Ялос-2016. Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля - Сборник

Куда ни плюнь

Низкорослый, толстый и недобрый,на ногах лианы грубых жил,я могу детально и подробноописать, как жил и как не жил.Но кому нужны пустые бредни,откровений оползень, обвал,слава Богу, в жизни не последнимбыл, хотя и первым не бывал.Из урбанистического стойлавыводил Пегаса в белый свет;или даже намекать не стоиловам о прозе жизни, коль поэт?Ждёте, что начну «высоким штилем»воспевать красоты все подряд?А давайте лучше замастырим,как ведётся, грамм по 50.И сойдёмся в честном разговорео сиюминутном, о былом,где, куда ни плюнь, то вор на воре,где, куда ни глянь – сплошной облом…

Это было после войны великой

Мне на мир обидеться можно тоже,да стерпел я всё, как утёнок гадкий:или в морду бил он, иль корчил рожи,иль форсил, блатные являя повадки.Это было после войны Великой,груб и нагл он был, и ни грамма лака,а потом лицом вдруг, иль даже ликом,обернулся ко мне, и я заплакал.Я заплакал о том, что лишён был детства,безотцовщиной был, беспризорным, нищим,никуда от этого мне не деться,хоть живу роскошно и завален пищей.Мне на мир обидеться можно было,потому что светлого было мало:зла душа не держит, но не забыланичего, хоть долго не понимала,что нельзя так жить, как тогда мы жили,что любовь спасает, а не окопы;иль такая страна нам досталась, илисами мы никудышные, недотёпы…

Апперкот

Это было в эпоху взросленья,ну а прошлое – лучше не тронь,пробиваюсь к прозренью сквозь лень я,как сквозь марлю москит на огонь.Я хотел бы забыть – не забудуэту драку, а всё – «слабый пол»:сбил его апперкотом на груду(хорошо, что песка) – и пошёл.Сотрясение мозга – не драма,поваляйся, как срубленный сном.И моя миловидная дамахохотала в кафе над вином…В общем, стал он тогда инвалидом,ах, не видеть его бы в упор,но при встречах хиреющим видомдостаёт он меня до сих пор…

Это было в другую эпоху —был там каждый и молод, и хват;получилось, ей-богу, неплохо,он, конечно же, сам виноват.Что ж теперь и казнюсь, и жалею,даже пробовал чем-то помочь;вот, хромая, он входит в аллею,я спешу из аллеи той прочь.Наша пассия, хоть и не скоро,вышла замуж, как сотни богинь,и я вижу: причина раздорасмехотворной была, как ни кинь…

Гул прибоя

Штормит, штормит, на набережной пусто.Ларёк у пляжа – без окна – разбит.На грядках туч забытою капустойбольное солнце ветер теребит.Апрель какой-то не южнобережный:то дождь, то шторм, то скука – хоть убей! —бульдог бровастый, как собачий Брежнев,от суки оттесняет кобелей.Он фаворит, он дышит хрипло, слюнироняет эта морда на газон;такой пейзаж не встретите в июне,да и апрелю нетипичен он.В горах темно, ущелья мрачны, дики,смотреть на них и то – тоска и жуть;когда в Аид спускался к Эвридике,таким, наверно, был Орфея путь.Надеюсь, к Пасхе всё пройдёт, но что-тоне клеится, везде сплошной урон;крик чаек, их голодная икота,нервирует нахохленных ворон.Те каркают в своих промозглых кронах,тревожат мной забытую мигрень,и женские глаза, как на иконах,печальны и светлы который день.А всё равно я не представлю дажена краткий миг, чему свидетель стих,что могут эти горы, эти пляжижить без меня, а я могу без них.Как поплавок, ныряет сейнер в море,то взмоет вверх, то скроется из глаз,я не люблю трагических историй,поэтому он в порт войдёт сейчас.А в сквере мокром шум прибоя гулок,то стихнет, то накатится волной,когда сверну я к дому в переулок,он долго будет слышен за спиной…

Той страны уже нету в помине

Вектор времени сдвинут, скукожени привинчен к стене бытия.– Это кто там женой не ухожен?– Это я, – говорю, – это я!Выйду утром – рассветная дымка,облачишек бегучая рать.Проиграл я финал поединкас жизнью, если, конечно, не врать.Ни подруги весёлой, ни друга,с кем бы душу я мог отвести,я давно уже вышел из круга,где корыстность была не в чести.Той страны уже нету в помине,те святыни низвергнуты, вот,но, подобна замедленной мине,ностальгия о прошлом живёт.Там писались стихи без надрыва,там я цепок был на вираже,там т а к и е просторы с обрываоткрывались над морем душе!Что метафоры? К ним не стремлюсь я,но, почувствовав прежнюю прыть,я гимнастом, взлетевшим на брусья,вновь хотел бы себя ощутить.Да куда? Вектор времени скомкан.Неприступно стоит Куш-Кая.– Это кто там хромает с котомкой?– Это я, – говорю, – это я!..

