Библиотекарь - Яна Мазай-Красовская

В Лютном появилась новая невероятно удачливая воровка. Или вор — волшебники никак не могли определить однозначно. Сходились только на том, что это скорее карлик или ребенок с необычными способностями. На карлика ставило большинство…

Вор был одиночкой — ни с кем не связывался, ни на кого не выходил, в публичных местах не светился. Даже драгоценностей не брал. Тех, на которые его подманивали, навешивали маячки, надеясь проследить. Иногда кошельки с метками подавали сигнал, но их неизменно находили пустыми и брошенными. На гоблинские монеты маячки, увы, наложить было невозможно. Так что вор оставался Невидимкой, да и только.

— Можно подумать, кошельки сами пропадают, — посмеивался Джонни Хват, но не без грусти: не очень его радовало, что появился конкурент. А уж то, что тот был более удачлив…

Ирма не была более удачливой: просто она брала только самое необходимое. А еще она сочинила легенду… нет, не для других, не для того, чтоб пожалели — попросту ей было очень одиноко и больно всегда возвращаться в пустой дом. Эльфы больше ее не посещали. Она грустила, но не думала обижаться — ни один из них не мог пойти прямо против запрета хозяйки. А запрет был, иначе ее учителя не оставили бы ее.

А потому она просто представляла, что вот, они живут в заброшенном доме, на старинной кровати в одной из спален первого этажа, за сиреневым балдахином, который она всегда очищала от пыли, но никогда не открывала, лежит ее мама… И она всегда меняла воду в старом стакане на столике возле кровати.

Она и не думала, что эта легенда так ее выручит в первый раз, когда леди волшебница ее поймала: все вышло словно само собой.

Но, как известно, сколько веревочке ни виться… Ирма попалась. Слава Мерлину, почти таким же малолеткам, чуть старше, чем она, но у них был один плюс — их было пятеро. Она могла бы убежать, но ей преградили путь. Она могла бы попробовать аппарировать, как ее учили — но кто ее потом вылечит, особенно если ей снова оторвет стопу, как в последний раз? А бежать было некуда, разве что в стенку: ее обступили со всех сторон.

Она сжалась в комочек, сползая по стене и закрываясь руками. Потому ее и не били, так, пихнули десяток раз, для острастки, больно, но явно ничего не сломали. А вот обшарили тщательно и отобрали все. Кроме той малости, что она, уже сжавшись, успела спрятать за щеку.

А потом с ней… поговорили. Небольшая банда подростков, выживших за счет того, что все они были волшебниками и тщательно скрывали свои умения ото всех остальных. Истории были разными. Сходились же постепенно, особенно осторожно относясь к каждому «новенькому». Ирму приняли «на испытательный срок». Правда, она так и не поняла, что это такое, зачем он нужен и, главное, зачем ей нужны эти пятеро: кормить всех она не собиралась. Однако, пришлось. Правда, и они потом тоже в долгу не остались, добыв ей теплое пальто и ботинки почти по размеру. Но это все было потом…

Все же она еще раз попыталась бежать и, едва один из парней чуть подвинулся, чтобы протянуть к ней руку, рванула к глухой каменной стене ближайшего дома. И почти успела залезть до крыши, как была сбита Ступефаем.

— Где ты живешь? — главарь, темноволосый парень лет двенадцати ждал ответа.

Ирма осторожно поднималась с мостовой, медленно приходя в себя от оглушившего ее падения. Она не хотела выдавать последнее, что у нее оставалось. Она вспомнила, как ей поверила та волшебница и сделала грустные глаза:

— Я не знаю… Нигде, — глаза блеснули слезами. — То тут, то там… Мне кажется, я умею чувствовать, где ночью будет… тихо.

— Да?.. Ты нам пригодишься, если это так, — главарь махнул рукой. — Пойдешь с нами. Еда, кров, одежда и безопасность. С тебя — найти убежище на зиму. Ну, и все, что ты умеешь добывать.

— За мои же деньги? — не удержалась девочка.

— Твои? — весело удивился тот. — Ну ты и наглая муха!

Компания рассмеялась. А кличка с тех пор приклеилась. Об именах тут говорить было не принято.

Потянулась полуголодная, полная несуразностей жизнь, правда, первое время ей казалось, что с компанией было не так страшно. Так и было до тех пор, пока был жив Шайстер, тот самый главарь. Но в один из нудных вечеров, когда слякоть под ногами мешалась со снегом и дождем, он не вернулся… Главным стал Джампи, и с ним шайка продержалась меньше месяца. Первым пропал Джерк.

Ирма догадывалась, почему. Джампи сделал ему что-то очень плохое.

Она тогда пришла «с промысла» первой — она часто приходила рано, как самая удачливая в группе и, услышав, что в доме кто-то уже есть, пошла по привычке делиться вырученным.

Ее не пустили в ту комнату чары, но она слышала возню, шипение Джампи, как Джерк плакал, сопротивляясь, слышала треск ткани, потом крик, перешедший во всхлипывания. Она не стала подслушивать дальше, выскочила из их убежища и забралась на ближайшее дерево. В его ветвях она поджидала двух братьев, приятелей Шайстера, рассудив, что когда соберутся все, Джерк будет менее опасен. Его она вообще понять не могла — странный, страшный, намного сильнее ее, он всегда вызывал некоторую оторопь. Справиться с ним мог только Шайстер, но его больше не было.

Так она пережила еще несколько дней, возвращаясь все позже и позже, пока окончательно не поняла: надо уходить. К счастью, наконец настало тепло и можно было не бояться замерзнуть в неотапливаемой башенке.

Схроны у Мухи были, можно сказать, как у всех порядочных мух: там, куда у других и мыслей не будет забраться. А если вдруг появятся, и кто-то рискнет попробовать, то собирать придется по частям. Лазала она… едва не по потолкам. Но как не попасться на улице снова хотя бы тем же бывшим ее «товарищам»?

Ирму утешало только одно: все-таки пока никто не мог проникнуть в ее главное убежище. Точнее, никому в голову не приходило искать ее там. Увы, для того, чтобы не выдать место, она не могла позволить себе появляться там часто. А если появляться — то только «эльфийским» способом. Так что за неделю, проведенную самостоятельно, она снова стала почти прозрачной и здорово ослабела.

Но она не могла больше ночевать нигде, кроме своей башенки — только там она чувствовала