Жизнь мародера - Зеев Бар-селла

Кончился 1943 год, наступил новый год войны… А 13 февраля оставшиеся в живых читатели познакомились с новым персонажем неистребимой эпопеи:

"Остатки роты вел старшина Поприщенко"41.

Хорошо хоть не Фердыщенко!.. Да не намного лучше - ведь у любого грамотного русского человека возникает тут одна-единственная ассоциация: гоголевский Поприщин!

И кто-то ведь даже ощутил некое неудобство, поскольку безотказная память Котовскова сохранила такой эпизод:

"Однажды в ходе веселой беседы Михаил Александрович сказал: "А знаете, почему у старшины фамилия Поприщенко? Да потому, что он и в дни отступления был твердо уверен, что мы попрем еще врага назад, на заход солнца!.."42.

Видать, теплилась у кого-то надежда, что Поприщенко не от Поприщина произошел. Вот этот некто и задал вопрос, на который пришлось Шолохову отвечать… Ответ, я думаю, не удовлетворил - во-первых, в куске, опубликованном 14 февраля 1944 года, старшина выражается не так ("…" вскорости опять пойдем мы хоженой дорогой, назад, на заход солнца"43), а во-вторых, фамилия (что Поприщенко, что Поприщин) образована не от глагола "попереть" (тогда б не было в ней буквы "щ"), а от существительного "поприще"…

Так что же это?

Еще раз повторим имена:

Настасья Филипповна - героиня романа "Идиот".

Поприщин - главный персонаж (и автор) "Записок сумасшедшего"…

Лопахин - что про него можно сказать? Произносит он одну знаменитую фразу: "Я купил!"…

А теперь расположим все это в порядке появления героев:

"Идиот"

"Я купил!"

"Записки сумасшедшего"

Это что за акростих? А это - суть романа, его метасюжет:

- Я, идиот, купил полный бред!!

Кто вложил это в роман? Шолохов? Но не до такой же степени он…

Нет, это - не Шолохов. Это над Шолоховым издевается автор - писатель-невольник, бесправный литературный негр. Издевается и разоблачает. Ведь все эти литературные игры в пределах элементарного курса. Рассчитаны на моментальное узнавание. Моментальное и безошибочное. Никто не вспомнит фамилию Настасьи Филипповны - Барашкова. А имя и отчество известно всякому. Другое дело - Лопахин, тут как раз никто не помнит отчества: Лопахин - он Лопахин и есть. Равно, как и Поприщин - хоть пытай, не дождешься ответа: "Авксентий Иванович"…

И автор играл:

В мае 1943 года наградил персонажей именами "Настасья Филипповна" и "Лопахин".

Шолохов не понял…

В ноябре 43-го автор осмелел и запустил Лопахина в вишневый сад.

Шолохов не понял!

И тогда, в феврале 1944 года, автор совсем распоясался и ввел Поприщенко…

А Шолохов все равно ничего не понял!!

Но это, хоть и опасные, но - мелкие пакости. А такой отчаянный автор где-то, но должен был сказать правду.

И он ее сказал! С самого начала (5 мая 1943 года) Иван Звягинцев жалуется, что никак у него переписка с женой не наладится. А почему? А потому:

"Беру письмо, руки дрожат, распечатал - и так меня жаром и охватило!

Пишет: "Здравствуй, мой любимый котик!", а дальше "…" на четырех тетрадочных страницах про любовь "…", а в одном месте зовет меня не Иваном, а каким-то Эдуардом. Видно, из книжек списывает про эту проклятую любовь, иначе откуда же она выкопала какого-то Эдуарда, и почему в письмах столько разных запятых? Сроду об этих запятых она и понятия не имела "…"44.

Ох, не об одной гражданке Звягинцевой тут речь…

Впрочем, и о ней тоже. Что за книжки такие она читает? Мало что про любовь, так еще Эдуард какой-то приблудился…

Никаких Эдуардов в национальном литнаследстве, вроде бы, не имелось… Поэтому обратим внимание на сопутствующий момент: Настасья Филипповна Звягинцева по ошибке называет Эдуардом своего законного мужа Ивана. А такая операция с именами выводит на совершенно конкретный литературный факт: пьесу Максима Горького "На дне" и ее героиню, "девицу 24 лет" с именем самым что ни на есть подходящим - Настя!

