако, поскольку мы продолжаем бежать от смерти, мы также упускаем и саму божественность жизни.

Я говорю одновременно и то и другое: медитация — это добровольное вхождение в смерть, а тот, кто добровольно входит в смерть, достигает жизни. Это значит: тот, кто сталкивается со смертью, в конце концов, находит, что смерть исчезла, и он пребывает в объятиях жизни. Это кажется очень противоречивым — ты отправляешься на поиски смерти, а сталкиваешься с жизнью, — но в этом нет противоречия.

Например, на мне одежда. Если ты пойдешь меня искать, сначала ты встретишь мою одежду — хотя я не одежда. И если ты испугаешься моей одежды и убежишь, тогда ты никогда не сможешь меня узнать. Однако если ты подходишь ко мне ближе и ближе, не пугаясь моей одежды, тогда под одеждой ты найдешь мое тело. Но и тело, в более глубоком смысле, является одеянием, и если ты убежишь от моего тела, то не сможешь найти того, кто находится внутри. А если бы ты не испугался тела и продолжал путешествие вовнутрь, зная, что и тело — это одежда, тогда, несомненно, ты встретил бы того, кто покоится внутри и кого хочет встретить каждый. Как интересно то, что стена состоит из тела, а Божественное изящно восседает внутри! Из материи состоит стена, а внутри Божественное сознание восседает во всей своей славе. Конечно, это противоречивые вещи — стена материи и божественность жизни. Если ты понимаешь правильно, стена состоит из смерти, а Божественное — из жизни.

Когда художник пишет картину, он обеспечивает темный фон, чтобы подчеркнуть белый цвет. Белые линии становятся явственно видимыми на темном фоне. Если бы человек пугался черного, то не смог бы достичь белого. Но он не знает, что именно черный подчеркивает белый.

Таким же образом шипы окружают цветущие розы. Если человек пугается шипов, он не сможет достичь и роз; если он продолжает избегать шипов, он будет лишен и цветов. Но тот, кто принимает шипы и приближается к ним без страха, находит, к своему удивлению, что шипы нужны лишь для того, чтобы защитить цветок; они просто служат внешней стеной, ограждающей цветок, — защитной стеной. Цветок цветет среди шипов; шипы не враги цветку. Цветы — это части шипов, а шипы — это части цветов, — и те и другие возникли из одного и того же жизненного источника растения.

То, что мы называем жизнью, и то, что мы называем смертью, — есть части большей жизни. Я дышу. Воздух выходит; воздух входит. Тот же воздух, который выходит, через некоторое время входит снова, а тот воздух, который выходит, через некоторое время снова входит. Вдох — это жизнь, выдох — это смерть. Но и то и другое — это части большей жизни — жизнь и смерть, идущие рука об руку. Рождение это один шаг, смерть это другой шаг. Но если бы мы могли видеть, если бы мы могли проникнуть вовнутрь, мы бы достигли видения большей жизни.

Эти три дня мы будем заниматься медитацией вхождения в смерть. И я буду говорить с вами о многих ее измерениях. Сегодня мы сделаем первую медитацию. Позвольте мне объяснить вам об этом некоторые вещи.

Теперь, наверное, вы уже поняли мою точку зрения: мы должны достичь точки внутри, глубоко внутри, где нет возможности смерти. Мы должны отбросить все внешнее, периферию, как это происходит в смерти. В смерти тело отпадает, чувства отпадают, мысли отпадают, дружба отпадает, вражда отпадает — отпадает все. Весь внешний мир уходит — остаемся лишь мы, остается лишь «я», лишь сознание остается отстраненным.

Так же и в медитации — мы должны отбросить все, оставив в живых только наблюдателя, внутреннего свидетеля. И эта смерть произойдет. За эти три дня медитации, если вы наберетесь храбрости умереть и отбросить самого себя, случится явление, называемое самадхи,

Самадхи, помните, это прекрасное слово. Самадхи называется состояние тотальной медитации, и надгробная плита, которую ставят после смерти человека, тоже называется «самадхи». Думали ли вы когда-нибудь об этом? — и то и другое называется самадхи. Фактически, у них общий секрет, общая точка встречи.

