Пустующий трон - Кен Лю

Его напарник взял висевшую на шее раковину-свисток и дунул в нее, издав громкий пронзительный сигнал.

Во тьме раздались ответные сигналы. Свистки звучали все громче, и Гозтан заметила, как с берега к ним приближаются темные фигуры.

Ее боевые инстинкты немного остыли, и Гозтан уже пожалела о том, что вообще все это затеяла. С какой стати ей вдруг понадобилось набрасываться на часовых? Пэкьу Тенрьо не будет любезен к тану, покалечившему его стражников, пусть даже те и оскорбили женщину. Как теперь уговорить разгневанного правителя помочь ее народу? Но отступать было уже поздно. Она подняла булаву и приготовилась, если понадобится, уложить не один десяток противников.

Вдруг за спиной у нее громко захлопали крылья.

– А ну прекратите! – раздался резкий девичий голос.

Гозтан обернулась и увидела, как на песок шумно приземлился молодой гаринафин, длина которого от носа до кончика хвоста составляла около двадцати футов. Он явно был еще не обучен, потому что сделал несколько лишних шагов, преклонил колени и сложил крылья по бокам, обдав Гозтан знакомым мускусным запахом. На спине животного сидела девочка лет десяти. Лунный свет играл в ее светлых кудрях, обрамляющих бледное красивое личико.

– Пэкьу-тааса, – произнес часовой, подавший сигнал тревоги, и приветственно скрестил руки перед собой. – Пэкьу строго распорядился, чтобы к кораблям не пускали никого, кроме тех, кто прошел очищение. Эта незнакомка пыталась…

– Мне известны распоряжения отца, – перебила его девочка.

Она ласково погладила плечи своего ездового зверя, и гаринафин согнул шею, положив голову на песок. Наездница спустилась, использовав голову гаринафина как подножку. Животное громко и быстро дышало, издавая глухие звуки, похожие на те, что получаются, если подуть в большую морскую раковину.

Девочка повернулась к Гозтан и заметила, что та хмуро глядит на ее гаринафина. На лице наездницы промелькнуло беспокойство.

– Назови им свое имя, – велела она тоном, не терпящим возражений.

По обращению стражника Гозтан догадалась, что перед ней была дочь пэкьу Тенрьо. Судя по возрасту – принцесса Вадьу, его любимица. Когда Гозтан в прошлый раз приезжала в Татен, малышка едва научилась ходить. Скрывать свою личность более не было смысла.

– Я Гозтан Рьото, дочь Дайу Рьото, сына Пэфира Вагапэ. Я тан Пяти племен Рога, верная слуга пэкьу.

– Отмените тревогу, – приказала Вадьу стражникам. – Тан моя гостья.

– Но если она не та, за кого себя…

– Я точно знаю, кто она, – отрезала принцесса.

– Пусть так. Но эта женщина нарушила…

– Скажете, что получили травмы, когда упражнялись с оружием, – промолвила Вадьу, – иначе завтра все узнают, что вы оказались настолько бестолковыми, что вызвали на бой прославленную героиню войн с агонами и та преподала вам урок. Выбор за вами, однако я считаю, что обман легче скрыть, когда свидетелей почти нет.

Сердце Гозтан запылало от гордости. Все снесенные оскорбления были забыты. «Прославленная героиня войн с агонами». Однако, наблюдая за девочкой и ее ездовым зверем, она снова нахмурилась.

Стражники переглянулись и, кажется, пришли к одинаковому решению. Тот, у которого был свисток, подал серию отрывистых сигналов. Спустя несколько мгновений раздались тихие ответные свистки, означавшие, что подкрепление расходится по своим постам.

– Покажите локоть и запястья лекарю, – велела Вадьу. – Вы твердо выполняли распоряжения моего отца, и ваша верность уставу не останется незамеченной.

Приунывшие было стражники благодарно поклонились и отправились восвояси, оставив тана и пэкьу-тааса наедине.

