Вечный сон - Раймонд Чэндлер

Я вскочил, простился с блондинкой, приподняв шляпу, и последовал за таинственным покупателем, который, помахивая тростью, зашагал на запад. В толпе выделялось его клетчатое шерстяное пальто с такими широкими накладными плечами, что шея торчала из него, точно черенок сельдерея, а голова при ходьбе болталась из стороны в сторону. Мы прошли квартала полтора, и, когда носатый вышел на Хайленд-авеню и остановился у светофора, я с ним поравнялся — специально, чтобы он мог меня видеть. Сначала носатый смерил меня безразличным взглядом, но потом нахмурился, отвел глаза и отвернулся. Мы перешли Хайленд-авеню и прошли еще один квартал, после чего он прибавил шагу, оторвался от меня ярдов на двадцать и, повернув направо, стал быстро подыматься в гору. Затем он остановился, повесил трость на руку и полез в нагрудный карман за портсигаром. Сунул сигарету в рот, уронил спичку, подымая ее, обернулся, увидел, что я слежу за ним из-за угла, и выпрямился с такой поспешностью, как будто кто-то дал ему сильный пинок под зад. В гору носатый понесся галопом, только трость мелькала впереди, и я начал отставать. Опередив меня не меньше чем на квартал, он свернул налево и исчез. Обливаясь потом, я завернул за угол и очутился на узкой тенистой улочке, по одной стороне которой тянулась земляная насыпь, а по другой — ряды одноэтажных коттеджей.

Я брел по улице и смотрел по сторонам — носатый как сквозь землю провалился. Однако вскоре я кое-что все-таки заметил: между двумя рядами утопающих в зелени коттеджей тянулась аллея, засаженная коротко подстриженными итальянскими кипарисами, которые были похожи на сосуды с маслом из сказки «Али Баба и сорок разбойников»; так вот, за третьим таким «сосудом» мелькнул клетчатый рукав.

Я прислонился к кипарису и стал ждать. В горах опять зарокотал гром. В свинцовых тучах сверкнула молния. На асфальт упали первые, крупные — каждая величиной с пятицентовик — капли дождя. Было почти так же душно, как в оранжерее генерала Стернвуда.

Из-за дерева вновь показался клетчатый рукав, потом длинный нос, потом сверкнул правый глаз и мелькнула рыжая шевелюра. Глаз уставился на меня и снова исчез. Через несколько секунд с другой стороны ствола выглянул левый глаз. Прошло еще минут пять, и носатый не выдержал — вот что значит нервы! Я услышал, как он чиркнул спичкой и начал что-то насвистывать. Затем по траве к соседнему дереву метнулась длинная тень, а через минуту он вышел на аллею и двинулся прямо на меня, помахивая тростью и посвистывая. Беззаботность у него не получилась — дыхание было прерывистым, напряженным. Я с задумчивым видом вперился в грозовое небо. Носатый прошел в десяти футах от меня, даже не взглянув в мою сторону. Опасность миновала — товар удалось припрятать. Я дождался, пока он уйдет, а затем, подойдя к третьему кипарису, раздвинул листья, вытащил завернутую книгу, сунул ее под мышку и удалился. Никто меня не остановил.

V

Вернувшись на бульвар, я зашел в аптеку и по телефонной книге стал искать адрес мистера Артура Гуинна Гейгера. Он жил на Лаверн-террас, улице, выходившей на бульвар Лорел-кэньон, Опустив монетку, я набрал его номер — на всякий случай. Длинные гудки. Тогда, в той же телефонной книге, я отыскал адреса двух близлежащих книжных магазинов.

В первом, двухэтажном, где внизу размещался писчебумажный отдел, а книги продавались наверху, делать было нечего. Зато во второй, маленький, тесный, забитый книгами до самого потолка и находившийся на противоположной стороне бульвара, невдалеке от первого, зайти, как выяснилось, стоило. Несколько книжных червей листали новинки, оставляя грязные следы на свеженьких переплетах. Никто не обратил на меня внимания. Я проследовал через магазин, зашел за перегородку и обнаружил маленькую смуглую женщину в очках, которая сидела за столом и изучала уголовный кодекс.

Я раскрыл бумажник и показал ей полицейский жетон. Она внимательно на него посмотрела, сняла очки и откинулась на спинку стула. Я спрятал бумажник. Она глядела на меня своими умными еврейскими глазами и молчала.

— Вы не могли бы оказать мне небольшую услугу? — спросил я.

— Смотря какую, — отозвалась она приятным низким голосом.

— Вы знаете магазин Гейгера? На этой улице, в двух кварталах отсюда.

— Что-то не припоминаю.

— Он тоже торгует книгами, — пояснил я. — Но не такими, как вы. Наверняка же знаете.

Она поджала губы и промолчала.

