Я - ваши неприятности - Татьяна Полякова

- Шумовой эффект, - заявила Серафима.

- Что? - проявил любопытство Владимир Петрович.

- Человек поворачивается на шум. Значит, ты подъезжаешь на машине.

Тут включилось мое воображение, с этим ничего не поделаешь. Оно включается, и я начинаю мыслить сценами. Может, во мне гибнет режиссер?

- Что-то я эту церковь плохо помню, - задумчиво сказала я. - Ступени там есть?

- Есть. Высоченная лестница. А что- говорят, величественная походке мне особенно удается при подъеме.

- Ага, - взвизгнула тетушка бог знает чему радуясь.

- Если завтра день будет солнечный, значит, белое платье. В церковь простоволосой нельзя, нужен легкий шарф, тоже белый. Нет, не шарф, что-нибудь большое, наподобие древнего мафория.

- Это что? - удивился Владимир Петрович.

- Что-то вроде платка, как у богородицы на иконах.

Володя присвистнул.

- Так вы его до смерти напугаете.

- И машина, - не обращая внимания на его слова продолжила я, - тоже белая, и не мне вас учить: "Жигулями" впечатление не произведешь. Нужно что-то такое... новенькое и блестящее.

- Обязательно белую? - проявил любознательность наш эксперт. - Лично я в городе знаю только одну машину, способную вогнать в дрожь любого бандита. Ее неделю назад пригнали,

- Что значит "знаю"? - передразнила Серафима. - Я тоже много чего знаю. Организовать сможешь?

- Отчего ж не смочь. Принадлежит она моему знакомому, мужик нормальный...

- Кто такой?

- Тарханов Илья Сергеевич.

- Знаю. "Мишка на Севере".

- Это конфеты? - полюбопытствовала я.

- Нет, мороженое, - ответила тетушка. - Фирма такая, Илья Тарханов ею заправляет. Год назад его компаньона убили, месяц назад другого. Он машину на помин души пригнал?

- Сие мне неведомо. Думаю, если я попрошу у него машину на пару часов вместе с шофером, он мне не откажет.

- Какое там, рад будет услужить, - усмехнулась тетушка. - Все под Богом. А ты никак завтра с нами собрался?

- Конечно. Во-первых, жутко интересно, что у вас получится, во-вторых, если Циркач клюнет, мое присутствие внесет большую путаницу. И опять же пыль в глаза пустить: актриса к нам приехала, да такая, что сопровождать ее должен по меньшей мере начальник спецподразделения.

- Головастый ты мужик, Вова, - сказала Серафима уважительно. - Давай решай вопрос с машиной.

-Илья сейчас скорее всего в офисе, позвоню...

Илья точно оказался в офисе, хотя для меня никаким Ильей он не был, да и Владимир Петрович, общаясь с ним по телефону, обращался уважительно: Илья Сергеевич.

--Кулагин беспокоит, - сообщил он. - Как здоровье?

Видно, Илья Сергеевич стал о здоровье рассказывать, а Володя кивать и улыбаться, когда ему это надоело, он сказал:

- А у меня просьба личного характера. Если не возражаешь, я сейчас к тебе подъеду... да... и не один... две красивые женщины... просто жаждут познакомиться... - В этом месте Владимир Петрович хохотнул и повесил трубку, и мы стали собираться в гости, хотя, с моей точки зрения, идти в гости в чей-то офис довольно странно.

Серафима готовилась к встрече с неведомым мне Тархановым с большим усердием, чем вызвала смутные подозрения. В конце концов мы покинули квартиру и вышли во двор, где под раскидистой липой укрывалась от зноя машина Серафимы "Жигули" шестой модели. Владимир Петрович был "безлошаден". Как сообщила Серафима, в его задрипанной "трешке" стуканул мотор, теперь она спокойно сгниет в гараже: новый мотор он не купит, а починить старый руки не дойдут. Позлорадствовав вволю, она сказала верному другу:

- Садись за руль, терпеть не могу, когда мужики без дела сидят.

Владимир Петрович возражать не бтал, и мы отправились к Тарханову. Его офис размещался в девятиэтажном здании, в котором несколько лет назад был какой-то институт и неведомые конторы. Теперь же пустующие площади расхватали "всякие шустрые", опять же заботливо сообщила тетушка. Вообще в ней чувствовалась некоторая нервозность, впрочем, вполне объяснимая в данных обстоятельствах.

Припарковав машину на специальной стоянке, мы вошли в огромный холл и поднялись в лифте на пятый этаж. Здесь нас ждала ковровая дорожка необыкновенной ширины, стоившая, надо полагать, немалых денег, а также улыбающийся молодой человек за столом стерильной белизны, навевающий мысль об операционной, язвах желудка и аппендиците. Но молодой человек вид имел цветущий. При нашем появлении он поднялся и с радостью шагнул навстречу, точно ждал нас целый год, как дети ждут елку или поездку к морю.

