Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири

но здесь его взгляд не мог найти ни единого намёка на цивилизацию. Даже вездесущих пластмассовых бутылок, и тех не было.

Потом сухая одежда — когда его подстрелили, он был мокрым до нитки из-за дождя, но, очнувшись, был абсолютно сух. Значит должно было пройти немало времени, прежде чем он… оказался здесь? Перенесли его? Ответ, хотя бы отдалённо логичный, попросту не находился.

И самое странное, отсутствие ран — на теле шрамов даже не осталось. А должны были, ведь дырки на одежде и кровь остались. Да, в его мире это могли сделать, однако ради чего? Ради того, чтобы скрыть произошедшее?

Всё выглядело до боли странно и отказывалось подчиняться логике. Можно предположить, что его нашли, провели дорогую операцию, чтобы скрыть раны после случившегося, но решили оставить испачканную одежду, после чего перевезли его в горы и бросили. Слишком много забот ради старого никому не нужного детектива, а главное — зачем? С какой целью?

Это очень хороший вопрос. Именно с него надо начинать, когда следствие начинает буксовать. С какой целью преступник делает то или иное, что он преследует, ради чего идёт на преступление?

И здесь ответа попросту не было.

Хотя если взять фантастический, самый невероятный из уровня сказок, то он мог умереть и попасть на тот свет. Или в другой мир.

Нет-нет, не так… его перенесли в другой мир.

Тогда многое вставало на свои места, кроме ран и вопроса «зачем». Хотя он не эксперт в подобных вопросах, и раны могли зарасти сами, однако зачем его было переносить? Может… потому что он умирал?

Тут же вспомнилась та странная девушка, она что-то ему сказала, но на грани потери сознания он не расслышал. Она была одной из жертв Чудовища, который писал на стенах «ведьма». А если, допустим, она ведьма и перенесла его, чтобы спасти жизнь, в награду за то, что он её спас?

Звучит логично, но…

Его губы искривились в жутковатой усмешке.

Ага, Кондрат — ты избранный. Это звучит так же абсурдно, как и то, что к тебе подойдут и скажут, что существуют эльфы, гномы и великаны. Ну бред же, верно?

Но учитывая ситуацию… эта версия казалась самой логичной из всех, что приходила на ум.

Попахивало шизофренией. Может он сейчас помирает, и мозг передаёт последние картинки, чтобы облегчить его отход?

Кондрат ущипнул себя, и боль была вполне настоящей.

Сознание, привыкшее к логике и рациональности, начало забуксовывать, из-за чего Кондрат почувствовал нереальность происходящего и то, что он словно начинает немного ехать крышей. А потому решил отбросить эти вопросы на ближайшее время.

Он здесь, он жив, и он не знает, где находится, а люди приняли его за кого-то важного, судя по их поведению. Надо исходить из этой ситуации и решить, что делать дальше.

И больше всего Кондрата волновали сами люди.

Они его приняли за кого-то важного или, по крайней мере, влиятельного. Это видно по их пугливому взгляду, осторожному поведению и учтивому обращению. Но что будет, когда выяснится, что он не больно-то от них и отличается? Не появится ли у них соблазн поживиться, зная, что за него вряд ли кто-либо хватится и им за это ничего не будет?

Нет, Кондрат не видел в людях только плохое. Просто они часто доказывали одну простую истину — когда поступки остаются безнаказанными, то у людей проявляются самые низкие и пугающие качества.

Собственно, закон и наказания зачастую и удерживают большинство от преступлений. И он уже имел опыт дел, когда небольшие общины типа этой вдали от цивилизации творили такое, что даже у матёрых полицейских волосы становились дыбом. А здесь…

Кондрат ещё раз окинул взглядом комнату.

Нет, тут ни единого намёка на цивилизацию. Максимум он видел металлическую посуду, но на этом всё заканчивалось. Ни электроники, ни пластмассы, даже окна, и те перетянуты чем-то похожим на кожу. Как здесь не позариться на его вещи?

Да только Кондрат даже не знал, где находится и как отсюда выбраться. Нет, дорога отсюда есть. Когда он пришёл в деревню, то сразу обратил внимание на тропу, что уходила из деревни через лес. Но сколько отсюда до ближайшего города? Идти через лес пешком в его одежде, да ещё и чёрт знает куда, было просто самоубийством. Или замёрзнет, или заблудится и замёрзнет. Тем не менее, было то, что объединяло любую цивилизацию, а именно…

— Миссис? — посмотрел Кондрат, бросив взгляд на семейную пару, что шушукалась там, где, по идее, располагалась кухня.

Женщина заметно напряглась, как и мужчина. Насторожились оба. Выглядело слишком подозрительно. Тем не менее, она подошла к нему, слегка поклонившись.

— Вам ещё чаю, господин Брилль? — учтиво поинтересовалась она.

— Нет, я лишь хотел спросить, вы ведь налоги платите?

Её глаза слегка округлились. Тут же поднялся её муж, который поспешил ответить.

— Конечно! Конечно платим, господин. Как же без этого? Всегда исправно платим. Все платят, вся деревня. Всё как положено, одну от пяти долей. Мы всегда платим их.

Он так испугался, что Кондрат заподозрил, что что-то они да укрывают. Что ж, это не его забота.

— Когда в следующий раз к вам приедут за деньгами?

— Да уж… — мужчина задумался.

— Послезавтра, — подсказала женщина.

— Да-да, послезавтра, — закивал он. — Послезавтра приедут, господин.

— Что ж… хорошо, — кивнул Кондрат, но мужчина подошёл ближе.

— И господин, ваша добыча, тот волк, мы принесли его в деревню и…

— Оставьте себе, — отмахнулся он.

— Но… — тот аж растерялся. — Ваша добыча…

— Оставьте себе, — повторил он. — Мне несподручно с ним возиться, а вам, возможно, он пригодиться больше, чем мне.

Он чёрт знает где, и вряд ли его несколько купюр в кармане имеют хоть какую-то ценность в этом мире и тем более они вряд ли принимают МастерКард. Поэтому тем более он не знал, что делать с тушей волка. Продать шкуру? Допустим. А за сколько? А мясо у него съедобно? Или выбрасывается? А если продаётся, то за сколько?

Если не знаешь, как это работает, то лучше не лезть. Незачем выдавать себя, насколько ты не местный и далёк от реальности. А такой жест доброй воли может подкупить людей и побудить отказаться от нехороших мыслей, если те были в их головах. Вон, достаточно взглянуть на эту семейную пару, которая пусть и не показывала этого, но явно обрадовалась такой халяве.

Да, это была своего