– Ты ведь не должна здесь находиться, – заметила Гозтан, обращаясь к Вадьу.

Девочка удивленно замерла:

– Откуда… откуда ты знаешь?

Гозтан усмехнулась:

– Ты больше моего стремилась поскорее избавиться от этих стражников.

– Ничего подобного, просто не хотела, чтобы они навлекли позор на великую воительницу, которой я восхищаюсь, – возразила Вадьу.

– Вот как? И чем же, интересно, я прославилась в войнах с агонами? Каков мой главный подвиг?

Девочка замялась, после чего робко произнесла:

– Я наслышана о вас.

– У тебя почти получилось меня провести. Весьма находчиво с твоей стороны сыграть на моем тщеславии. Но я не бывала в Татене вот уже шесть лет, и ты никак не могла меня помнить. Почему солгала, что знаешь меня?

Принцесса молча поджала губы.

Гозтан угрожающе шагнула к ней:

– Шлем можно украсть. Вдруг я замаскировавшаяся рабыня, задумавшая недоброе?

Девочка не сдвинулась с места, но Гозтан заметила, что правая рука ее метнулась к костяному кинжалу на поясе. Затем Вадьу демонстративно убрала руку обратно. И ответила:

– Тогда ты не стала бы обезоруживать стражников, а просто убила бы их. Для тебя это проще простого.

Хладнокровие и сообразительность пэкьу-тааса впечатлили Гозтан. Ей стало понятно, почему пэкьу так любит свою малолетнюю дочь. Она сделала еще несколько шагов к Вадьу, и та напряглась всем телом. Но в последний момент Гозтан свернула в сторону, бросила булаву, отнятую у часового, и склонилась рядом с молодым гаринафином. Она ласково приподняла голову животного и положила ее себе на колени. Гаринафин – молодая самка, едва научившаяся летать, – сильно задрожала, из пасти у нее пошла пена.

– Что с Корвой? – встревожилась Вадьу.

– Дай мне всю тольусу, какая у тебя есть, живо.

Перепуганная Вадьу сунула руку в поясной мешочек, взяла пригоршню жгучих ягод и высыпала их в ладони Гозтан. Женщина понемногу скормила все Корве. Вскоре самка гаринафина успокоилась и закрыла глаза. Но даже во сне глаза животного лихорадочно двигались под веками.

– С ней все будет хорошо? – нетерпеливо спросила Вадьу.

– Она уснула, – ответила Гозтан. – От тольусы гаринафины видят сны, ну прямо как мы. Корва перегрелась, а тольуса помогает замедлить сердцебиение, расширяет сосуды и расслабляет мышцы, позволяя отдохнуть.

– Я знала, что ты ей поможешь, – сказала Вадьу. – Когда мы стали терять высоту, я перепугалась и решила приземлиться. Потом увидела, как ты смотришь на Корву, как будто понимая, что с ней не так, и сообразила…

– На таких молодых гаринафинах ездить нельзя! – резко выпалила Гозтан, повысив голос. – Они недостаточно выносливы для продолжительных полетов, и старшие звери нередко несут их во время долгих путешествий. Нужно время, чтобы они научились экономить воздух и управлять своим телом. Ты чуть не угробила бедняжку.

– Я не знала…

– Да я это уже поняла! Ну разве так можно? А эти загоны, в которых вы держите боевых гаринафинов… – Гозтан перевела дух и заставила себя успокоиться. Какой смысл поносить пэкьу перед дочерью, критикуя его методы воспитания крылатых зверей? – Я опытная наездница, возможно лучшая в войске твоего отца, хотя он давненько уже не нуждался в моих услугах. Не могу спокойно смотреть на плохое обращение с этими прекрасными животными.

– Корва не живет в загоне, – возразила Вадьу. – Я пытаюсь поладить с ней по старинке.

Гозтан