Плохая Мари - Марси Дермански

Мари покачала головой.

— Она тебе не сказала? — Впрочем, ее это не удивляло. Естественно, Эллен не хотелось говорить о Мари. — Когда вы поженились, я сидела в тюрьме.

Бенуа потушил сигарету и немедленно закурил следующую. Кейтлин забарабанила кулачком по своему высокому стульчику.

— Я! — закричала она. — Покорми меня!

— Да, конечно. — Не глядя, Бенуа сунул ложку макарон ей в подбородок.

— Нет, — сказала Кейтлин. — В рот. В рот. Глупый папочка.

Кейтлин, разумеется, знала, как именно нужно ее кормить. Она широко открыла рот, и Бенуа сделал вторую попытку.

— Ты сидела в тюрьме. — Он затянулся, хлебнул кофе и проглотил немного макарон. — Так, значит, это правда? За ограбление банка? Эллен сказала мне вчера ночью. Но я не поверил. Мне показалось, что это… не знаю, не похоже на тебя.

— Эллен никогда не рассказывала о том, что со мной случилось?

— Эллен мало о тебе говорила. Но опля! В один прекрасный день Эллен увольняет Берту — кажется, она не очень ей нравилась — и берет на работу тебя. Но теперь, как я понимаю, ты больше не будешь здесь работать. И жить. Правила изменились. — Бенуа пожал плечами. — Мне нравится моя жизнь. Здесь. Этот город. Эта кухня. Моя американская жена. Моя маленькая дочка. — Он, как и Мари, обвел руками кухню, словно обнимая ее, и Кейтлин, и свою синюю пиалу с кофе. — И я не люблю ссориться. Эллен, ты знаешь, быстро выходит из себя. Поэтому я не стал задавать вопросов. Но сейчас… сейчас мне любопытно. Мне хочется узнать о тебе больше, Мари. Мне нравится твое имя — Мари.

— Что ты хочешь узнать? — спросила Мари. Она решила, что расскажет Бенуа все, о чем бы он ни спросил. — Я расскажу тебе все, — пообещала она.

Она сунула руки под себя. Ей невероятно хотелось дотронуться до Бенуа. Но еще рано. Скоро. Но не сейчас.

Но она все же не смогла удержаться и коснулась его. Погладила его ладонь. Бенуа вздрогнул. Кейтлин затянулась морковкой.

— Ты ограбила банк?

Мари покачала головой:

— Мой друг ограбил банк. Небольшой банк, на окраине города. Его звали Хуан Хосе. Ему было всего двадцать два. Он был очень симпатичный. Как картинка. И я была ненамного старше — мне было двадцать четыре. Я понятия не имела, что он собирается ограбить банк. Я его почти не знала, по правде говоря. Мы познакомились в баре, всего за неделю до этого. И среди ночи он появился у меня на пороге. Напуганный до смерти. Весь в крови. Я не стала раздумывать. Я была нужна ему, вот и все. Мы сбежали в Мексику. Потом нас нашла полиция, и меня отправили в тюрьму. Но я не пожалела о том, что сбежала с ним. Я и сейчас не жалею.

Бенуа посмотрел на Мари, потом перевел взгляд на ее пальцы, которые только что коснулись его ладони. Он отложил сигарету и откинул волосы со лба.

— Где он теперь?

Мари отвернулась. Она не могла ответить на вопрос Бенуа Донеля, глядя ему в глаза. Да, она решила рассказать ему все, но не могла собраться с силами, чтобы произнести это вслух. Она подумала, что она сама — это просто совокупность событий в ее жизни. Причин лгать у Мари не было. Особенно этому человеку. Все, что происходило сейчас между ними в этой кухне, залитой ярким полуденным солнцем, было настоящим. Она скажет Бенуа правду, поделится с ним своей печалью. Преподнесет ему свою откровенность, словно подарок.

— Он повесился, — сказала Мари. — В тюрьме.

— Merde, [1] — сказал Бенуа.

Мари подтянула колени к подбородку и уткнулась в них губами. Потом задумчиво поцеловала свою коленку.

— Я тебя понимаю, — сказал он. — Понимаю, что значит такая потеря.

Мари подняла голову и снова посмотрела на него.

— Моя сестра, — пояснил Бенуа.

Он зажег еще одну сигарету. Мари молчала, ожидая продолжения. Кейтлин высунула язык.

— Моя младшая сестренка. Ma petite soeur. [2] Натали. Она покончила с собой.

Теперь они не улыбались. Небо, как будто в унисон с их настроением, тоже вдруг затянуло тучами. Мари так никогда и не узнала, что заставило Хуана Хосе свести счеты с жизнью. Ей казалось, что этот его поступок что-то сломал в ней, сломал навсегда. Она пообещала, что дождется его. Она сказала это прямо и ясно.

— Она была поэтессой, — продолжил Бенуа. — Такой хрупкой, чувствительной.

— Я! — выкрикнула Кейтлин. — Говори со мной! Я, я, я!

— Ты, — кивнул Бенуа.

— Я! — снова выкрикнула Кейтлин.