— Вы знаете Гейгера в лицо? — спросил я.

— К сожалению, никакого Гейгера я не знаю.

— Значит, не скажете, как он выглядит?

Еще сильнее поджала губы:

— А почему я, собственно, должна вам что-то говорить?

— Ничего вы не должны. Не хотите — не надо. Я вас не заставляю.

Она заглянула за дверь в перегородке и снова откинулась на стуле.

— У вас на жетоне звезда шерифа?

— Почетный помощник шерифа. Все это ерунда. Такому жетону — грош цена.

— Понятно. — Она достала пачку сигарет, вытряхнула одну и ухватила ее губами. Я дал ей прикурить. Она поблагодарила, опять откинулась на стуле и посмотрела на меня сквозь дым.

— Вы хотите знать, как он выглядит, но при этом не хотите с ним разговаривать, да? — осторожно спросила она.

— Просто его нет на месте, — ответил я.

— Придет, надо думать. Это ж его магазин.

— Да и разговаривать пока что мне бы с ним не хотелось.

Она опять заглянула за перегородку.

— Вы что-нибудь понимаете в редких книгах? — спросил я.

— А что вас интересует?

— У вас есть третье издание «Бен Гура» 1860 года, с повторяющейся строкой на странице 116?

Она отодвинула в сторону уголовный кодекс, сняла с полки толстый том, положила его на стол, полистала, нашла нужную страницу и пробежала ее глазами.

— Такого издания не существует, — сказала она, не подымая головы.

— Совершенно верно.

— Не понимаю, о чем вы?

— Продавщица в магазине Гейгера этого не знала.

Она подняла голову:

— Теперь понятно. А то вы меня заинтриговали.

— Я — частный сыщик. Расследую одно дело. Может, я слишком многого от вас требую?

Она выпустила колечко дыма, проткнула его пальцем и, когда дым рассеялся, ровным, безразличным голосом произнесла:

— На вид ему за сорок. Среднего роста, полный. Весит не меньше ста шестидесяти фунтов. Толстое лицо, чаплинские усики, короткая шея. Весь какой-то рыхлый. Одевается хорошо, но ходит без шляпы, строит из себя знающего букиниста, хотя в книгах абсолютный профан. Да, еще у него искусственный левый глаз.

— Из вас вышел бы отличный сыщик.

Она поставила справочник обратно на полку, снова открыла уголовный кодекс и заметила, надевая очки:

— Не дай бог.

Я поблагодарил ее и вышел на улицу. Шел дождь. До машины, стоявшей в переулке, почти напротив магазина Гейгера, бежать пришлось довольно далеко, и я здорово промок. Прыгнув в машину, я поднял боковые стекла и вытер сверток носовым платком. И только потом развернул его.

Что собой представляет лежавшая в свертке книга, я уже, конечно, догадывался. Тяжелая, в твердом переплете, превосходный шрифт, тонкая бумага, высококачественные фотографии во всю страницу: и фотографии, и текст абсолютно непристойные. Книга не новая. На форзаце проставлены даты выдачи. Изощренная порнография — на вынос.

Я снова завернул книгу в бумагу и спрятал ее под сиденье. Чтобы сбывать такие книжонки в самом центре города, у всех на глазах, связи нужны большие. Я сидел в машине, травился табачным дымом, слушал, как стучит дождь по крыше, и размышлял.

VI

Потоки дождевой воды неслись по водостокам, разливаясь в глубокие лужи, через которые с хохотом переносили визжавших девиц огромные полицейские в непромокаемых плащах, блестевших, словно пушечные стволы. Дождь глухо барабанил по крыше машины, с потолка закапало, и вскоре у меня под ногами образовалась небольшая лужица. Обычно такие проливные дожди начинаются позже. Я накинул пальто, сбегал в ближайшую аптеку, купил бутылку виски и, вернувшись в машину, стал «греться». Время стоянки давно уже было просрочено, но полицейским, таскавшим через лужи девиц и заливисто свистевшим в свистки, было не до меня.

Несмотря на непогоду (а может, пользуясь ею), в книжной лавке Гейгера шла бойкая торговля: к дверям то и дело подкатывали роскошные лимузины, и хорошо одетые люди — отнюдь не только мужчины — исчезали внутри и поспешно выходили со свертками в руках.

Он появился часа в четыре. У входа в магазин остановился двухместный автомобиль кремового цвета, и из нею выскочил приземистый мужчина с обрюзгшим лицом и чаплинскими усиками. Был он без шляпы, в зеленом кожаном плаще с поясом. Искусственный у него глаз или нет, я не разобрал. Вскоре из магазина вышел высокий смазливый парень в короткой кожаной куртке, сел за руль двухместного автомобиля, отъехал за угол и пешком вернулся обратно. Его мокрые черные волосы блестели под дождем.