«Сказание о Ёсицунэ». Инструкция к чтению - Аркадий Стругацкий

(Нориёри — брат Ёритомо и Ёсицунэ, шестой сын злосчастного Ёситомо, увалень и посредственный полководец, благоговевший перед старшим братом и тихо любивший младшего. Мы упоминаем его здесь только потому, что в анналах войны Минамото и Тайра он то и дело значится рядом с Ёсицунэ.) Узнав о предательстве Юкииэ и Го-Сиракавы, Кисо Ёсинака пришел в бешенство. До Юкииэ он дотянуться не мог — тот, во исполнение экс-императорского рескрипта, в свою очередь отправился нагонять войско Тайра, — но Го-Сиракава был под рукой. Кисо напал на дворец экс-императора, сжег все постройки, перебил всю челядь, самого его взял под стражу, столицу же отдал на поток и разграбление своим верным горцам. В это время (начало 1184 года) пришло известие, что дядюшка Юкииэ, получив от Тайра очередную взбучку, с удовольствием отступил и стал в крепости Исикава, откуда угрожает столице с юга. С запада неизбытой опасностью дышали в спину воспрянувшие духом войска Тайра. А с востока двумя колоннами уже подходили корпуса Ёсицунэ и Нориёри. И Кисо заколебался: не пора ли уносить ноги на север?

Но тут разведка доложила, что левая колонна камакурских войск под командой Ёсицунэ имеет в составе всего не более тысячи человек. Кисо решился. Выставив сильный заслон против Юкииэ, он с оставшейся тысячью воинов бросился навстречу младшему двоюродному братцу. Одним ударом разгромить мальчишку, затем повернуть во фланг растяпе Нориёри, смять, растоптать его и развернуться фронтом на запад… Или повернуть на юг, соединиться с заслоном и наказать дядюшку за предательство… Так или примерно так думал Кисо Ёсинака, а когда вывел свой отряд на поле боя, перед ним встала сила не в тысячу, а в четыре тысячи закаленных восточных ветеранов. Это он был разгромлен, смят, растоптан одним ударом. Двоюродным братцем, мальчишкой.

Спасаясь от позорного плена (поволокут в Камакуру, допросят под пыткой, казнят и выставят голову на шесте), Кисо Ёсинака кинулся назад, надеясь прорваться на дорогу к северу, наткнулся на колонну Нориёри и был убит.

Трудно сказать, читают ли на военно-исторических факультетах курс стратегии и тактики Минамото Ёсицунэ. Скорее всего, нет. Командовал он всего в четырех сражениях, и полководческая его карьера длилась всего тринадцать месяцев. С другой стороны, заслужить навечно славу великого полководца хотя бы и в своей стране всего за четыре сражения и за смехотворный срок в тринадцать месяцев — уже это говорит о многом.

Для начала стоит вдуматься в ход битвы на подступах к столице в январе 1184 года. Разгром и гибель Кисо Ёсинаки определились стечением двух роковых для него обстоятельств. Во-первых, Юкииэ, зализывая раны после стычки с войсками Тайра, вдруг в самый тяжелый для Кисо момент проявил угрожающую активность вблизи столицы. Во-вторых, разведчики Кисо жестоко и необъяснимо обманулись в оценке сил Ёсицунэ. Очевидно, не будь любой из этих случайностей, события развернулись бы совсем по-иному. Если бы Кисо не был вынужден выделить большую часть своих сил в заслон, он обрушился бы на камакурцев всей своей мощью. Если бы он не был уверен, что у Ёсицунэ всего тысяча бойцов, он бы не стал рисковать и ушел на север.

Возможно, действительно имело место стечение роковых обстоятельств. Но представляется более вероятным, что за этими обстоятельствами стоял не слепой случай, а военный гений Ёсицунэ. Это он через тайного гонца приказал дядюшке Юкииэ (который, между прочим, смертельно боялся Кисо Ёсинаку) совершить в условленный день демонстрацию в сторону столицы. Это он либо сумел подкупить, либо ловко обманул разведчиков противника. И таким образом, это он заранее определил ход предстоящей битвы с самого начала и до конца. Кстати, вызвать на себя удар грозного победителя на перевале Курикара само по себе требовало незаурядного мужества и уверенности. Даже при четырехкратном перевесе в силах. Вполне в духе Ёсицунэ, как показали последующие события.

Но продолжим по порядку.

Вступив в столицу, Ёсицунэ и Нориёри по приказу из Камакуры незамедлительно повергли к стопам экс-императора Го-Сиракавы просьбу разрешить им напасть на войско Тайра. Разрешение было благосклонно пожаловано.

