Hygge дома. Секреты уюта по-датски - Майк Викинг

Жилища занимают важное место в системе ценностей Маслоу. Они помогают нам удовлетворить наши базовые физиологические потребности, создавая безопасную и защищенную обстановку. Они дарят нам тепло и позволяют спокойно спать. В следующих главах мы рассмотрим, какую роль наши дома играют в контексте удовлетворения потребностей на более высоких ступенях пирамиды – от общения с другими людьми до желания стать лучшей версией себя.

Но даже внутри вашего дома есть уголки, где вы сильнее всего чувствуете защищенность и комфорт.

ПИРАМИДА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ

Хюгге загоняет в угол

Я пишу эту главу, сидя в своем любимом кресле. В Копенгагене морозное ноябрьское утро, на улице холодно, но ясно, солнечные лучи пробиваются через окно справа от меня. Слева расположен зеленый диван, а позади меня небольшая книжная полка и комнатное растение. Я сижу в углу комнаты, откуда открывается обзор на три двери, пианино и обеденный стол.

Точно не уверен, почему я всегда выбираю викингонепроницаемое место в доме. Однако знаю, что я не единственный человек, предпочитающий сидеть спиной к стене, и желательно в углу, откуда видна вся комната. Для многих людей наличие такого места в углу – признак премиальной недвижимости. Вопрос в том, почему это успокаивает. Почему мы любим сидеть спиной к стене? Дело в ощущении безопасности и комфорта? Возможно, это хюгге загоняет нас в угол.

Существует теория, которая может объяснить нашу любовь к укромным уголкам. Это теория обзора и укрытия, сформулированная английским географом Джеем Эпплтоном в его книге «Переживание ландшафта» (The Experience of Landscape, 1975). Согласно этой теории, когда мы выбираем места, где хотим встать или сесть, то предпочитаем такие, где мы можем видеть все вокруг, оставаясь при этом незамеченными. Если мы стоим на возвышенности, а позади нас дерево, то в нашем распоряжении оказываются и обзор, и укрытие. Хорошо также сидеть у входа в пещеру: никто не нападет на нас сзади, и мы можем видеть тех, кто приближается к пещере. Маслоу обозначает потребность в безопасности как вторую из базовых, которые мы стремимся удовлетворить, – по приоритетности она идет сразу после потребности в укрытии.

Представьте, что в вашем распоряжении есть открытое зеленое пространство, окруженное домами и зданиями со всех сторон. Вы можете обосноваться в центре этого пространства, но никакого укрытия не будет. Любой человек может наблюдать за вами из своей квартиры, а вы никого не увидите. Есть ли в этом хюгге? Нет, конечно.

Многие из нас стесняются находиться в центре внимания и предпочитают пристроиться где-то с краю. Но вместо этого ведь можно улучшить пространство в центре, создав там небольшие уголки и закутки. Если добавить к большому открытому зеленому пространству несколько живых изгородей в форме полукруга, сидеть там стало бы приятнее. Поэтому я и называю свое любимое кресло викингонепроницаемым. Я знаю, что нахожусь в безопасности и что никакие захватчики не прокрадутся и не нападут на меня сзади, пока я работаю. Не то чтобы они собирались, но самозащита – это наш инстинкт.

Итак, делаем вывод: какой бы ни была причина, нужно обязательно создать места-убежища, где можно сосредоточиться или, наоборот, восстановить силы. И не имеет значения, интроверт вы или нет. Если вы хотите создать атмосферу хюгге, я считаю, очень важно, чтобы в вашем пространстве были викингонепроницаемые места. Это касается гостиной (особенно если она открытой планировки), детской спальни и сада, если он у вас есть. Обязательно создайте уголки и закутки для нас, интровертов, любителей уединиться с чашкой кофе и/или книжкой.

Один из важных моментов обучения – узнать больше о жизни за пределами нашего дома, чтобы улучшить что-то внутри его. Давайте посетим некоторых из моих личных кумиров.

Масштаб хюгге

Он был архитектором, она – психологом. Нет, это не первые строчки песни Аврил Лавин[4], это история о том, как одна пара совместно разработала человекоориентированный подход к архитектуре и навсегда изменила Копенгаген.

До сих пор помню свою первую встречу с Яном Гейлом. Он говорил: «Это все моя жена, Ингрид[5]. Она начала задавать вопросы, ведь она психолог. Ее больше интересуют люди, а не кирпичи». Она действительно подозрительно относилась к тому, что тогда происходило в архитектуре.

«Почему вы, архитекторы, не интересуетесь людьми? Почему вас ничему не учат о людях в школах архитектуры? Почему ты и твои коллеги-архитекторы не спросите себя, как форма, которую вы придаете зданиям, влияет на ощущения и чувства людей?» Эти простые вопросы положили начало карьере первопроходца, который уже более 60 лет создает комфортные для проживания города по всему миру. Но как можно проектировать города, в которых люди становились бы счастливее просто потому, что их повседневная жизнь проходит именно там?

Когда Ян окончил школу архитектуры при Датской королевской академии изящных искусств в 1960 году, в архитектуре господствовал модернизм. Он предполагал системный подход к зонированию, когда торговые, жилые, промышленные и культурные районы и кварталы разделены. Архитекторы проектировали города, глядя на них сверху. Именно в те времена они фотографировали дома рано утром, чтобы люди не попадали на снимки и не отвлекали тех, кто наблюдал за прекрасными формами созданных этими архитекторами творений.

В том же 1960 году был основан город Бразилиа, куда перенесли столицу Бразилии. Его спроектировали с нуля. Если смотреть сверху, то очертания этого города напоминают птицу, что придает ему особенную монументальность. Возможно, это красиво, но пригодно ли для жизни? Ян считает, что нет: он назвал этот стиль «архитектурой птичьего помета». Это улицы, спроектированные для машин, а не для людей. Никто не задавался вопросом, каково будет жить и ездить на работу в городе, где для жизни предназначены одни районы, а для работы другие, в противоположном конце. Также никто не спрашивал, каково будет жить людям ростом ниже двух метров среди искусственности и монументальности.

Тогда между общественными науками и архитектурой был разрыв, и он существует до сих пор. Однако в 1965 году Ян и Ингрид отправились с исследовательской поездкой на полгода в Италию, где они изучали, как развивается жизнь в публичном пространстве. Как взаимодействуют жизнь и форма? Как влияют очертания, которые мы придаем городу, на наше поведение и качество жизни?

Ян и Ингрид изучали, как люди используют городское пространство на старейших улицах и самых знаменитых площадях мира. На улицах, которые создавали для пешеходов, а не для транспортных средств, и на площадях, которые проектировали с точки обзора среднестатистического человека,