Фактически, для человека, достигшего состояния самадхи, его тело остается точно могила — ничто иное. Тогда он осознает, что кто-то есть внутри; снаружи — только тьма.

После смерти человека мы делаем могилу и называем ее самадхи. Но это самадхи сделано другими. Если мы делаем собственное самадхи, прежде чем его сделают другие, мы создаем как раз то явление, которого жаждем. Конечно, у других будет возможность сделать нашу могилу, но мы, быть может, можем упустить возможность создать собственное самадхи. Если мы можем сделать собственное самадхи, тогда в смерти умрет лишь тело и речи не будет о том, чтобы умерло сознание. Мы никогда не умирали и никогда не можем умереть. Никто никогда не умирал, никто никогда не может умереть. Чтобы это знать, мы должны спуститься по всем ступенькам смерти.

Я хотел бы вам показать три шага, которым мы последуем. И кто знает, это явление может случиться и на этом берегу, и вы получите свое самадхи — не то, которое делают другие, но созданное по собственной воле.

Вот эти три шага. Первый шаг — расслабить тело. Тебе придется расслабить тело настолько, чтобы почувствовать, будто оно лежит на некотором расстоянии от тебя. Ты должен отозвать из тела всю энергию и собрать ее внутри. Вся энергия, которая есть в теле, дается ему нами. Тело получает то количество энергии, которым мы его кормим; то, что мы забираем, мы забираем.

Вы никогда не замечали? Когда ты с кем-то дерешься, откуда тело берет дополнительную энергию? В таком состоянии ты можешь поднять такой большой камень, который ты не мог бы даже сдвинуть с места в спокойном состоянии. Хотя это и было тело, ты никогда не задумывался о том, откуда берутся эти силы? Ты вкладываешь в него энергию — она была нужна, ты был в беде; была опасность; ты столкнулся с врагом. Ты знал, что твоя жизнь может быть в опасности, если ты не поднимешь этот камень, и ты вложил всю свою энергию в тело.

Это случилось однажды: один человек два года был парализован и прикован к постели. Он не мог встать; он не мог двигаться. Доктора отказались от него, объявив, что он останется парализованным до конца жизни. Затем однажды его дом загорелся, и все выбежали наружу. Оказавшись снаружи, они поняли, что глава семьи оказался запертым внутри и не мог даже убежать; что с ним будет? Кто-то принес факелы, и они увидели, что этот человек уже выбрался из дома. Они спросили:

— Как ты смог выйти? Как это случилось? Но он, несомненно, вышел; в этом не было сомнений.

Дом горел, все бежали, и на мгновение он забыл о своем параличе; он снова сложил всю свою энергию в тело. Но когда люди увидели его в свете светильников и спросили, как ему это удалось, он воскликнул:

— Ax, я же парализован! — и упал на землю. Он потерял свою энергию. Теперь он и представить себе не мог, как случилось это явление. Теперь все стали ему объяснять, что он не был полностью парализован и что если он мог пройти столько, то мог бы ходить и всю оставшуюся жизнь. Этот человек продолжал говорить:

— Я не мог поднять руку; я не мог поднять ногу — как же тогда это случилось?

Он не мог ничего сказать; он даже не знал, кто вынес его из дома.

Никто не выносил его из дома; он вышел сам. Он не знал, однако, что перед лицом опасности душа влила всю энергию в тело. А затем, из-за его чувства, что он парализован, душа снова вобрала энергию вовнутрь и он снова стал парализованным.

Такие случаи происходили не с одним и не с двумя людьми; на земле были тысячи случаев, когда человек, разбитый параличом, выходил из этого состояния, когда он забывал свое состояние в случае пожара или перед лицом другой опасной ситуации.