К тому времени Тайра отъелись на домашнем рисе, окрепли и исполнились оптимизма. Базировались они на острове Сикоку, где вот уже более века процветали под покровительством их дома исполненные беззаветной верности подвассальные кланы. Маленький император со своим маленьким двором благополучно дышал здоровым морским воздухом в Ясиме. В море безраздельно господствовал боевой флот под красными знаменами.[16] Тайра еще не решались наступать, но полагали, что пора готовиться к наступлению.

В конце первого месяца 1184 года они высадились на берегу Хонсю примерно в шестидесяти километрах к западу от столицы (неподалеку от того места, где расположен ныне Кобэ). Выбранный ими плацдарм был необычайно удачен: участок длиной в полтора десятка километров и шириной от двух-трех километров до полусотни метров, стиснутый между морем и горными склонами немыслимой крутизны, узкая кишка между двумя равнинами. На западе ее ограничивала деревушка Ити-но-тани, на востоке она замыкалась храмом Икутамори. Плацдарм заняла пятитысячная армия, практически сухопутные силы Тайра в полном составе. Сразу после высадки принялись укреплять деревушку и храм — копать рвы, строить частоколы, возводить вышки для лучников. И столь приподнятым было настроение, столь велика была уверенность, что вожди Тайра переправили на плацдарм императора. Да и чего было опасаться? С севера — горные кручи. С юга — весь боевой флот. С запада и востока — узкие проходы, перегороженные укреплениями. И пятитысячное войско внутри.

Читателю предлагается запомнить название деревушки, запирающей плацдарм с запада: Ити-но-тани.

Получив августейшее разрешение, Ёсицунэ и Нориёри немедленно выступили на запад. Корпус Нориёри (тысяча человек) неторопливо прошел по Санъёдоскому тракту и ровно через три дня ранним утром начал штурм укреплений перед храмом Икутамори. Корпус Ёсицунэ (тысяча человек) стремительно проделал стокилометровый обходный марш и ровно через три дня утром начал штурм укреплений перед деревней Ити-но-тани. Это был редкий случай в военной истории: армия в две тысячи человек штурмовала крепость с гарнизоном в пять тысяч. Камакурцы дрались, как всегда, свирепо и крови не жалели. Но воины Тайра не отступали ни на шаг.

А между прочим, самого Ёсицунэ не было среди штурмующих. Еще на марше, километрах и двадцати от цели, он покинул свой корпус и с сотней отборных сорвиголов полез на горные кручи. По скалам, по оленьим тропам. С конями. В полном боевом снаряжении. Право, это было не слабее перехода суворовских войск через Альпы. В самый разгар штурма отряд выбрался на гребень горы, нависающей над тылами войска Тайра у Ити-но-тани. Там, укрывшись в густых кустарниках, они дождались вечера.

С жутким ревом, размахивая горящими факелами, обрушились они на конях вниз по страшной крутизне. Пораженным воинам Тайра почудилось, наверное, будто это демоны ада валятся им на головы с неба. А демоны уже швыряли факелы в соломенные крыши хижин, рубили направо и налево и со сверхъестественной быстротой били из луков. Трещало и выло пламя, раздуваемое ветром, торжествующий рев мешался с ревом отчаяния и ужаса, и багрово вспыхивали клинки беспощадных мечей… Началась дикая паника. Защитники укреплений отхлынули, камакурцы ворвались на плацдарм, и началась резня.

Командующий войсками, оборонявшими Ити-но-тани, был убит. Командующий войсками, оборонявшими Икутамори, был пленен. Императора удалось переправить обратно в Ясиму. На месте осталось более тысячи трупов, раненых и пленных. Остальные успели спастись на лодках и кораблях.

Таков был первый шедевр военного искусства Ёсицунэ: сражение при Ити-нотани. Седьмое февраля 1184 года.

После этой блестящей победы Камакурский Правитель Ёритомо определил Ёсицунэ своим полномочным представителем в столице. Двадцатипятилетний полководец купался в лучах славы, пользовался благосклонностью экс-императора и принимал уверения в дружбе и совершенном почтении от придворных. Делами, конечно, занимались суровые и зоркие чиновники из Камакуры, а он простодушно предавался радостям столичной жизни. (Разумеется, в ожидании и готовности, когда старшему брату и повелителю вновь потребуется его полководческое искусство.) А дело обстояло непросто. Основные силы Тайра теперь безвылазно сидели на Сикоку, их флот по-прежнему господствовал на море, и добраться до них было решительно невозможно. Была у Тайра еще одна база — небольшой островок Хикосима в устье Симоносэкского пролива у крайней западной оконечности Хонсю. Она тоже была недоступна для сухопутных Минамото. Вообще все до крайности усложнилось. Тайра и их вассалы имели вековой опыт мореходства и даже морских сражений с пиратами, а бесстрашных восточных всадников мутило от одного вида соленой волны.