Жулики, добро пожаловать во Францию - Анатолий Гладилин

Гангстер сел с заложницей в машину, подъехал к парку, где проходило субботнее праздничное мероприятие, и затерялся в густой толпе.

Заложница вскоре объявилась, гангстер исчез. Искали до глубокой ночи. Безрезультатно.

Дело грозило перейти в большой скандал (все-таки на глазах у почтенной публики двести полицейских не могут задержать одного бандита — даже для Франции это уж слишком), но выручило телевидение. Женский парик у незадачливого гангстера все время сползал, и кто-то из зрителей узнал в злоумышленнике своего соседа. И сообщил куда надо. Домик бандита окружила полиция, и в шесть утра его взяли в постели, тепленького, без всякого сопротивления. Репутация стражей порядка была спасена.

Для справки. Каким бы ни был опасный преступник, его нельзя арестовывать в середине ночи. Не дать преступнику выспаться — грубейшее нарушение прав человека.

Правда, в данном случае в роли гангстера выступал бывший служащий ограбленной сберкассы, уволенный за какие-то прегрешения и обиженный на своих коллег.

Французская полиция в действии

Вопреки расхожему мнению, французы очень дисциплинированны. В том, что касается еды. В час дня французский рабочий класс, трудовое крестьянство, прогрессивная интеллигенция, служивый народ, домохозяйки, пенсионеры да и любой мало-мальски уважающий себя преступник или наркоман — обедают. И вот ровно в час дня, когда на улицах ни души, в наш жилой квартал, в котором я живу, въезжает полицейская машина и по асфальтовой дорожке медленно объезжает парк. В патрульной машине трое полицейских: двое мужчин и молодая женщина. Они весело между собой переговариваются, но тем не менее зорко наблюдают за происходящим. Если кто забыл, повторяю: в час дня в нашем тихом парижском пригороде ничего не происходит, однако полиция бдит. Происходить начинает с наступлением темноты: выясняет отношения группа молодежи, подъезжают машины с номерами соседнего департамента, пользующегося дурной репутацией. По тому, как их ждут, ясно, что они привозят наркотики; по улицам на дикой скорости и с диким ревом (то есть со снятыми глушителями) гоняют мотоциклисты. Но полицейский патруль исчез с наступлением темноты. Он появится лишь завтра, в спокойное обеденное время.

Иногда в три-четыре часа дня, на какой-нибудь тихой улице, где редкое автомобильное движение, полицейский патруль сходит на землю и выборочно останавливает машины, проверяя у водителей документы, а порой даже — жуткое дело! — заставляет дуть в трубочку на «алкотест». После девяти вечера, когда все французы дисциплинированно поужинали, изрядно подкрепившись вином, на алкоголь в нашем пригороде никого никогда не проверяют.

Вообще-то, полицейские засады на водителей-алкоголиков во Франции устраиваются. В них наши патрульные участия не принимают — они свой день уже отработали. Полицейские засады устраивают специальные оперативные подразделения, причем — о ужас! — именно после девяти вечера. В среду или четверг, в определенных, всем известных местах. Я, например, знаю, что в среду или четверг, если задержался в гостях и несколько себе напозволял, то через мост домой нельзя возвращаться, рискованно. Возвращаюсь окольным путем, где никаких полицейских засад в природе не бывает. В пятницу и в субботу вечером можно в любом состоянии переть через мост. В пятницу или субботу вечером во Франции полицейских засад отродясь не было. Ведь все едут пьяные. В стране виноделов, занимающей первое место в мире по экспорту вина, какое же правительство решится на столь непопулярную затею?

Но вернемся к нашим патрульным. Однажды я видел их в действии. У моего дома случилось происшествие, причем среди бела дня. Сосед не запер свою машину, оставил ее на проезжей части, и ключ — в зажигании. На беду в наш тихий квартал забрел гастролер, увидел ключ в зажигании, сел в машину, завел мотор, рванул со странной силой, не справился с управлением — и врезался в другую машину. Шум был страшный. Неудачливый похититель вылез из машины и неспешно отправился в сторону метро. Полицейский патруль прибыл оперативно. Из всех окон соседи кричали — дескать, вон негр в белой куртке, ушел в сторону метро! Однако преследовать угонщика полицейские даже не собирались. Их интересовало другое: чья машина, где хозяин? Появился хозяин. Девушка-полицейская действовала энергично и толково, объяснила хозяину машины, когда тому надо явиться в участок, к кому обратиться, чтобы получить справку для страховки. Пожилой полицейский ворчал: «Ну и денек выдался, с утра третий инцидент! Никак пообедать не успеваем!»

