Бобе Лее - Михаил Садовский

Но только

Он в генах.

Если б ты не понимала,

Как страшен мир,

В котором мы живем,

Быть может, он в тебе

Не смог бы прорасти,

И метастазы

Его

тебя

Тогда бы не убили,

И мне бы ты его не подарила.

Мой приговор пожизненный,

Слепой...

Вот эта ель ежистая

Стоит над изгородью, камнем

Над могилой,

И здесь он прорастает

Сильный, колкий, разлапистый

Смолистый и зеленый...

x x x

Так нечасты наши встречи,

Лист осенний путь устелит,

И стволы торчат, как свечи.

У последней. у постели.

Полуржавая ограда,

Порыжевшая калитка,

Ах, пожалуйста, не надо,

Все понятно и обидно.

Значит смерть уже прокралась

В душу мне совсем украдкой,

И пройти всего осталось

Мне до встречи вечер краткий.

Будет лист один ложиться

На облезлую скамейку,

И наверно, побожится

Клен на тихую семейку.

И тогда узнаю, видно,

Что же я на свете стою,

Мы от боли и обиды

Отдохнем тогда с тобою.

x x x

Я люблю твои цветы,

Что всегда сажала ты,

Сквозь предзимний холодок,

Свежевыпавший снежок

Вот календулы каре

И бархотцы во дворе.

Собираю семена,

Называю имена,

С ними я давно дружу,

У тебя их посажу.

Мама, мама, не скучай,

Все на свете невзначай,

Не забудешь ты ни дня

Дел не столько у меня.

Будем вместе каждый год

Там, где время не течет,

Где ни утра, ни цветов,

Я к тебе давно готов.

x x x

Мама, мама,

Как упрямо

Я опять

К тебе стремлюсь,

Мама, мама,

Это драма

Это горечь

И искус,

Это тихое причастье,

Это едкая слеза,

Это, может быть, и счастье,

Коль его забыть нельзя,

Записать и отмахнуться,

И опять уйти в себя,

Я к тебе хочу вернуться,

По-сыновьему любя.

x x x

Зря волновалась - посмотри:

Сухое место, елка с вязом

И от калитки фонари,

Чтоб не искать, а выйти разом.

Твоя предсмертная печаль,

Твоя последняя тревога,

И тех минут мне горьких жаль,

Минут ли, как их было много...

Здесь настигает тишина,

Слышнее голос твой далекий,

И нереальны валуна

Награвированные строки.

Ах, мама, все ты мне дала,

А каждый шаг был зол и труден...

И даже место заняла...

Мы вместе вновь с тобою будем...

x x x

Дичает вечное начало.

Эпоха суетных скорбей.

Пещера вновь укрытьем стала

От современных дикарей.

И спор опять решает сила,

И повод в логику не впал,

О, мама, разве ты спросила,

О чем я двадцать лет кропал.

Мне чести никакой не надо

Ни ясновидца, ни творца,

Ты понимала: день угадан

В писаньях твоего юнца.

Что ж ты от строчки отмахнулась,

Что ж не поверила тогда...

Другой была бы, может, юность...

Да и преклонные года.

Нельзя пренебрегать явленьем,

Что высшим кем-то нам дано,

Но поколенье с поколеньем

У нас разведены давно.

x x x

Мой дед не дожил до меня,

ты, мама, говорила:

- Вы вместе не были ни дня,

но общее в вас было.

И ты любила повторять,

Что "вовремя он умер",

А я никак не понять,...

Но эта мысль, как зуммер

Всю жизнь тревожила меня

И вот не отпускает,

Когда умру, моя родня,

Не так ли приласкает?!.

Он не сидел, не пострадал,

Он точно свет покинул,

Так минным полем иногда

Пройдешь, не тронув мину.

Иди. Еще не вышел срок.

Все па пройти в кадрили,

Чтобы "пожить еще он мог"

Потом не говорили.

x x x

Память хранит, а проценты не платит

Те же вопросы, те же ответы,

Целы доныне мамины платья

Время само выбирает приметы.

Пушкинской пряди можно коснуться,

Взглядом ощупать мазок Леонардо,

Лист подержать, что исчиркал Конфуций,

Мамины платья - больше не надо.

И оживает прошлое сразу,

То именины, то новоселье,

Взгляд вспоминаешь. Тихую фразу,

Что никогда не всплывали доселе.

Детям и внукам платья чужие,

Нечего вспомнить, бросить не больно,

Будто на время их одолжили,

Мне же их цвета даже довольно.

Скоро почистят все чемоданы,

Не сохранят уж подавно листочки,

Что там в чужие дальние страны

Память потащат папины дочки.

Но все равно этот мир поменялся,

Платья увидев, вычитав фразу,

Вам он не плоским тоже достался,

Может, поймете это не сразу.

И вот тогда то лоскут лаская,

И дорожа непонятным наброском,

Вспомните вы эти бабкины платья,

Что за полвека знал я подростком.

Может, им место тоже в музее,

Или заполнят голую память,

Что опустилось с миром на землю,

Грех в неразумном рвенье растратить.

x x x

Я напишу красивые стихи

Ложится снег, скрипучая тропинка...

Ты не боишься сессии ВАСХНИЛ,

Мне некуда сегодня торопиться.

И я прочту тебе, что написал,

Как прежде делал редко, очень редко...

Красивые стихи про чудеса,

И в них слова, как золотая клетка.

Ты все поймешь - что мне нехорошо,

Что спрятал я за них свою тревогу

И потому опять к тебе пришел

Беда укажет к матери дорогу.

Под падающей ржавою листвой

Поговорим и помолчим о многом,

И снова я услышу голос твой

И наслажусь своеобразным слогом.

А о стихах не вспомним - вот они,

Как ни назвать, но в мире все едино

Рифмуются и горестные дни,

И пониманье матери и сына.

x x x

Приходит время горьких трав,

Расплаты и успокоенья.

Зачем, зачем пора цветенья?

Скажи, я прав или не прав?

Как объяснить, как оправдать

Несовместимое на свете...

Страшна не смерть,

А страшно умирать,

Как умирала мама на рассвете...

1977 -1992 гг