Летний левант. Ночь

Опять на море шторм и неуют,опять звереет ветер одичалый,горят иллюминаторы каютбольшого теплохода у причала.Он, как магнит, притягивает взглядк надстройкам и радарам за трубою;я не забыл, как пару лет назадв круизе отдыхали мы с тобою.И музыка слышна, и вроде джаз,и вроде даже хоровое пенье,луна отполирована, как таздля варки алычового варенья.Вздыхает бухта, и во тьму маяклучи бросает, лунный свет на крышах,через Горсад пойду неспешно я ктеатру Чехова, чтоб прочитать афиши.Огней так много в ялтинской ночи,что стал желанным сумрак для поэта:сверчки – ночные эти скрипачи —в кустах не умолкают до рассвета.А ветер в море бесится, он псих,барашки гонит он, валы пихает,врываясь ненароком в этот стихи вырваться не в силах, он стихает.А потому что грозный Аю-Дагсбил спесь с него, что, в общем-то, не странно,и звёзды – эти скопища бродяг —поразбрелись по кромкам гор туманных.Когда заря позолотит востоки потянусь, превозмогая лень, я,в могучих кронах истинный восторгохватит в Ялте птичье населенье.И окна заблестят, начнёт светать,и, как гласит народная примета,весь шторм ночной тихонько, словно тать,за мысом Ай-Тодор исчезнет где-то…

Бора

(диптих)

О.И.

История стара:опять, подобный игу,нагнал в ночи борав кварталы холодрыгу.С утра из стылых стран,тусуясь над грядою,висит с вершин туманседою бородою.Удача прошлых днейна каждом шаге рвётся,и верить всё труднейв то, что тепло вернётся.И я гляжу с тоской,коль не с зелёной, с бледной,как горизонт морскойкипит в барашках, бедный.Я вспоминаю нас,мне эта грусть знакома;Ай-Петри как Парнас —к ним лёгких нет подъёмов.И тополь, скрытый мглой,в которой город тает,вершиной, как метлой,сюда-туда мотает…

Пора уже стихатьборе – неделю длится.Пора уже в стихахпророчествам учиться!

Пора, пора, порапонять мне всё на свете,но злобствует бора —неумолимый ветер!

Бора. Борей. Норд-ост.Заоблачные кущи.И прошлое, как мостнад нами в день грядущий.

И на излёте жизни,внезапна, как лассо,любовь возникла из ни —чего, вошла – и всё!

Стоит над морем стон,барашек длинны плети,как будто волн рулонразматывает ветер.

Да здравствует аркан,который возвышает!Да здравствует канканволн, что хандрить мешает!

Строфа под стать плакатам,и, чувствую, порав пророки, да куда там,пока ревёт бора…

Сполохи

Сполохи над морем далёкой грозынередки в июньскую пору.С упорством тугой виноградной лозыжизнь ищет шпалеру, опору.Я вижу сосну на отвесной скале,и думаю: это ль не чудо?Откуда малиновый звон в хрустале?В смоле этой солнце откуда?А зори несут изумительный свет,и шёпот, и трели, и вздохи,и в мире гармонию ищет поэт,считая над морем сполохи.Его осудить может, впрочем, любой,не кормят, мол, рифмы и мысли;а ведь без стихов и любовь – не любовьв большом человеческом смысле.Движенья души чем ещё показать,нет в мире покоя поэту:строка зацепилась за мысль, как лоза,и тянется к истине, к свету.Элегии, оды пылятся в столе,не читаны публикой местной;поэт, как сосна на отвесной скале,питается манной небесной.И только сполохи далёкой грозывсё шепчут, бродя по простору,что надо учиться упорству лозы,коль выпало жить в эту пору…

Я в Ласпи плаваю, как пан

Ильяс-Кая и Куш-Кая,мыс Айя и Батилиман,и, восхищенья не тая,я в Ласпи плаваю, как пан.Вода чиста, как слёзы дев,скользит по дну моя же тень,и, от восторга обалдев,ныряю в Ласпи я весь день.А у палатки ждут друзья,их смех доносится ко мне,и пиленгас, меня дразня,проносится меж двух камней.Ныряю, и морской петухк песку припал, чтоб скрыть испуг,не раз захватывало дух,когда калкана видел вдруг.О, Ласпи, – наш подводный рай,пейзажей тайна и краса:что хочешь, то и выбирай,когда везенья полоса.У той скалы, за тем мыском,чтоб подхлестнуть деньков кураж,нагая дева – в горле ком! —из пены волн идёт на пляж.Шампанского хмельней стократта Афродита средь камней,и даже, думаю, Сократне устоял бы перед ней.Здесь роще тисов 1000 лет,здесь солнце царствует, слепя,и если ты в душе поэт,здесь муза посетит тебя.Качай, волна, меня, качай,даруй божественный досуг,как эти строфы – невзначай,как эти рифмы – без потуг…

Этот мир когда-нибудь покинем все