Край неба - Марк Дж. Грегсон

Передо мной комната Эллы, и вот я, стоя у пурпурной двери, вновь чувствую себя маленьким мальчиком. Вспоминаю времена, когда мы с сестрой шалили, развозя по залам грязь или рисуя на старых портретах рожицы. А сколько окон мы перебили…

«Хоть бы ты была внутри. Ну пожалуйста».

Я закрываю глаза. Проворачиваю ручку и толкаю дверь.

Щурюсь в ожидании, пока глаза привыкнут к свету. Комната изменилась. Никаких игрушек, полы безупречно чисты, книги аккуратно сложены, а стул придвинут к столу. На стенах рядами висят тренировочные трости. Все – в трещинах. Тут я примечаю на деревянной крышке стола золотой кулон.

И, только сделав шаг вперед, вижу тень у кровати.

Страж. Целится из автомушкета прямо мне в голову.

Глава 02

Миг – и меня окружает целый рой охранников. Одному я успеваю рассечь подбородок тростью, но дальше бой складывается не в мою пользу. Гнев уступает слабости изможденных голодом мышц.

Меня тащат куда-то по коридору. В горле жжет, ребра ноют, а мир вращается перед глазами.

Мы спускаемся в недра западного крыла, ниже обогреваемых уровней, и меня швыряют в каземат, конфисковав трость. Сзади захлопывается дверь, и я, со стоном хватаясь за бок, остаюсь практически в полной темноте, нарушаемой светом кристалла.

Меня наверняка станут морить голодом несколько дней, а после сбросят с острова.

Мама. Я вижу ее как наяву, слышу, как она взывает ко мне слабым голосом. Ей холодно, голодно. И от этих мыслей огнем просыпается остаток сил. Я ковыляю к двери.

Заперто.

Не то чтобы я ожидал чего-то иного. В прошлый раз отшиб себе плечо об эти толстенные доски.

Я оседаю на пол, спрятав голову между коленей, и меня окутывает гулкая тишина.

Дрожащими пальцами достаю из кармана кулон. Эта находка – худшее, что случилось со мной за сегодня. Я ведь дарил его Элле на ее шестой день рождения с обещанием во что бы то ни стало всегда быть с ней. Теперь это символ нашей разлуки. Тонкая цепочка с эмблемой в виде орла Урвинов на медальоне. На обороте оттиснуты наши инициалы: «КиУ» и «ЭиУ». Мы с Эллой собирались вместе возвыситься в этом мире. Как брат и сестра.

Надеваю кулон на шею.

Внезапно дверь открывается. Я с воем прыгаю на того, кто вошел, но мгновением позже падаю, кашляя и хватаясь за горло. Перед моим лицом останавливается пара кожаных сапог. Я бы впился в них зубами, но все мои животные инстинкты замирают, когда голос произносит:

– Жалкое зрелище.

Дядя стоит надо мной – в богатом сером мундире, по-солдатски вытянувшись в струнку. Его образ разжигает во мне пламя гнева. Ульрик из Урвинов. Эрцгерцог.

– Ты все приходишь и приходишь, – говорит он. – А я-то ждал, что из тебя наконец что-то путное выйдет. – Он обходит меня кругом. – Взгляни на себя, Конрад. Ты так и не стал мужчиной. Скорее уж какой-то крысой.

Я скрежещу зубами. Не стану лежать здесь, выслушивая оскорбления от этого человека. Вскакиваю на ноги и бросаюсь на дядю, но он лишь делает шаг в сторону и смотрит, как я ударяюсь о стену.

– Ты доказал ошибочность моей теории, – произносит он.

Я сплевываю кровь:

– Чихал я на твои теории, дядя.

– Прискорбно. Будь моя теория верна, ты бы сейчас уже обрел силу. – Он делает паузу. – Ты получил мое предложение, Конрад? Насчет Отбора. – Окидывает взглядом мои рваные одежды, выпирающие ребра. – Видимо, от скудной пищи твой мозг уже не тот, что прежде. – Подносит запястье к губам и произносит в запонку-коммуникатор: – Несите.

Входит стражник, на подносе у него хрящики и какая-то каша. Пюре, похожее на выплюнутые младенцем овощи.

– Где Элла? – спрашиваю.

– Ешь. Потом и поговорим.

– Это и крыса бы не стала есть.

– Посиди здесь подольше, и не такое проглотишь.

Я отвечаю злобным взглядом, однако меня выдает урчание в желудке.

Дядя улыбается.

Неизвестно, когда он покормит меня в следующий раз, а есть приходилось и нечто похуже. Поэтому, глядя ему в глаза, я заталкиваю овощи в рот.

– Где моя сестра?

Дядя присаживается на табурет и проводит рукой по волосам с проседью.

– Истинный Урвин принял бы мое предложение. Я вот гадаю, правда ли ты сын моего брата. – Он слегка улыбается. – Возможно, твоя мать нашла утешение в объятиях другого…

Кровь в моих жилах моментально вскипает, и я снова прыгаю на дядю, готовый уничтожить того, кто огнем стер мое имя и отнял у меня все.

До сих пор дяде было весело, но вот мой костлявый кулак врезается ему в челюсть. Тут что-то проскальзывает во взгляде его синих глаз, и миг спустя я уже на полу, хватаюсь за живот.

Дядя опускается рядом на корточки.

– Возможно, – говорит он, приподняв мне подбородок и глядя в глаза, – в тебе еще осталось что-то от Урвинов. Просто оно нуждается… в толчке. – Заложив руки за спину, он обходит меня кругом. – Ты ведь помнишь, почему я пощадил тебя столько лет назад? И почему щадил после каждой твоей ничтожной попытки «спасти» сестру?

Я не отвечаю.

– Кровь Урвинов особенная, – говорит он. – Редкая. Возглавить наш род может только сильнейший Урвин. – В его глазах возбужденный блеск. – Я говорил, как тебе отвоевать имя, как снова заслужить место на Стене Урвинов.

«Доказать свою силу и примкнуть к этому человеку? – нахмурившись, прикидываю я. – К тому, кто предал собственного брата? Кто изгнал нас с матерью, бросив гнить в канавах этого острова?»

Дядя подается вперед:

– Пройди Отбор.

Я издаю смех вперемешку с кашлем.

– Если преуспеешь, Конрад, у тебя будут еда, ресурсы. Неоспоримый статус. Все, чего бы ты ни пожелал.

Верно. И еще я могу погибнуть.

Дядя окидывает меня взглядом, а после щелкает пальцем по запонке-коммуникатору. Камень в ней загорается белым.

– Вносите.

Дверь приоткрывается, и стражник швыряет внутрь отцовскую трость. Дядя ловит ее на лету. Зубами стягивает с руки перчатку и проводит пальцами по трещинам. На мгновение задерживает почти тоскливый взгляд на выщербленном орле Урвинов.

– Поразительно, как тебе удалось ее сохранить, – говорит он. – Уверен, низинники на нее покушались.

– Только через мой труп.

Большим пальцем он ласково оглаживает трещинку поновее.

– Ты дрался?

Молчу.

– За лекарство для матери? – Дядя вертит оружие в руках, исследуя отметины пальцами. – Этой тростью ты творил новую историю.

– Присоединился бы ко мне, – отвечаю. – В Низинной яме.

Он заглядывает мне в глаза:

– А, так ты однажды хочешь бросить вызов мне.

– Хочу.

Дядя смеется:

– Ты тупое орудие, Конрад. Хотя, при некоторой закалке, твои края можно и заточить.

Он продолжает изучать истории, которые я добавил к этой трости.