Древний Рим - Борис Александрович Гиленсон

роль играли для них исторические прецеденты, деяния легендарных героев. Одним из них был Люций Юлий Брут (Brutus), основатель римской республики, непреклонный враг тиранов, поборник свободы.

Под его водительством римляне добились изгнания последнего царя Тарквиния Гордого. После этого Люций Юний Брут стал первым римским консулом, однако через некоторое время знатные римляне составили заговор с целью возвращения Тарквиния; среди его участников оказались и сыновья Брута. Их умысел был раскрыт, заговорщики предстали перед судом. Второй консул и знатные римляне пребывали в нерешительности: как поступить – среди подсудимых были их родственники. Тогда Брут призвал ликторов, должностных лиц, выполнявших телесные наказания и казни. Он приказал ликторам сначала подвергнуть сыновей публичной порке, а затем, не проронив ни слова, наблюдал, как их обезглавили. Все это происходило на глазах римлян, собравшихся в суде, что вызвало не только ужас. Эта сцена стала беспощадным уроком: Брут поступил как государственный муж, показавший, что превыше всего, неизменно и безо всяких исключений, должны находиться интересы государства. Он также проявил себя как отец, суровый, не прощающий даже детям позорного проступка. Кстати, к этому древнему роду Брутов принадлежал не менее знаменитый Марк Брут, пламенный республиканец, участник убийства Юлия Цезаря, в котором он видел узурпатора власти, диктатора, поправшего принципы республики.

Однако суровость закона вступала в противоречие с обычаями, которые предписывали гуманность по отношению к родственникам и ближним. В числе многих сентенций, которыми нас обогатили римляне, есть и такая: «Кто бьет жену или ребенка, тот поднимает руку на самую высокую святыню». В числе семейных добродетелей особенно высоко ставилась преданность детей, как сыновей, так и дочерей, родителям.

На этот счет также сохранились поучительные предания и истории. Однажды в Риме народ решил сорвать триумфальное шествие в честь одного из консулов, принадлежащих к знатному семейству Аппиев Клавдиев. Основатель этого рода Аппий Клавдий Слепой был известным государственным деятелем, но один из его потомков, отличавшийся высокомерием, чем-то пришелся не по нраву римскому плебсу. Тогда его дочь, только что посвященная в жрицы, встала на колесницу рядом со своим отцом. Жрица считалась лицом священным, пользующимся непререкаемым авторитетом. Подобный поступок быстро утихомирил толпу, а ее отец получил традиционные знаки уважения.

МОРАЛЬ. Неписанной нравственной заповедью, особенно в древние времена, была защита слабых и малоимущих. Представители старинных патрицианских семейств, именуемые патронами, брали пол свое покровительство отдельных граждан: последние назывались клиентами. Патрон был связан с клиентами определенными обязательствами, которые даже освящались религией. Позднее вольноотпущенники считали своего бывшего хозяина патроном. Последний мог оказывать клиенту разные виды помощи, в том числе денежной, выделить ему немного земли, способствовать получению просимой должности. Со временем система патрон – клиент менялась по своей сущности. В эпоху Империи богачи, утоляя тщеславие, стремились окружить себя толпой клиентов, которые с раннего утра осаждали дом патрона, ища подачек, бесплатного угощения, надеясь передать прошение и т. д. Доля клиента становилась унизительной, подогревала паразитические настроения в среде римского плебса. Эта тема возникает, как мы увидим, в произведениях ряда римских писателей: в романе Петрония «Сатирикон», в эпиграммах Марциала, сатирах Ювенала.

Мораль римлян в древнюю пору, зиждилась на некоторых незыблемых основаниях. Среди них существенным было понятие верности, или чести (fides). У римлян имелась особая богиня Верности, которой был посвящен храм на Палатинском холме. Человек принимал обет чести, прикоснувшись к богине правой рукой. После этого рукопожатие могло освящать заключение какого-либо договора. Римская история запечатлела немало легендарных примеров проявления верности.

Образцом верности стал римлянин Гай Фабриций. Во время войн с эпирским царем Пирром он был послан для ведения с ним переговоров. Этот человек, в высшей степени доблестный, но бедный, был авторитетом среди римлян. Его мнение было для них решающим. Оставшись с Фабрицием наедине, Пирр предложил ему в подарок золото, но, натолкнувшись на решительный отказ, стал убеждать, что это – отнюдь не плата за измену, но – выражение гостеприимства. Но это не возымело успеха. Тогда он решил ошеломить Фабриция невиданным животным, неожиданно подведя к нему слона, который громко затрубил, на что Фабриций хладнокровно заметил: «Сегодня вид этого чудовища смутил меня не больше, чем вчера – золото».

Спустя некоторое время война возобновилась. Фабриций стал римским командующим. Ему доставили письмо, написанное врачом царя Пирра, в котором тот предлагал с помощью яда уморить эпирского царя. Таким образом римляне могли избавиться от опаснейшего врага. Однако подобное вероломство возмутило честного Фабриция, который попросил товарища отправить известие Пирру с советом проявлять бдительность в отношении своего врача.

Последний был изобличен и сурово наказан. Пирр же в благодарность отпустил римских пленных.

В числе наиглавнейших римских добродетелей было и чувство долга. Одна из римских поговорок гласила: «Я должен, значит я могу». Примерной считалась скромность, а точнее «бедность», тех национальных героев, высоких должностных лиц, которые находились у колыбели римской республики. Если в Рим прибывали иностранные послы, то из дома в дом для гостевого обеда переносили одну и ту же серебряную солонку. Считалось, что скромность в быту, «бедность» – первооснова добрых нравов отцов.

По мере развития римского общества все эти идеалы деградировали. Кризисные явления, как будет показано, неумолимо, как ржавчина, разъедали римское общество. Когда император Август апеллировал к достоинствам «доблестных предков», моральным ценностям «старины», когда законодательными мерами уповал вернуть римлян на путь добродетели, – успеха он не имел. Процесс был уже необратим.

ЖЕНЩИНА В РИМСКОМ ОБЩЕСТВЕ. Возвращаясь к теме семьи, надо особо отметить роль жены и матери. Нарисовать некий «среднеарифметический» портрет римлянки – задача неблагодарная: велико разнообразие человеческих индивидуальностей. Если обратиться к юридическим документам ранней эпохи Рима, текстам законов, неписаным традициям, то положение женщины вряд ли можно признать завидным. Она пребывает в полной зависимости от отца и мужа; ее продают и покупают, как рабыню; к ней могут предъявить иск в суде; укрываясь от тирании мужа, она подвергается деспотичной опеке родственников. Однако если отвлечься от законодательных актов и опереться на реальную практику, то окажется, что все не так мрачно. «Это уже более не рабыня, беспомощная и угнетенная, – пишет историк античности Поль Гиро. – Это мать семейства, почитаемая рабами, клиентами и детьми, пользующаяся уважением мужа, любимая всеми, хозяйка своего дома; ее влияние проникает даже на площадь народного собрания и в курию сената».

Не в пример греческим женщинам, «замурованным» в гинекее, римлянки обладали гораздо большей свободой. Они посещали театры, праздники, занимали достойное место за пиршественным столом. Мать семейства главенствовала в так называемом атриуме, центральном помещении, где собирались домочадцы. Новобрачная, входившая в атриум, тем самым разделяла с