Матросик - Евгений Геннадьевич Гаврилин

на которой спал Митя. Тамаш развязал мешок и положил его на столик возле окна. Он достал из мешка небольшой подсвечник, восковую свечу и зажёг её, хотя через штору свет из окна попадал в комнату в достаточной мере. Окно в детской Софья Николаевна стала постоянно занавешивать шторой даже днём, потому что Митя много спал не только по ночам.

Тамаш склонился над спящим Митей и приложил своё ухо к груди мальчика. Затем он поднял голову и несколько минут пристально смотрел в лицо спящему ребёнку.

Софья Николаевна и Зоя молча стояли в стороне, стараясь не помешать даже неловким движением. Только сейчас Софья Николаевна заметила, что верхняя часть правого уха Тамаша была будто срезана, причём совсем недавно, потому что срез полностью ещё не зажил.

Тамаш отодвинул край одеяла и пощупал рукой лодыжку мальчика ниже бинтов, наложенных на месте укусов. Затем он вернул одеяло на место и выпрямился во весь рост. Не говоря ни слова, он вынул из мешка небольшой свёрток бумаги, положил его на стол рядом с множеством аптекарских пузырьков, оставленных предыдущими докторами, и завязал мешок верёвкой. Свечу в подсвечнике он оставил на столе и пошёл к выходу. Софья Николаевна и Зоя в недоумении последовали за ним.

– Я оставил в комнате свёрток, там банка с мёдом и деревянный крестик, – сказал Тамаш, вернувшись в гостиную. – Когда мальчик проснётся, дайте ему мёд. Это непростой мёд, после него пусть не ест с час или два ничего больше. Мёд всё исправит. А крестик положите под кровать.

– Спасибо, Тамаш, – с недоверием сказала Софья Николаевна. – Сколько мы должны тебе?

– Я не прошу ничего, – ответил Тамаш. – Каждый даёт столько, сколько сам захочет.

Софья Николаевна взяла с этажерки в углу комнаты две приготовленные красные банкноты по десять рублей и протянула их Тамашу. Он взял одну из них, а вторую вернул обратно.

– Спасибо, барыня, – сказал Тамаш и направился к выходу. – Прощайте.

– Прощай, Тамаш, – ответила Софья Николаевна.

***

Софья Николаевна сидела в кресле на веранде дома и с улыбкой наблюдала за игрой маленького котёнка. Служанка Зоя принесла его два дня назад от соседей, которые решили раздать котят от своей кошки всем желающим. Котенок был чёрного окраса с белым пятном на груди. Он ничуть не стеснялся новой обстановки и сразу же стал есть из приготовленной для него миски и весело играть с новым хозяевами.

– Быстро освоился, – сказал Андрей Макарович, улыбнувшись Софье Николаевне, которая обернулась к нему, едва услышала его слова.

– Да, освоился, – сказала Софья Николаевна. – Вы уже так быстро вернулись?

– Да, уже управился, – ответил Андрей Макарович. – У Григорьевых всё моментально порешили.

На веранду вышли Зоя и Митя. Мальчик был одет в коричневый костюмчик, напоминающий деловой стиль служащего банка или какой-то компании. Его любимый костюм матроса после укуса собаки Софья Николаевна распорядилась спрятать подальше.

– Мальчик мой, садись за стол, – сказала Софья Николаевна. – Андрей Макарович тебе что-то привёз.

Митя с равнодушным лицом сел за стол и уставился перед собой. Зоя отошла от стола и принялась играть с котёнком на ступеньках веранды, дразня его бумажкой, привязанной за нитку.

– Это микроскоп, Митя, – сказал Андрей Макарович, водрузив на стол сверкающий новенькими латунными трубками прибор. – Будем смотреть всякую мелочь в нём. Букашек, микробов и всё, что захочешь.

Митя равнодушно посмотрел на микроскоп и снова уставился перед собой.

– Спасибо, Андрей Макарович, – сказал Митя.

– Митенька, он тебе понравился? – спросила Софья Николаевна.

– Да, мама, понравился, – ответил Митя и кивнул головой. – Я лучше пойду к себе.

– Иди, мой родной, отдохни, – сказала Софья Николаевна.

Зоя встала со ступенек, быстро подбежала к встающему из-за стола Мите и взяла его за руку. Вместе они ушли в дом.

– Митя до сих пор слаб, – сказала Софья Николаевна, когда Зоя и Митя скрылись за дверями дома. – Я приглашала доктора Иванова. Он его осмотрел и не смог уверенно сказать, в чём причина. Он говорит, что нервное истощение могло быть после таких страшных событий.

– Доктор Зейдлиц до сих пор слегка обижен? – спросил Андрей Макарович.

– Немного обижен, – ответила Софья Николаевна. – Про доктора Иванова я ничего ему не говорила, дабы не тронуть гордую немецкую душу. Мартин Христофорович был три дня назад. Разумеется, он тоже ничего не может сказать определённо. Повторяет своё любимое слово «феномен».

– Софья Николаевна, можно показать Митю московским врачам, – сказал Андрей Макарович. – Я знаком с некоторыми из них. В Москве есть доктора, известнейшие на весь мир.

– Спасибо, Андрей Макарович, – сказала Софья Николаевна. – Без вашей заботы я бы точно не справилась со всем этим. Думаю, что можно будет показать Митю и московским докторам, как только он чуть окрепнет. Поездку он сейчас не перенесёт.

– Да, наверное, вы правы, – согласился Андрей Макарович. – Я напишу кое-кому в Москву, чтобы нам помогли. А сейчас мне нужно снова вас оставить. В воскресенье обязательно заеду к вам. Будем смотреть мелких букашек в микроскоп. И привезу совершенно необычные конфеты. По заказу от Абрикосова.

– До встречи, Андрей Макарович, будем ждать вас, – сказала Софья Николаевна.

Андрей Макарович раскланялся и поспешил по делам, покачивая портфелем при ходьбе. Погода портилась, тучи заволокли всё небо. Чувствовалось приближение дождя. Софья Николаевна сидела в кресле и задумчиво смотрела Андрею Макаровичу вслед. Про знахаря Тамаша, который приходил за день до этого, она предпочла ничего не говорить Андрею Макаровичу, который крайне скептически относился к суевериям и колдовству. Через несколько минут она встала, взяла котёнка в руки и пошла в детскую комнату, чтобы посмотреть на состояние своего сына.

Прошло более двух недель после удивительного воскрешения Мити. Он продолжал большую часть времени лежать в постели, лишь изредка выходя на веранду, когда мать просила его побыть на свежем воздухе. С каждым днём он становился слабее. Выходил Митя из дома неохотно, а в присутствии посторонних людей был замкнут и молчалив. Софья Николаевна за две недели успела пригласить в дом по очереди трёх врачей, но никто не смог дать вразумительного объяснения недугу. Зато почти весь город уже знал о невероятных событиях, произошедших с Митей. Многие из горожан строили свои предположения, подчас фантастические и невероятные. Кто-то говорил о колдовской порче, кто-то – о божественном вмешательстве, а кто-то объяснял все события проделками оборотней. Одна из городских газет ограничилась скромной заметкой о странном происшествии, не прибегая к объяснению происходящего с точки зрения волшебства.

Митя безмятежно спал в постели. Софья Николаевна тихо прошла по комнате, посмотрела на него и вышла. Она прошла в гостиную, где расположилась на