- Прошу вас, - сказал он, поздоровавшись, и указал рукой в сторону белоснежной двери. Все здесь выглядело белоснежным, а жест ухоженной руки с безукоризненным маникюром был так изящен, что меня тут же потянуло к зеркалу: повторить и вообще потренироваться. Я обвела взглядом холл, но зеркала не обнаружила. Дверь перед нами предусмотрительно распахнули, и мы оказались в коридоре. Ковер здесь был поуже, зато чудовищной длины. Все это впечатляло, причем не только меня и Владимира Петровича, неискушенного в коврах, но и тетку Серафиму, отчего та начала хмуриться, презрительно вздернув нос. Зная ее с пеленок, я поняла: это рвется наружу желание поскандалить. Миновав приемную, где за компьютером сидела секретарша, кстати, красивая, что всегда немного раздражает, мы под ее пристальным взглядом вошли в кабинет хозяина. Взгляд, которым она нас проводила, воодушевлял: выглядели мы, судя по сведенным бровям, весьма впечатляюще.

Кабинет тоже был белоснежным: стены, шторы, мебель и даже ковер казались девственно чистыми, как первый снег. Ума не приложу, как люди умудряются работать в такой обстановке? Пока мы пытались прийти в себя от невиданной роскоши, хозяин поднялся нам навстречу из-за своего неописуемо прекрасного стола, сделанного не иначе как из слоновой кости или бивня мамонта. Поднялся и лучисто улыбнулся, правда, до того парня в коридоре ему было все-таки далеко.

Илья Сергеевич оказался высоким, полноватым, с намечающейся лысиной блондином, одетым по случаю жары в легкий светлый костюм. Костюм не был белоснежным, и это радовало: мужчины в белом ассоциируются у меня с зубными врачами" что вряд ли способно согреть душу.

- Добрый день, - поздоровался Илья Сергееевич, едва заметно картавя. Очень рад.

Он приложился к моей ручке, чем порадовал: приятно иметь дело с галантным мужчиной. Серафима облобызать свою не дала, что было странно: чего ж жадничать?

- Знакомься, Илья Сергеевич, - сказал Серафимин верный друг, с легким недоумением взирая на тетушку. - Это Серафима Павловна...

- А мы знакомы, - улыбнулся Тарханов. - Помните, Серафима Павловна, на презентации...

- Помню, - сурово кивнула та, а Илья Сергеевич засмеялся.

- Ловко вы меня тогда отшили.

- Что ж, теперь не поможете?

- Помогу, - усмехнулся он. - Я не злопамятный.

Илья Сергеевич повернулся в мою сторону.

- Лика, - скромно представилась я.

- Лика? - спросил Тарханов, жестом пригласив нас присесть. - А как, простите, полное имя?

- Давайте приятельствовать, - дружелюбно предложила я, - и полное имя не понадобится.

- Приятельствовать с превеликим удовольствием, только отчего ж не дружить?

- Это как получится, - сказала я, потому что не люблю загадывать. Свое имя я тоже не люблю.

Илья Сергеевич оказался дотошным парнем.

- Лика - это Анжелика, верно?

- Верно, - покаялась я.

- Красивое имя и вам очень идет...

- Все так говорят.

- Нет, в самом деле.

- Давайте отвлечемся от моего имени, - начала раздражаться я. - Мама обожала французские фильмы. Встречаются вещи похуже, хотите расскажу?

Илья Сергеевич засмеялся.

- Я просто хотел сказать, что вы очень красивая. Честное слово, красивее настоящей.

- Мама всегда рада кого-нибудь переплюнуть, - кивнула я. - Мы пришли по делу. Правда, я уже забыла по какому, но точно помню, что по делу.

Ухмыляющийся Владимир Петрович счел нужным подать голос:

- Илья Сергеевич, не мог бы ты завтра на пару часов одолжить свою прекрасную машину вот этим женщинам? Конечно, вместе с шофером.

Тарханов был слегка удивлен, смотрел на Владимира Петровича так, точно ждал, что тот засмеется и скажет: "Шутка", но не дождался и кивнул:

- Конечно, а можно узнать зачем? Владимир Петрович хихикнул с некоторым ехидством.

- Да вот, задумали они авантюру. Довольно сомнительную, ежели честно. Но чем черт не шутит. Видишь ли, - доверительно понизил он голос, - Лике понравился один мужчина, и она хочет произвести впечатление...

- Моей машиной? - засмеялся Илья. - Это шутка. Зачем такой женщине машина? Достаточно просто войти и сказать: а вот и я.

- Я намерена произвести сокрушительное впечатление, - разозлилась я. Ваша машина плюс мои небесные черты...

- А это стремление никак не связано с неприятностями Серафимы Павловны? - спросил Тарханов.

- О моих неприятностях, кажется, знает весь город, - заметила тетушка.

- Слухами земля полнится, - в тон ей ответил Илья Сергеевич.