Филип Рот - Игорь Ефимов

БАС. Клэр прибыла в Америку, взяв с собой мать и дочь Анну. Рассчитывая на долгие гастроли, она сняла для них недешевую квартиру в Нью-Йорке, а свой дом в Лондоне сдала. Увы, постановка не имела успеха, и ее пришлось закрыть после десяти спектаклей. Уже не в первый раз в своей актерской судьбе Клэр оказывалась в состоянии невесомости: работа внезапно закончилась, новых предложений не поступало. Филип Рот пригласил ее пожить в его доме, но четко указал срок: три недели. Он также решительно дал ей понять, что ее родным не будет места в их отношениях. Шестнадцатилетняя дочь Анна явно отнеслась враждебно к новому мужчине в жизни матери, и сам он никак не пытался преодолеть ее отчужденность.

ТЕНОР. Образовавшийся эмоциональный треугольник всплывет двадцать лет спустя в романе Рота «Мой муж — коммунист». Там дочь героини — музыкантша, осваивает игру на арфе. (Анна готовилась стать певицей.) Герой беззаветно влюблен в свою жену, но возмущается ее рабской зависимостью от капризов и диких требований взбалмошной дочери — злой и ревнивой манипуляторши. Конечно, в своих мемуарах Клэр Блум опишет сложившийся треугольник совсем по-другому.

БАС. После закрытия спектакля по роману Генри Джеймса Клэр поселилась в загородном доме Филипа Рота, а мать и ее дочь вернулись в Лондон. Влюбленные вели жизнь довольно уединенную, заполняли время прогулками, чтением и обсуждением прочитанного. Рот заразил Клэр своей любовью к новым писателям из Восточной Европы, таким, как Милан Кундера, Тадеуш Грановский, Бруно Шульц, и к американским классикам XIX века — Готорну, Мелвилу. Толстой, Достоевский и Чехов были у обоих любимым чтением с молодых лет. Но увлечение Клэр Диккенсом, Харди, Джорджем Элиотом Филип не разделял.

ТЕНОР. Он посвятил новой подруге роман «Профессор желания», вышедший в 1977 году. Уединенная жизнь вдвоем в сельской глуши в какой-то мере отразилась в следующей книге Рота, «Литературный негр» (1979). Работая над этой рукописью, Филип однажды попросил Клэр перечислить ему, на что стала бы жаловаться спутница писателя-отшельника, оказавшаяся в подобной ситуации. Та откликнулась мгновенно и с актерским мастерством высыпала на него все наболевшее: «Мы никуда не ходим! Мы ни с кем не встречаемся! Нам нечем занять пустое время!» Они оба посмеялись над разыгранной ею импровизацией, но ее обвинительная речь была перенесена в роман почти дословно.

БАС. В какой-то момент Рот сжалился над своей подругой и предложил ей разделять каждый год на две половины: первую они будут проводить в Коннектикуте, вторую — в Лондоне, где у Клэр был собственный дом. Она с благодарностью приняла этот вариант, но очень скоро под крышей лондонского дома отношения между Ротом и Анной сделались источником раздора. Когда мать и дочь за завтраком с увлечением обсуждали вокальные занятия Анны и другие музыкальные новости, Рот чувствовал себя отодвинутым в тень, что он переносил очень плохо. Если же Клэр пыталась компенсировать это усиленной заботой о возлюбленном, дочь начинала ревновать и обвинять мать в том, что та опять пренебрегает ею ради нового мужчины.

ТЕНОР. Когда у дочери собирались друзья, Рот жаловался, что производимый ими шум мешает ему сосредоточиться. «Почему же ты не поднялся к ним и не попросил вести себя потише?» — спросила Клэр. «Потому что это твоя работа», — ответил Филип. Напряжение нарастало, и в какой-то момент он вручил Клэр письмо-ультиматум, содержавшее следующие условия: да, ему бы очень хотелось сохранить нынешний союз; но ни при каких обстоятельствах он не согласен жить в одном доме с Анной; если она откажется переехать, он возвращается в Америку; в этом случае их совместная жизнь будет ограничена шестью месяцами в Коннектикуте.

БАС. Впоследствии Клэр сожалела, что уступила нажиму и сняла для дочери отдельную квартиру. Но она к тому времени не имела сил противиться воле своего избранника, чья гневливость выплескивалась на нее потоками сарказма. Он обвинял ее в том, что она впала в невротическую зависимость от капризов дочери-подростка. Для нее же лишиться на пятом десятке лет такого яркого и эмоционально богатого спутника жизни было бы мучительно. А последовать за ним в Америку она не могла, потому что как раз в это время в Лондоне начались съемки телефильма «Возвращение в Брайдсхед», где ей была предложена очень заметная роль лэди Марчмэйн.

ТЕНОР. Мы снова, как и в истории Ричарда Бартона и Элизабет Тэйлор, должны вспомнить пьесу «Двое на качелях». Сближения и охлаждения, ссоры и возвраты нежности перемежаются, создавая непредсказуемый сюжет, посильный только гениальнейшему драматургу по имени Судьба. Жизнь обоих осложнялась тем, что за порогом пятидесятилетия Филипа Рота поджидала хищная стая болезней: закупорка сосудов, боли в спине, ипохондрия. В 1987 году воспаление в колене так усилилось, что он решился на операцию. Она не помогла, боль сделалась невыносимой. Против начинающегося нервного расстройства психиатр прописал ему хальцион, и это лекарство довело больного до настоящей клинической депрессии.

БАС. Запертые вдвоем в загородном доме, Филип и Клэр не знали, к кому обратиться за помощью. У него начались галлюцинации, он прижимался к подруге и плакал, как ребенок, звал умершую мать. Не будучи в силах помочь ему, Клэр тоже чувствовала себя на грани безумия.

ТЕНОР. В этот раз спасение пришло в облике знакомого литератора, Бернарда Авишая, который за год до этого тоже был доведен до нервного расстройства хальционом. Он приехал к ним и объяснил, что понадобятся семьдесят два часа, чтобы вырваться из зависимости от этого наркотика, и что борьба будет мучительной. Он оставался с Филипом каждую ночь, и наутро они появлялись обессиленные и изможденные. Вся эта эпопея впоследствии была воссоздана Ротом в романе под названием «Операция Шейлок» (1993).

БАС. Когда к Роту вернулась способность работать, он начал новый роман, построенный в виде диалогов между писателем и его женой, с которой он живет в Лондоне, а также между писателем и его возлюбленными, с которыми он встречается втайне от жены. В конце жена находит записные книжки мужа (точно так, как жена Гумберта Гумберта в «Лолите» находит его дневник) и обрушивает на него горькие упреки. Он же, ничуть не смущаясь, обвиняет ее в интеллектуальной ограниченности, в неспособности отличать литературные фантазии от реальной жизни. С искусством умелого адвоката он размывает грани между правдой и вымыслом, переходит от обороны к нападению, объявляет упреки попыткой наложить цензуру на его воображение. Роман вышел в свет в 1990 году под многозначительным названием «Обман».