Для справки. Такой состав патруля — двое мужчин и женщина — не только привычен, но и политкорректен, он демонстрирует равенство полов, что во Франции очень немаловажно. Кроме того, люди, имевшие, к несчастью, дело с полицией, утверждают, что по их наблюдениям женщины-полицейские понятливее и быстрее схватывают суть дела. К сожалению (и объяснить тому причины никак не берусь), женщины, поступив в полицию, быстро беременеют. Рожать, находясь на государственной службе, весьма выгодно: шесть месяцев можно не работать и получать полную зарплату. Не случайно в полиции постоянно жалуются на нехватку кадров.

Массовый прием женщин в полицию начался с приходом социалистов к власти. Социалистам важно было доказать, что они, в отличие от репрессивной полиции правого правительства, создают полицию «с человеческим лицом». Такие патрули, о которых я рассказывал, призваны осуществлять связь с народом, то есть выполнять роль участковых милиционеров, какими они были при советской власти.

Идея связи с народом очень хороша, особенно в предвыборной кампании. Ну и вообще, переводить старушку через улицу сподручнее девушке в пилотке, чем дюжему полицейскому. Трудности возникают тогда, когда народ не хочет этой связи. Именно при социалистах в так называемых «горячих пригородах» образовались зоны беззакония, то есть обширные жилые кварталы, куда полиция не смела входить.

Горячим пригородам, тому как они возникли и кто там на самом деле заправляет, я посвящу особую главу. А пока не будем отвлекаться от полицейской темы. Победив на последних президентских и парламентских выборах, правые, выполняя свои предвыборные обещания, решили сразу покончить с этими зонами беззакония. И вот, в один прекрасный день (подчеркиваю — день, а не вечер, не ночь) только что назначенный министром внутренних дел Николя Саркози ввел в один из таких кварталов два батальона полиции. Ничего, все прошло благополучно. В полицию не стреляли из окон, не швыряли камнями, не поджигали полицейские машины. Полицейское начальство, воодушевленное успехом (дескать, запугали хулиганье), повелело осуществлять патрулирование ранее недоступных зон. Первый патруль был, как и при социалистах, политкорректен, то есть двое мужчин и женщина. Кто так распорядился, не знаю, но думаю, руководствовались соображениями политического порядка. Заменить привычный элегантный патруль дюжиной здоровенных бугаев, означало бы прослыть реакционерами. А это во французской политике смерти подобно. Значит, патруль вошел в жилой квартал, но буквально через несколько метров на него набросилась группа молодежи. Мужчин здорово поколотили, а девушку-полицейскую просто изуродовали — сломали нос и челюсть. Выручил бедолаг особый наряд полиции, который благоразумно держали поблизости в боевой готовности. На следующий день в этом квартале арестовали нескольких подростков. Адвокаты подростков утверждают, что их подопечные в избиении полиции не участвовали, а просто случайно проходили мимо. Чем это дело кончится, и вообще, дойдет ли оно до суда, не берусь гадать.

В тот же злополучный день другой патруль, менее политкорректный, то есть состоящих из одних мужчин, был остановлен молодежной бандой. Полицейские под градом камней выскочили из машины и спрятались за грузовик. В полицейских продолжали швырять камнями, гнилыми овощами, пустыми бутылками, а полицейскую машину изрядно раскурочили, то есть вытащили оттуда рацию, спецоборудование, незаполненные бланки, а саму машину подожгли.

Вопрос: почему в обоих случаях полицейские не могли сами себя защитить, у них, что, не было оружия? Поясняю: в отличие от английских «бобби», французская полиция вооружена и даже женщины-полицейские имеют при себе пистолет, заряженный боевыми патронами. Может, французская полиция не умеет стрелять? Ответить на этот вопрос затрудняюсь, но по телевизору постоянно показывают, как полицейские, в том числе женщины, отрабатывают учебные выстрелы в тире.

Кстати, о телевидении. Естественно, эти инциденты оказались в центре вечерних «новостей». Дикторша, рассказывая о покалеченной сотруднице полиции, смахнула слезу. Были интервью с избитыми полицейскими из обоих патрулей. Полицейские жаловались на падение нравов, на отсутствие уважения к полиции, на варварство некоторой части молодежи, но что характерно, все с гордостью заявили: «Тем не менее, мы не стреляли!».