— Ты, — сказала Мари.

Кейтлин швырнула пустую миску из-под макарон с сыром на пол. Миска загрохотала, но не разбилась.

— Послушай, ma petite, [3] — сказал Бенуа. — Я могу обедать с тобой и разговаривать с Мари. У нас очень интересный разговор. Кури свою морковку, пей яблочный сок и тихонько слушай. Как хорошая девочка.

Он дал ей красную детскую кружку с носиком.

— Я! — Кейтлин бросила кружку на пол. — Я!!

Ее маленькое личико покраснело.

Эта вспышка гнева впечатлила Мари. У Кейтлин вполне была причина разозлиться. Бенуа вторгся в ее личное пространство. Может быть, она и не понимала, о чем они с Мари разговаривают, но была достаточно проницательна, чтобы начать ревновать.

Бенуа Донель смотрел на Мари оценивающе, впитывая новую информацию о ее прошлом, и одновременно любовался ею нынешней, в короткой красной юбке и откровенной белой майке, открывающей пышную грудь. Их влечение друг к другу было сильнее, нежели грусть.

— Я! — визжала Кейтлин. — Я! Я!

— Ну хватит, — решительно заявил Бенуа Донель. — Хватит этого яканья. — Он укоризненно покачал головой. — У меня уже уши болят. Ты начинаешь меня сердить.

Но Кейтлин не унималась. Это было ее время, ее обед. Они всегда обедали вдвоем с Мари. Ее собственной Мари. Мари прекрасно понимала и Кейтлин, и ее злость. И нисколько не удивилась, когда Кейтлин разразилась слезами, хотя раньше она никогда себя так не вела.

Бенуа вздохнул и встал из-за стола. Он поднял Кейтлин и прижал ее к себе, но она заревела еще громче и заколотила руками и ногами.

— Нет, нет! Вниз! Кейтлин вниз!

— Ну, ну. — Бенуа попытался успокоить ее, но безуспешно. — Что такое? Никаких истерик. — Он в замешательстве взглянул на Мари: — Что с ней? Может, она хочет спать? Как ты думаешь?

Мари покачала головой.

— Нет! — крикнула Кейтлин. — Нет, нет, нет. Не спать.

— Что такое, Кит Кат? — спросила Мари. — Что ты хочешь, скажи мне.

— Купаться, — сказала Кейтлин. — Хочу купаться.

— Правда? — переспросила Мари. — Ты на самом деле хочешь купаться?

Кейтлин перестала вырываться из рук Бенуа. Мари встретилась с ним взглядом. Его глаза блестели. Она вспомнила о своем вчерашнем сне. В нем все как раз происходило в ванне. Как все легко, оказывается. Они все будто специально подыгрывали ей — Кейтлин, Бенуа, Эллен.

Мари просунула палец под тоненькую бретельку своей майки и спустила ее с плеча, глядя прямо в глаза Бенуа.

— Хочу купаться! — снова завопила Кейтлин.

— Знаешь, — медленно сказал Бенуа, — а идея совсем неплохая. Может быть, ванна — это как раз то, что нужно.

— Ванна, — повторила Кейтлин. — Да, да, да, да, да.

— Кейтлин и я любим принимать ванны вместе, — сказала Мари.

— Это я уже знаю, — ответил Бенуа. — У меня в памяти, — он дотронулся до лба, — осталась одна прекрасная картинка.

— Поэтому ты сейчас здесь? — спросила Мари. Она заранее знала ответ, но все же хотела быть абсолютно уверена. Хотела убедиться окончательно перед тем, как она войдет в ванную и снимет с себя свои немногочисленные одежки. Три недели добродетели окончились. Мари чувствовала огромное облегчение. — Из-за картинки в твоей па мяти?

— Разве это не очевидно? — спросил в ответ Бенуа.

Мари протянула руку, и Бенуа поднял ее со стула.

— Перестаньте разговаривать, — потребовала Кейтлин.

Мари наклонилась и взяла ее из рук Бенуа. Через неделю эта умненькая, забавная, невыносимая, хорошенькая, прелестная малышка будет жить другой жизнью, отдельной от Мари. Кейтлин ничего не знала о королевском повелении своей матери. Она понятия не имела о событиях, которые вот-вот должны произойти в ее судьбе. Ее мнения никто не спросил.

Мари не хотелось думать о расставании с Кейтлин.

Она хотела Бенуа.

Она хотела обнимать его обнаженное, скользкое от мыла тело, гладить его спутанные влажные волосы. И чтобы он читал ей вслух. «Вирджини на море».

— В ванну, — сказала Мари.

Она понесла Кейтлин в ванную, словно ничего особенного не происходило. Бенуа пошел за ней, слегка обнимая ее за талию сзади.

Ванна была большая и глубокая, но когда в нее залез Бенуа Донель, она показалась Мари меньше. Кран был вделан в стену по центру ванны. Мари и Бенуа устроились на противоположных концах, Мари согнула свои длинные ноги и вытянула их поверх его ног. Кейтлин была между ними, и они передавали ее друг другу, словно резиновый мячик.