Вот она впервые появляется в первом акте:

"Барон (выхватив у Насти книжку, читает название). "Роковая любовь"… (Хохочет.) "…" Эй, ты, роковая любовь! Очнись!"45

А во втором акте мы знакомимся и с содержанием Настасьиного чтения:

"Настя (закрыв глаза и качая головой в такт словам, певуче рассказывает). Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и - белый как мел, а в руках у него леворверт… "…" И говорит он мне страшным голосом: "Драгоценная моя любовь… "…" Ненаглядная, говорит, моя любовь! Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой… и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя жизни…" А леворверт у него - агромадный и заряжен десятью пулями… "Прощай, говорит, любезная подруга моего сердца! - решился я бесповоротно… жить без тебя - никак не могу". И отвечала я ему: "Незабвенный друг мой… Рауль"

"…"

Барон (хохочет). Настька! Да ведь… ведь прошлый раз - Гастон был!

Настя (вскакивая). Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… любовь? Настоящую любовь? А у меня - была она… настоящая! "…"46.

Наложить этот монолог на Настасью Филипповну Звягинцеву - и пробела не останется: от имени и круга чтения до перепутанных имен… А если кому-то вдруг взбредет в голову прочесть ее письма мужу - пожалуйста:

"Настя. "…" И вот - отвечаю я ему: "Радость жизни моей! Месяц мой ясный! И мне без тебя невозможно жить на свете… потому как люблю я тебя безумно и буду любить тебя, пока сердце бьется в груди моей!"

Барон ("…" смеется). "…" Это ведь все из книжки "Роковая любовь"… Все это - ерунда!"47.

А поскольку пьеса называется "На дне", не представляет труда обогатить уже выстроенный метасюжет еще на один оскорбительный параметр - "подонок"…48

Интертекстуальные средства задействованы и в отношении другого персонажа. Знаменитая фраза "Я купил!" помещена Чеховым в примечательнейший контекст:

"Любовь Андреевна. Продан вишневый сад?

Лопахин. Продан.

Любовь Андреевна. Кто купил?

Лопахин. Я купил. Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу… "…" Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад теперь мой! "…" Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется… Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности…".

Это о нем сказано, о Шолохове, - плод чужого воображения, покрытый мраком неизвестности…

А слова Лопахина: "…у меня в голове помутилось "…" это только мерещится мне" заставляют вспомнить "Записки сумасшедшего"… Круг подтекстов-подсказок замкнулся.

Но если накоротко замкнулся метасюжет, то контакт обязательно должен произойти и на "поверхностном" уровне текста… Он и случился, стоило лишь появиться старшине Поприщенко.

"Остатки роты вел старшина Поприщенко. Тяжело раненого лейтенанта Голощекова несли на плащ-палатке бойцы, сменяясь по очереди. Позади всех шел мрачный, злой, как чорт, Лопахин "…"

Когда проходили по месту, где утром сиял зеленой листвою "…" сад, а теперь чернели одни обугленные пни, - Лопахин остановился "…" Даже будучи мертвым, сад все еще источал в свою последнюю ночь пленительное и сладостное дыхание жизни…"

Сад все тот же - вишневый. Что же случилось? Ничего особенного - смена караула. Заступил на пост Поприщенко, Лопахин пост сдал. Вместе с садом… И, чтобы расчистить литературное поле, автор сад вырубил.

А потому и структура эпизода - рамочная: вступив в эпизод в противостоянии - по оба конца походной колонны, взаимосвязанные персонажи обязаны сойтись в самом конце:

"- Ты Лопахин? - окликнул "…" из темноты старшина Поприщенко.

- Я, - нехотя отозвался Лопахин.

Старшина отделился от стоявшей возле плота группы, пошел навстречу "…". Он подошел к Лопахину в упор, сказал дрогнувшим голосом:

- Не донесли… умер лейтенант.

Лопахин положил на землю ружье, медленным движением снял каску. Они стояли молча".

Ситуация нестерпимо искусственная: старшина, а уж тем более старшина, ставший командиром роты, ни при какой погоде не будет давать отчет рядовому бронебойщику. И никакими предыдущими приятельскими отношениями этого разговора не объяснить - до 13 февраля 1944 года старшину Поприщенко никто не встречал…

Так заданный метасюжет корежит незамысловатое повествование.

…А "главы" продолжали появляться и после 1944 года. Вначале с пятилетним промежутком (1949, 1954), потом - с 15-летним (1969). Но подобных игр уже не было. Значит, поменяли исполнителя.